Одинокие песни Ларена Дора - Джордж Мартин

За стенами - ничего похожего на долину. Замок стоял на вершине высокой горы. Из окна открывалось нагромождение черных утесов, зубчатых скал и сверкающих ледяных пиков, искрившихся в лиловых лучах. Даже через плотно закрытое окно ветер казался холодным.

Шарра быстро спустилась по каменной винтовой лестнице, пересекла внутренний двор и вошла в главное здание, пристроенное к стене замка. Она прошла анфиладу комнат - в одних царило запустение, другие были богато обставлены - прежде чем нашла Ларена Дора.

Ее ждали удобное кресло и стол, заставленный кушаньями и напитками. Шарра села, взяла горячий хлебец и улыбнулась. Ларен улыбнулся в ответ.

- Сегодня я ухожу, - сообщила она между глотками. - Извини, Ларен, я должна найти Врата.

- Ты говорила об этом ночью, - со вздохом ответил он. - Кажется, я напрасно так долго ждал.

На столе были мясо, хлеб, сыр, фрукты, молоко. Шарра наполнила тарелку, потупилась, избегая взгляда Ларена и повторила:

- Извини.

- Останься ненадолго, - попросил он. - Думаю, ты можешь себе это позволить. Разреши показать, что я могу в этом мире. Позволь спеть для тебя.

Его глаза, большие, темные требовательно вопрошали.

Она заколебалась.

- Чтобы найти Врата требуется время. Ты можешь отправиться со мной. Но, Ларен, потом я уйду. Я обещала. Понимаешь?

Он с улыбкой пожал плечами:

- Хорошо. Но, послушай, я знаю где Врата. Я покажу их и сберегу твое время. Останься со мной, ну, хотя бы на месяц. Месяц по твоему исчислению. Потом я отведу тебя к Вратам. - Он с мольбой смотрел на нее. - За тобой охотились так долго, Шарра. Разве, тебе не нужно отдохнуть?

Она задумчиво жевала яблоко, наблюдая за ним.

- Ты прав, - согласилась она наконец. - Если у Врат будет стража, ты мне поможешь. Месяц... это не так долго. В других мирах я жила гораздо дольше, - улыбка озарила ее лицо. - Да, ты прав.

Ларен благодарно коснулся ее руки.

После завтрака он показал ей свой мир. Они стояли на балконе, на вершине самой высокой башни: Шарра в темно-зеленом и Ларен, высокий и гибкий, в сером. Они стояли неподвижно, а Ларен перемещал окружавший их мир. Замок как бы летел над бурными морями, и змеиные головы на длинных черных шеях высовывались из воды, провожая их холодными взглядами. Он погружался в гулкие, мерцавшие мягким зеленым светом пещеры, сбивая башнями сталактиты. Стада белых коз блеяли на заливных лугах. Ларен улыбнулся и хлопнул в ладоши: вокруг них выросли душные джунгли; обвивая друг друга гибкими ветвями, тянулись к небу деревья, благоухали огромные яркие цветы; на стенах замка кричали и прыгали обезьяны. Ларен вновь хлопнул в ладоши, и стены очистились. Замок стоял на бесконечном пляже на берегу мрачного свинцово-серого океана. Все замерло, лишь в вышине кружили большие голубые птицы с полупрозрачными крыльями, сквозь которые просвечивало небо. Ларен показал Шарре множество других мест, и когда сумерки надвинулись на мир, вернул замок на гребень горы. Шарра вновь видела внизу лес с черными стволами деревьев и слышала крики и стенания птиц-плакальщиц.

- У тебя неплохой мир, - заметила она, - поворачиваясь к Ларену.

- Нет, - ответил Ларен. Руки его оставались лежать на холодных каменных плитах, он все также смотрел вниз на долину. - Я обошел его когда-то с мечом воина и посохом странника. Тогда я получал от этого удовольствие и по-настоящему волновался. За каждым холмом - новая тайна. - Он вздохнул. Это было так давно. Теперь я знаю, что лежит за каждым холмом. Новая безлюдная долина. - Он взглянул на нее и привычно пожал плечами. - И все это мое.

