Старая Земля - Кайм Ник

Шлем скрывал выражение лица ясновидца, но голос звучал угрюмо:

— Беда здесь… Великий Враг, Та–что–жаждет, Первая погибель и Последняя война. Держитесь, — предупредил он свою свиту, и воины насторожились. — Беда здесь. Уже здесь.

Дым, насыщенный вонью горящей плоти, рассеялся на триумфальной площади. Крутая арка из пористого камня отбрасывала длинную тень, частично поглощающую беспорядочно разбросанные трупы.

На коже жертв виднелись вырезанные руны, а сами тела образовывали зловещую процессию, проходящую под аркой и уводящую в гетто ветхих домишек и складских ангаров. При первых же шагах по площади ясновидец почувствовал дрожь в руке, держащей меч. По краям мелькали силуэты людей, мрачным шепотом обсуждавших странных воинов. Их закругленные шлемы и гладкая броня казались неуместными среди подобного развала.

Но никто им не препятствовал: немногочисленных зрителей ужас парализовал либо лишил разума.

В гетто их встретили новые трупы. Но здесь они будто играли роль указателей, ведущих в промышленный район, до обветшавшей двери оружейного склада.

— Каждая пуля, каждый клинок, — произнес ясновидец. — Этого не хватит.

— Так разреши нам действовать, — предложил воин, — экзарх.

Он обнажил меч и угрожающе покосился на дверь. Ясновидец ощутил в нем влияние Кроваворукого, но сам не поддался ему. В ближайшее время ему потребуется ясная голова. Пусть другие пятнают себя кровью. Таков их путь.

— Для этого вы сюда и пришли, — сказал ясновидец, когда они подошли к складу.

Дверь легко поддалась вспыхнувшему зловещему мечу.

Внутри склада царила гнетущая темнота, но она не помешала незваным гостям. Ясновидец по–прежнему возглавлял их, и никто не осмелился его опередить.

Звон колоколов и уличные крики за стенами склада стихли до монотонного гула. Их заменили другие звуки: ритмичный напев обрядовых песнопений.

Сквозь плотный лабиринт переходов ясновидец вывел десяток сопровождающих его воинов в просторный зал, освещенный потрескивающими жаровнями. Старые уставы, высеченные на металлических листах и восхваляющие добродетель труда, покачивались на цепях, но их строки тоже оскверняли начертанные кровью руны.

В зале столпились люди, как мужчины, так и женщины. Но все они выглядели почти одинаково. Несколько человек были одеты в рясы, остальные — в грязные халаты. Все пели с таким увлечением, что никто не заметил воинов, пробравшихся в зал.

Ясновидец наконец позволил своей свите догнать его и рассредоточиться по периметру зала. Почувствовав, как рассеивается пелена, он крепче сжал посох и стиснул зубы. Язык защипал острый привкус горячей меди, и он замедлил дыхание, чтобы сохранить спокойствие.

Ведущий церемонию оратор возвышался над толпой, стоя на груде черепов, очищенных от плоти. Сверхчеловеку с черной кожей, покрытой сетью рун, значительно уступали ростом и статью все прочие. Массивную фигуру окутывало нечто вроде рясы священника. Однако больше он походил на воина, хотя единственным видимым оружием был серебряный кинжал. Клинок излучал силу, и в этой уникальной ауре он узнал присутствие того, кого они хотели направить на путь истинный, но не смогли.

«Значит, они убили его и лишили головы», — с горечью осознал он.

Рядом с оратором в примитивной чаше, вырезанной из черепа, лежало восемь осколков. Серые камни, похожие на наконечники стрел, ничем не примечательные — никто, лишенный дара видения, не задержал бы на них взгляд.

Они обладали силой, намного превосходящей мощь кинжала; перед магическим взором ясновидца они сияли ярче новорожденных солнц.

Оратор поднял голову. Песнопение не прекратилось. Оно стало еще энергичнее. Паства сбрасывала оцепенение — возможно, по безмолвному знаку своего предводителя. Показались грубо сработанные клинки, тускло отражающие свет. К ним присоединились дубинки. Развернувшиеся цепи кистеней с глухим лязгом упали на пол.

