Т-34 или Tankus soveticus - Андрей Морозов

О характере Т-34

Т-34 были добрыми, домашними, ласковыми друзьями человека и любили катать на загривке красноармейцев по немецким тылам. Красноармейцы любили немецкие тылы и по праздникам часто заезжали в гости к немцам на стаканчик технического шнапса. Особенно шумным и веселым был рождественский фейерверк-сюрприз 24 декабря 1942 года, который танкисты 54-й и 130-й танковых бригад устроили своим друзьям – пилотам люфтваффе с аэродрома Тацинская. Многим летчикам так понравилось раздольное русское веселье, что они остались в России навсегда.

Т-34 поздних годов рождения(43-45), выращенные по большей части в Челябинском танковом заповеднике(ЧТЗ), имели особенный, только им среди всех танков мира свойственный дух коллективизма и взаимовыручки. Если на каком-нибудь участке фронта немцы подстреливали несколько Т-34, то на следующий день разбираться с обидчиками приходило в два раза больше тридцатьчетверок. Если и это не помогало, то на следующий день они звали троюродных братьев – ИСов и КВ.

Советские танкисты любили тридцатьчетверки, давали своим танкам странные, но очень поэтичные имена и писали их большими буквами на башнях – НАБЕРЛИН, ЗАРОДИНУ, ЗАСТАЛИНА, ВПЕРЁД. Пехотинцы знали все жившие поблизости с ними танки по именам и, когда надо было идти в атаку, хором громко звали их:

– За Родину! За Сталина! Вперед!

Танки игриво выскакивали из леса и неслись следом за пехотой.

Немцы, прирожденные дрессировщики танков, очень быстро заметили доверчивость Т-34 и придумали способ их приручить. Они привязывали к длинной палке несколько гранат, выскакивали из окопа, бросали ее подальше и кричали какой-нибудь доверчивой тридцатьчетверке, пасшейся неподалеку:

– Zu bringen! Zu bringen! Приносить! Приносить!

Номер этот проходил не всегда. Тридцатьчетверки были очень резвыми танками и часто успевали принести палочку обратно и положить ее к ногам хозяина.

Взгляд со стороны

Поначалу союзники весьма скептически относились к успехам СССР в разведении танков, но, в конце концов, попросили-таки показать им Т-34. К этому времени известный немецкий браконьер Роммель, охотившийся в Северной Африке, значительно подсократил поголовье английских танков “Матильда”, разведением которых англичанин Карден занимался, видимо, под сильным впечатлением от индийских слонов. Американцы же столкнулись с тем, что и немцы, и японцы не спешат продавать им все свои арсеналы по сдельной цене, и придется все-таки воевать.

В целом Т-34 союзникам понравился, однако они очень неодобрительно отозвались о внутренней отделке. Английский танкист порвал себе рукав, а американец даже посадил внушительных размеров металлическую занозу в большой палец. В ответ на жалобы советские военспецы тут же показали им набор инструментов и объяснили через переводчика два способа применения напильника. Первый союзникам понравился не очень, и они все ж таки воспользовались вторым.

Немцы с самого начала отстрела советских танков хотели поймать Т-34 живым, и вскоре им это удалось. Пойманный Т-34 тосковал, ел мало солярки и совсем не ездил. Известный немецкий танколог Гудериан, загоревшийся желанием разводить Т-34 в Германии, решил поймать ему пару и привлечь к делу заводчика танков-чемпионов Фердинанда Порше. Однако и вместе два Т-34 вели себя так же подавленно, на отрез отказывались пить немецкий бензин, отрешенно прикладывались иногда к бочкам с трофейной русской соляркой и чахли на глазах. Приглашенный в секретный ангар специалист из института “Аннанербе”, изучавший язык зверей и птиц, спросил у тридцатьчетверок, почему они отказываются размножаться.

– Мы в неволе не размножаемся! – гордо ответили Т-34.

– Но ведь у Вас там, в России, тоже неволя! – возмущенно запротестовал присутствавший Гудериан.

– А это наша неволя! Мы в ней что хотим, то и делаем! А в чужой мы размножаться не будем! – так же гордо ответили Т-34 и отвернулись пушками к стене.

Гудериан расстроился и ушел в наступление, а сотрудник “Аннанербе” пропал где-то в Антарктиде. Отвозившие его подводники на допросах у союзников рассказали, что несчастного заклевали пингвины, когда он начал зачитывать им последнее выступление министра пропаганды о преимуществах белой расы.

Муки творчества

Так или иначе, но с растущим поголовьем Т-34 надо было что-то делать. Консультации с набивавшим сотню за сотней Роммелем помогли, но не надолго. 88-мм зенитки великолепно справлялись с уничтожением советских танков, но, когда над полем боя появлялись краснозвездные самолеты, приходилось выбирать что-то одно.