- Тогда пойдем со мной, - предложила она. - Мы вместе войдем во Врата и покинем этот мир. Существуют другие миры. Может, они не столь прекрасны и необычны, но там ты не будешь одинок.

Он вновь пожал плечами:

- Ты говоришь это так легко. Я нашел Врата, Шарра. Я пытался уйти тысячи раз. Стражи не остановили бы меня. Я входил, предо мной мелькал другой мир, и я вновь оказывался во дворе. Увы, я не могу уйти.

Она взяла его руку.

- Бедный... Так долго быть одиноким. Ты очень сильный, Ларен. Я бы давно сошла с ума.

Он улыбнулся, но в улыбке его сквозила горечь:

- Эх, Шарра, я сходил с ума тысячи раз. Они исцеляли меня, любимая. Они всегда исцеляли меня. - Он снова пожал плечами и обнял ее. Ветер становился все пронзительней и холодней. - Пойдем, - предложил он, - мы должны укрыться до темноты.

Они прошли в башню, вошли в ее комнату, сели на кровать под балдахином, Ларен принес мясо, дочерна обгоревшее снаружи и розовое внутри, горячий хлеб, вино. Они ели и разговаривали.

- Почему ты здесь? - спросила она, пробуя терпкое вино. - Чем восстановил их против себя? Кем был раньше?

- Редко вспоминаю об этом. И только во сне, - ответил он. - Сны... я вижу их издавна. Я так привык к ним, что не могу сказать, где явь, а где видения, рожденные моим безумием. - Он вздохнул. - Иногда мне снится, что я был повелителем, великим повелителем иного мира. Мое преступление состояло в том, что я сделал народ счастливым. Обретя счастье, люди отвернулись от Семерых, и храмы опустели. Однажды я проснулся и обнаружил, что все мои слуги исчезли, исчез весь мой народ, исчез мой мир, исчезла даже женщина, которая спала со мной. Но бывают и другие сны. Порой мне кажется, я был богом. Ну, почти богом. У меня были и сила, и власть. Они боялись меня, каждый по отдельности, но противостоять сразу всем я не мог. Они заставили меня сражаться. После битвы у меня осталась лишь часть силы, и меня упрятали сюда. Жестокая насмешка. Как бог я учил людей любви, свободе и радости. Всего этого и лишили меня Семеро. Но и этот сон не самый худший. Порой мне кажется, что я всегда жил здесь, и все воспоминания - ложь, ниспосланная мне для больших страданий.

Взгляд Ларена устремился вдаль, глаза заволокло туманом полуугасших воспоминаний. Он говорил медленно, голос его - далекий неверный огонек, до которого никак не добраться - дрожал, уносил вдаль. Тоска и тайна звучали в его словах.

Ларен смолк и очнулся.

- Ах, Шарра, - воскликнул он, - будь осторожна в пути. Даже твоя корона не поможет тебе, доведись тебе встретиться с ними. Бледное Лацо, дитя Баккалона, растерзает тебя, Наа-Слаз насытится твоей болью, а Заагель душой.

Шарра вздрогнула и заметила, что свечи догорают. Как долго она слушала его?

- Подожди. - Он встал и прошел сквозь стену там, где раньше было окно. С последним лучом солнца окна исчезли, стали гладкими стенами серого камня.

Скоро Ларен вернулся с инструментом черного дерева. Шарра никогда не видела ничего подобного. У инструмента было шестнадцать струн разного цвета. В полированном дереве отражались огоньки свечей. Ларен сел, упер инструмент в пол. Верхний край почти достигал его плеча. Задумавшись, он коснулся струн. Струны вспыхнули, и комната наполнилась музыкой.