Рубиновый закат - Резеда Шайхнурова

Замдекана медицинского факультета через некоторое время поняла, что ее используют в целях реализации своих амбиций и пригрозила протеже отчислением. Однако юноша не растерялся и обещал, что обратится в СМИ в случае опрометчивого поступка женщины и поведает о методах ее соблазнения в отношении несовершеннолетних студентов.

Профессорша не стала ничего предпринимать, лишь призналась в своей любви к нему. Она не смогла сдержать эмоций, когда до нее дошли слухи о близости Лэндона с однокурсницами. Видимо глупые девушки хвастались друг другу, что именно им удалось снять оборону неприступного отличника и затащить его в постель, а мисс Спуур прознала об этом. Ей было обидно думать, что молодой любовник тратит ее деньги на свидания с другими.

Эдера пыталась тихо проскользнуть в свою комнату, но уже при входе ударилась в прихожей о столик для ключей и корреспонденции. Отец выглянул из-за угла.

– Ты хочешь стать похожей на своих никчемных подруг и растерять всю красоту? – спокойно спросил он. – Мне-то всё равно, только каждая из них отдала бы оба своих оттопыренных уха ради твоей внешности.

– Да-да, внешности Клары Лаго – маминой любимой актрисы, – буркнула дочь.

– Ложись спать. Завтра поговорим.

– Давай поговорим сейчас!

Грир уже отошел, но обернулся. На него умоляюще смотрели влажные карие глаза на миловидном смуглом лице. Родители считали ее похожей на эту испанскую актрису, но Эдере больше импонировало, когда мальчики сравнивали ее с Селеной Гомез.

– Ты же знаешь, мне завтра рано вставать, – вздохнул Лэндон.

– Знаю. Но ты можешь и пропустить свою встречу ради дочери.

Мужчина сложил руки на груди и головой указал в сторону гостиной.

– Может кофе или апельсинового фреша? – предложила Эдера.

Отец уселся на диване и сказал, что бар в полном ее распоряжении. Грир с удовольствием смотрел, как ловко девушка управляется с посудой и бытовой техникой. Наконец, она выключила свет в баре и с двумя стаканами сока направилась к нему.

– Спасибо! А ты у меня смышленая: знаешь, что от похмелья помогает апельсиновый сок.

– У меня нет похмелья, пап, – произнесла Эдера и сделала большой глоток. – Похмелье будет завтра.

Она поставила стакан на подставку и легла так, что ее голова оказалась на коленях отца.

– О чём ты хотела со мной поговорить?

– О Вас с мамой.

Лэндон погладил дочь по волосам и промолчал. Но карие глаза вопрошающе на него смотрели.

– Чего ты хочешь от меня, Эдера? Я сделал всё возможное, чтобы Клара ко мне вернулась.

– Нет, не всё. И нет, не сделал. Эдуардо хочет, чтобы я называла его отцом. Ты что позволишь?

– Это не мне решать, а тебе.

– То есть ты не против, если я стану его дочерью?

– Ты не станешь его дочерью, потому что ты моя дочь. А что касается Клары, то, к сожалению, она любит его.

– Она любит тебя, пап! – запротестовала девушка. – Просто она хочет, чтобы за нее боролись, а ты не предпринимаешь никаких попыток! Ей нужно знать, что ты хочешь ее вернуть.

– Моя работа не позволяет мне надолго уезжать в Испанию.

Эдера привстала на локтях и села.

– Ты получил Нобелевскую премию в области медицины еще в прошлом году! Что еще тебе нужно от этой чертовой работы? – воскликнула она и убежала наверх.

– Признание всего мира, – прошептал Грир ей вслед, – и прощение…

Глава II

Во время реконструктивной операции на носу пациентки, она вдруг перестала дышать. Ассистент Грира побелел от страха.

– Что делать? – еле дыша, спросил он.

– Реанимировать! – крикнул хирург. – Позови сюда Уотсона! У тебя руки дрожат.

Три года назад до этого Лэндон еще не был так известен и работал в Центральном госпитале и в ожоговом центре на полставки. О Клинике пластической хирургии на Харли-стрит в окрестности Мэрилебон он тогда и не мечтал. Но уже в тот период слыл успешным врачом в своих кругах и пользовался уважением коллег.

После одной из самых тяжелых серий операций в его жизни, которую он провел в обычном ожоговом центре, его и позвал к себе основатель этой крупной Клиники пластической хирургии в Лэндоне «Dr Flebont Surgery Clinic» – Armand Flebont.

Грир провел тогда буквально ювелирную работу по восстановлению кожных покровов пациентки из Средней Азии. Сперва с лица пришлось практически полностью снять ранее пересаженную в Казахстане кожу и сделать новую – из кожи с внутренней части плеча. И с плеча же пересадили кожу на лоб, вместо той, что ей раньше пересадили в госпитале, поскольку та была жесткой, сухой, постоянно трескалась и воспалялась.