Фюрер решил обратиться к своим инженерам и их сумрачному немецкому гению. Гений был сумрачен как никогда и, работая на износ, выдавал без счета занимательных проектов. Самым экзотическим был проект беспилотного бомбардировщика сцепленного с истребителем, пилот которого мог нацелить и сбросить груженый взрывчаткой бомбер например на союзнический корабль. Когда фюрер глянул чертежи был уже 1944-й, и он настоял на том, чтобы Абвер нашел что-то, чего у союзников пока меньше, чем бомбардировщиков у Германии. Пока считали большие города, военные заводы и штабы армий, русские сочинили очередное наступление и решено было побросать все на них.

В сорок втором сумрачный гений был еще не так потрепан умственными усилиями и задание выполнил. Представленная высшим военным чинам штуковина называлась “Panzerfaust” и напоминала большой нераспустившийся вантуз. Разработчики (один из которых по слухам продал дьяволу душу за идею этого аппарата), утверждали, что игрушка пробивает броню любого советского танка.

– И из чего этим стрелять? – спросил артиллерист, оглядывая новоиспеченное чудо-оружие.

– Нет, – сказали инженеры. – Это не снаряд. Это оружие пехоты. С этим надо подойти поближе к танку и нажать во-о-о-от здесь.

– И как близко надо подойти? – настороженно спросил штурмбаннфюрер СС с проседью в волосах.

– Ну, метров на 50… на 30, – прикинули инженеры.

Штурмбаннфюрер тяжело вздохнул и достал фляжку с водкой, а министр Шпеер набросал будущий приказ фюрера о поголовной мобилизации цирковых гимнастов (всех чревовещателей уже забрал себе Геббельс, телепаты сидели у Шелленберга, а шпагоглотателей Скорцени готовил к покушению на большую тройку).

Соколиная охота

Такой вид охоты немцам был в 1919-м запрещен, все соколы пошли на чучела, но изобретательные боши приспособили для этого дела орлов и разводили их в заграничных питомниках под видом почтовых голубей.

На вопрос военной комиссии союзников “А что это за штука у него под брюхом, уж не бомбодержатель ли?” расторопный Гуго Юнкерс ответил, что это инкассаторский самолет, заказанный Дойчебанком для перевозки сейфов.

Подобная маскировка не могла не наложить специфического отпечатка на охотничьи качества некоторых пород, которые потом разводились уже в самой Германии. Потому, когда в 43-м на часть 87-го выводка орлов Юнкерса, повесили по паре объемных контейнеров с подходящими пушками, кто-то из пилотов предложил просто поездить в таком виде по земле, мол, проще будет. С того дня “Юнкерсы” начали поклевывать в загривки табуны Т-34 пока, как нам теперь известно, “Красные соколы” всей оравой то гонялись за Эрихом Хартманном, то, опять же всей оравой, бегали от него.

Обычно соколиная охота выглядела так:

– Попал! Попал! – радостно вопил молодой зеленый “Юнкерс”, входя из пике.

– Ну и? – бывалая тридцатьчетверка уныло оборачивала к нему поцарапанную граненую башню. – Фулюган нещщасный!

Пока “юнкерс” долетал до дома и рассказывал там о своих подвигах, ремонтники при помощи кувалды и известной матери приводили ушибленную тридцатьчетверку в чувство, и она ехала дальше.

Взаимопонимание и дружба у русских танков с немецкими орлами устанавливались медленно. Только когда один и тот же “юнкерс” трижды продырявил Т-34 из своих пушек за неделю советского наступления, Т-34-му это надоело и при следующем появлении старого знакомца, он сиганул в реку с понтонного моста, вопя:

– Не надо! Я сам!

Покружив над пузыриками гордый собой по самое дальше некуда орел улетел, а тридцатьчетверка выползла на берег, отряхнулась и двинулась дальше. Стояла осень, холодало, водичка была не парное молоко, а моржевание у русских больше практиковали грузовики, поэтому Т-34 некоторое время покашливал движком и скрипел башней. В следующий раз они встретились уже в гостях у “юнкерса”, на аэродроме. (Ну любила широкая русская душа большие открытые пространства!)

Полный конец соколиной охоте настал зимой 1944-го, когда Хартманн на пару недель уехал с фронта жениться, и “Красные соколы” от скуки и отсутствия водки посшибали все “Юнкерсы”.

Последняя надежда

Злые языки говорят, что одну легкомысленную и политически ненадежную пленную тридцатьчетверку немцам все же удалось свести с “Тигром”. Историки придерживаются мнения, что это было изнасилование. В общем, так или иначе, вывести смешанную породу им удалось. Правда, родившаяся девочка была толста в кости и весом в папу, но мамина фигура со всеми достоинствами осталась при ней. Чтобы избавиться от слухов о неарийском происхождении нового танка, отца и мать быстренько отправили на Восточный фронт, а ее саму назвали по папиной линии – “Пантерой”.