Сто первый мужчина. Роман - Сергей Усков

– Премии лишит, – доложила притаившимся работницам. – И так жить не на что. Ну, я ему сделаю кое-что. Он меня попомнит. Какую бы гадость ему, девчонки, сделать?

Тамара – худосочная, бледная, с едва обозначившимися бедрами и грудью и, между тем, большими карими глазами – брякнула:

– В суд подадим. За домогательство!

– Это ты про что? – спросила Лариса. – Про Ксюшины трусики?

– Нет. Ну, помнишь, как-то он у нас здесь сидел больше часа и спрашивал, допытывался: что такое куникулен… куни захотелось!

– Пустое! – Махнула рукой Лариса.

В чем-то они похожи, Лариса и Тамара. Обе хрупкие и легкие, одного роста, тонкие губы, острые черты лица, быстрые движения, чаще нервные и изломанные. У Тамары чуть больше плавных линий в фигуре, чуть красивее глаза и чуть больше основательного в семейном укладе. У Тамары есть положительный муж, не пьющий и не гулящий, но с невысокой зарплатой. У Ларисы – нет такового. Вернее был, да сплыл.

Она рано вышла замуж. Будучи на сносях, кое-как пережила беспробудное пьянство муженька, намного её старше. В отместку искала любовь на стороне. Пьяно-похмельный муж валялся на диване в забытье и прострации; она искала любовь. Искала именно любовь, яркую, острую, раздирающую унылую серость неудачного брака и, как ни странно, примиряющую с опостылевшим мужем. Примирял сам поиск и многочисленные находки, оставлявшие чудесные ощущения и воспоминания.

И завет старой цыганки

После пяти лет загулов муж разом бросил пить, закодировался. И вот он, трезвый и положительный, готовит обед и ужин для молодой жены, убирается в квартире, таскает тяжелые сумки из магазина, норовит взять хрупкую девушку на руки, готов на коленях вымаливать прощение. А Ларисе всё это тошно: она сердцем ощущала, что любви нет.

Когда распрекрасный муженек месяцами и годами был дружен с алкоголем, в сердце жила слабая надежда, что когда-нибудь очухается, бросит пить и придет время настоящей любви. За все упущенные годы они наверстают в необъятном обожании друг другом. Оказывается – нет. Никакого чувства, возвышающего и окрыляющего, не отмечалось в холодеющем сердце. Спать без любви даже с мужем мерзко. Лариса вернулась к маме и дочке.

Вернулась, потому что мама взяла на воспитание внучку еще при выписке из роддома Ларисы. Тогда семнадцатилетней новоиспеченной мамаше было недосуг правильно исполнить трудные обязанности по вскармливанию грудного ребенка. Не утих шалый ветер в голове, да бесполезный взрослый муж, срывающийся в затяжные запои лишь усугублял проблему создания крепкой семьи.

Лариса устроилась реализатором в один из многочисленных продуктовых ларьков. Худо-бедно стали жить втроем: мама, дочка, внучка-дочка. Но не прошло и пяти лет, как случилась страшная беда, снова перевернувшая её жизнь…

Тамара заворожено постигала перипетии судьбы Ларисы, сама же не могла решиться на разрыв со скучным мужем ради какой-то призрачной любви, каких-то неординарных чувств, ощущений. Иногда призадумывалась: так ли развита ее чувственность, можно ли усилить ощущения? Однако, благоразумное чувство медленно укрепляющегося семейного достатка: собственная доля в квартире, верный муж, вкалывающий на двух работах, хорошенькая дочка, подержанная иномарка – остерегали от шальных поветрий в голове.

Третий и последний член их маленькой бригады уборщиков – Ксюша. Она лет на чуток постарше напарниц. Два раза побывала замужем; у нее двое детей от разных мужей. И теперь готовилась к вступлению в третий брак.

Со вторым мужем еще не закончила бракоразводный процесс, и пока они жили вместе: Ксюша, двое детей от разных мужей, второй муж официальный, и третий муж гражданский. Второго мужа Ксюша искренне презирала, удивлялась, как могла выйти за такого замуж: лентяй, пьяница, тряпка. В комнатушке, которую Ксюша ему отвела на период завершения раздела имущества, он либо спал, либо бездельничал, либо с несказанным блаженством тихо пил-запивался, равнодушно наблюдая, как у бывшей жены развивается новый роман. Новый кавалер любвеобильной Ксюши – разведенный молодой мужчина – поселившись к ним, заполучил сразу два удовольствия. Жгучую ненасытную женщину и удобного не упаиваемого собутыльника под боком. Разумеется, Ксюша судорожно искала варианты обмена квартиры.

***

– Томка, чайник ставь! Я же торт принесла! Совсем из-за этого толстопуза забыла, – сказала Лариса.

– Опять на завтрак купила торт? – с легкой укоризной полюбопытствовала Ксюша.

– И на завтрак и на обед. Ха-ха-ха!