Все взгляды обратились на ясновидца, одиноко стоявшего перед монотонно напевающей толпой. Они окружили его, и тогда ясновидец обнажил свой меч и ощутил в мыслях присутствие Кхаина. Здесь прольется кровь, в этом экзарх не ошибся. Воины, все еще никем не замеченные, призрачными силуэтами обступили зал по периметру. Воздух завибрировал и отозвался в нервах ясновидца низким гулом. Ощутив чье–то приближение, он мысленно приказал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

+Быстро уничтожьте их.+

Свет и шум взорвались в зале осколками бьющегося стекла.

Культисты на краях толпы были скошены первыми же залпами еще до того, как успели увидеть воинов. Те, кто стоял ближе к центру, взмахнули своими ножами и дубинками… и прожили лишь на несколько секунд дольше.

Меч экзарха, ворвавшегося в толпу, отсекал руки и головы, оставляя за собой алую дугу. Эффективно, но далеко не безупречно.

— Кровь течет… — произнес ясновидец.

Широко размахнувшись, он рассек культиста пополам.

— Гнев растет…

Следующего он разрубил от макушки до паха.

— Смерть идет…

Третьего он заколол, используя инерцию разворота, пославшую клинок вперед.

— Война зовет!

Происходящее было бойней, а не войной. Но ясновидец, окруженный культистами, отпрянувшими от внезапной атаки, напомнил себе, что это необходимо.

Поющая толпа быстро уменьшилась до восьми прислужников и их лидера. Все как один, они попятились к оратору, словно зловредные мотыльки к нечистому пламени, продолжая петь. Но не могли скрыть страха.

Страха не перед смертью, как недовольно отметил ясновидец, а перед тем, что не успеют завершить ритуал.

Женщина, одна из восьми, упала. Ее глаза выгорели, оставив пустые глазницы, окруженные кольцами почерневшей кожи, ее душа была вырвана из тела и принесена в жертву сущности, рвущейся из небытия. Еще двое последовали за ней — один в ходе ритуала радостно рухнул на колени, второго скосил секущий заряд.

С начала атаки прошло всего несколько секунд, но бойня тянулась так, словно время остановилось.

Еще один культист выгорел изнутри — запрокинув голову, испуская звуки песнопения вместе с дымом, передавая свою душу безымянной тьме.

«Он намерен что–то высвободить и покинуть это место», — осознал ясновидец.

— Немедленно заставьте их умолкнуть!

Экзарх тремя быстрыми ударами меча уничтожил троих прислужников. В зале еще оставались вооруженные приверженцы культа, но он не обращал на них внимания, сосредоточившись на подручных оратора. Его самого, несмотря на все попытки, сразить не сумел никто. Последней прислужнице оратор собственноручно рассек горло, после чего запел с еще большей страстью. Его голос превратился в рев, призывающий силы зла из–за пелены небытия.

Ясновидец вскрикнул, увидев, что погибли двое из его воинов. Их броня разошлась под серебряным кинжалом, словно шелк, внутренности вывалились из тел, превратились в клубки змей и обвились вокруг рук и ног их товарищей. Экзарх устоял, но чудовищное зрелище поколебало его решимость.

Только ясновидец не утратил присутствия духа.

— Это абсолютное зло! Не отступай перед ним! Круши его! — кричал он.

Ведьмин клинок ясновидца по дороге к оратору рассек отвратительные путы из плоти, но сущность из варпа пыталась пробить его психическую защиту. Из носа потекла струйка крови, невидимая под призрачным шлемом. Каждый шаг заставлял морщиться от боли. Пальцы, держащие рукоять меча, сводило судорогой. Даже через фильтры доносился запах протухшего мяса и скисшего молока.

Оратор устремился ему навстречу. Неестественно чистое серебряное лезвие злобно сверкнуло в сумрачных бликах огня. В тот же момент ясновидец прикоснулся к незащищенному разуму оратора, и на него снизошло озарение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Скорчившись над огромной грудой железа… Черная броня, черный песок. Откинутая рука, страшная рана рассекла шею, головы у тела нет. Вокруг столпились разъяренные нечестивые убийцы. Режут, пилят волшебное серебро, еще могущественное, хотя тело недвижимо, и душа покинула его. Отделился палец, его заостренная форма напоминает кинжал…