После этой операции неприятные ощущения оставались: тянуло виски, кожа побаливала. «Но боль в ее ситуации – это уже хорошо», – как говорил тогда Лэндон. Повязку не снимали 7 дней, в течение которых пациентка находилась в госпитале. Когда он снял повязку, оказалось, что прижилось 85 % тканей. Таких результатов не достигали даже опытные хирурги, не то, что 30-летний новобранец. «Дело в том, – объяснял потом Грир, – что пластические хирурги работают не так, как ожоговые. Материал для пересадки берется гораздо глубже, так, что впоследствии он и ведет себя как нормальная кожа. Теперь лоб пациентки потеет, работают поры, и он мягкий без рубцов».

Доктор Флебон в тот период пристально следил за карьерой выходца из Имперского колледжа. Он давно уже хотел сотрудничать с молодым талантливым врачом и предложить ему работу в своей клинике. Перед этим до него дошли слухи, непосредственно связанные с Дилэйни Спуур, о неуемном тщеславии и амбициях Лэндона Грира. Именно это и оживило интерес успешного хирурга к молодому карьеристу, ведь он сам был таким в юности.

Когда основатель клиники заменил своего ведущего хирурга Роберта Уайта на Грира и заставил его ассистировать Лэндону, – он не прогадал. Во время реконструктивной операции на носу доктор Уайт совсем растерялся при остановке дыхания пациентки. А Грир тут же дал необходимые указания, сделал прекардиальный удар и сам продолжил искусственный массаж сердца. Через пятьдесят шесть секунд девушка задышала. Поэтому подошедший на смену Уайту доктор Уотсон лишь констатировал удачный результат. «Это только в дешевых Голливудских фильмах пациентов реанимируют разрядом тока и уколом адреналина в сердце! – рассмеялся он тогда. – Тупым американцам так лень проконсультироваться у специалистов, чтобы узнать, что при остановке сердца разряд дефибриллятора сожжет его».

Анестезиолог Клара Норьега тогда была так впечатлена профессионализмом и хладнокровием доктора Грира в критической ситуации, что пригласила его на свидание. После первого свидания было второе, и так до тех пор, пока молодая эмигрантка из Испании не сообщила Лэндону о своей беременности. Озадаченный бойфренд не сразу предложил Кларе пожениться, но и не пытался уговорить ее сделать аборт, как сделали бы многие на его месте. После одной из следующих операций в Клинике он при всех предложил ей выйти за него замуж. Девушка уронила шприц и, расплакавшись, бросилась ему на шею.

Все девушки и женщины этой Клиники в тот момент мечтали расцарапать конкурентке красивое гладкое лицо и выдрать блестящие смоляные волосы. Им было невдомек, что любая из них могла бы проделать с объектом своего вожделения то же самое, однако из-за английского воспитания они слишком долго ждали, что молодой хирург сам обратит на них внимание, и упустили драгоценное время. Лэндон Грир был не из тех мужчин, которые первыми делают шаг для сближения с представительницами противоположного пола (исключением была лишь Заместитель декана Имперского колледжа). Он знал себе цену и знал, насколько красив, умен и желанен.

Родившуюся дочь Клара назвала Эдерой в честь героини одного из латино-американских сериалов, что она смотрела в детстве. Лэндону было все равно. За имя сына он бы еще поспорил с женой, а за девочку пусть отвечает мать, так он считал.

После родов фигура Клары изменилась не в лучшую сторону, и Грир старался избегать взгляда на нее в ванной комнате или при кормлении Эдеры. Он не мог признаться ставшей дорогой ему женщине, что мечтает усовершенствовать её с помощью пластической хирургии. Здесь необходимо сделать липосакцию, здесь липофилинг, здесь подтяжку и даже возможно абдоминопластику.

Во время близости Лэндон долго не мог довести себя и её до кульминации, причем и удовольствия от процесса он не получал, потому что влагалище супруги было растянуто, и он всё время думал о процессе выхода ребенка из лона матери.

Через полгода после рождения дочери Грир в открытую предложил Кларе сделать хотя бы лабиопластику, поскольку вид ее малых половых губ во время секса его удручал. Она недолго сопротивлялась, боясь, что муж будет искать удовлетворения на стороне, если она не согласится на эстетическое преображение гениталий.

Они обговорили с ним анализы, которые нужно будет сдать, анестезию: местную, седацию или общий наркоз, и характер резекции. Обрезание края губ заключалось в простом отрезании нижней части губы, иногда с предварительным ограничением тока крови, после чего на рану накладывают швы. Эта самая простая в выполнении лабиопластика. Она в первую очередь решает проблему гиперпигментации края половой губы, однако отрицательным эффектом такой процедуры является потеря естественной морщинистости края губ и неестественный вид вульвы. Кроме того, простое обрезание представляет больше риска для нервных окончаний и невозможность иссечения кожи капюшона клитора при необходимости.