– Ты безалаберная. Как можно целый день есть один торт? Я, вот, суп принесла. Борщ с галушками.

– Фи! Борщ! Да с утра – не хочу! Не люблю суп.

– В чайнике почти кипяток. Как включу, сразу закипит, – уведомила Тома.

– Замечательно. Схожу я покурю.

– Поела бы сначала, – сказала Ксюша.

– Я для аппетита покурю. Потом кофе и торт, потом снова покурю.

– Ну и ну! У тебя здоровья, видимо, через край, – подивилась Ксюша.

– А то! Ха-ха-ха!

Для завтраков и обедов в гардеробной стоял обшарпанный письменный стол. Официально (Правилами внутреннего трудового распорядка) запрещалось в гардеробной пользоваться нагревательными приборами. Между тем, в часы отведенные на обед, отсюда в коридор прорывались дразнящие аппетит запахи разогреваемой пищи. Кроме электроплитки, микроволновки и чайника, случись пожарная инспекция, можно обнаружить и электробигуди, и, наоборот, электрораспрямитель волос, утюг, декоративную лампу собственноручно кем-то и когда-то сделанную невесть из каких не сертифицированных материалов, магнитолу, радиоприемник, ворох зарядных устройств и т. п. и т. д. Ответственным за пожарную безопасность помещений и здания назначен завхоз.

– Следующий торт куплю с клубникой, – сказала, облизываясь, Лариса. – Или суфле? Нет, сначала с клубникой.

– Ты, Тома, почему не ешь? Попробуй блинчиков. Вчера напекла. Ешь, не стесняйся, – говорила Ксюша худосочной бледной напарнице. – Правда, чуть соды переложила.

– А ты уксус добавляешь? – Вдруг живо поинтересовалась Тома.

– Нет. А зачем?

– Я добавляю. Никак не могу понять, почему блины прилипают? Может и не надо уксус, но меня свекровь этому научила.

– Ты ей уксусу налей! – заметила Лариса. – Разбавленного, естественно, лишь бы язычок прижег. Ха-ха-ха!.. Шутка. Не делай так никогда!

Раздался громкий стук в дверь.

– Блин, влипли, девчонки! Опять завхоз. Опять начнет парить: время десятый час, а вы все чаи распиваете! – Не на шутку испугалась Ксюша, да и Тома стала еще бледнее.

– Мне плевать. Я объяснительную пишу, – с редким философским спокойствием обмолвилась Лариса, смакуя при этом кофе.

– Ты же еще и полслова не написала!? Где бумага, ручка? – сказала ошарашенная Ксюша.

– Я должна обдумать, как правильно написать. Орфографию и синтаксис вспомнить. Я ведь кроме эсэмэсок ничего не пишу. Институтов не заканчивала. Я и запятые не знаю где точно ставить. Не посоветоваться ли с адвокатом о содержании объяснительной? Ха-ха!

– Девчонки, давайте быстренько со стола убираем. Скажем: шьем тряпки для пола. – Хлопотала Ксюша.

– Шейте, а я буду кофе допивать!

Ксюша из шкафа вытащила полутораметровый в ширину рулон мешковины, бросила на пол, чихая от поднявшейся пыли, быстро отмотала метр-другой. Тома как механическая кукла двинулась к двери. Проскрипел засов, и в дверном проёме сверкнула лысая башка.

– Иван, это ты! Напугал нас до смерти, – сказала Ксюша.

– Ванька! Черт лысый, чего стучишься как завхоз? – дополнила Лариса.

– Девчонки, чайку бы чашечку. Сушняк во рту и муть в голове. Че набросились-то как бешеные? Закрылись че? – быстрым говором выпалил Иван-Ванька, слесарь-электрик, среднего роста паренек широкий в покатых плечах, с крепкими волосатыми руками с модной татуировкой. На голове, по моде выбритой, вылезла трехдневная щетина, такая же растительность окантовывала щеки и подбородок аляповатого лица.

– Закрылись, потому что переодеваемся. Так велено нам завхозом! – сказала Лариса и пригласила вдруг опешившего паренька: – Да ты заходи, переодеться всегда успеем!

– Заходи-заходи! Помнишь ли, что чаю у нас выпил на целую тыщу! Когда в кафешку поведешь? – спросила в шутку Ксюша.

– Да хоть сейчас, только я весь поистратился: купил сноуборд, костюм к нему, ботинки и т. д. На тысячу зеленых потянуло!

– Зачем тебе сноуборд, Ваня? Купил бы санки, да с горы ледяной. Сноуборд?! Полгода на него работать.

– Нет! Сноуборд – это кайф, это шик! На целую неделю хватает адреналина!

– Чего-чего?

– Балдёжных ощущений, вот чего!

– Так бы сразу и сказал. – Забавлялась Ксюша.

– Хочу горный велосипед на лето купить. Двадцать одна скорость в нем. Три гидравлических амортизатора. Дисковые тормоза.