Сказания о славном мичмане Егоркине - Ф. Илин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ту же самую секунду, словно получив долгожданное «добро», наш тепловоз прощально крикнул старому другу-вокзалу и плавно тронулся с места. Натужно запели вагонные тормоза, мимо окон поплыли станционные постройки, дома, затем знаменитая труба Кольского пивзавода. Справа и слева стояли дремавшие на путях товарные вагоны и измазанные мазутом наливные цистерны.
Вот, наконец, состав вышел на перегон, а локомотив облегченно и радостно взревел застоявшимся дизелем. Поезд заметно увеличил скорость и побежал по берегу Колы, весело бурлящей своими струями синего стекла среди скальных берегов.
Мы быстро перезнакомились с армейскими офицерами. Между делом, единогласно решили, что надо бы поужинать, достойно отметив «вечер трудного дня». Впереди – целых 36 часов вынужденного относительного безделья!
Выяснилось, что в суматохе отъезда поесть времени не нашлось. Естественно, ужинать надо вместе, и, конечно же – обязательно запить пищу не одним только чаем. Поводов же для этого была целая куча. Отъезд и новое знакомство – чем вам не уважительная причина? А вы замечали, что в доброй мужской компании, тем более в дороге, ну просто нет повода не выпить – хоть ты тресни?
Быстро постелили «достархан» – целый разворот свежей газеты, пожертвованной молодым подполковником, стали выставлять на стол все съестное, что захватили с собой.
Это странным европейцам снятся ночные кошмары, когда они, вопреки семейному врачу, вдруг все-таки плотно поедят калорийной и вкусной мясной пищи перед сном.
А когда снятся кошмары нашему соотечественнику? Вот именно! Вопрос риторический!
Нашему русскому человеку, и, тем более, военному, все кошмары и ужасы (куда там Голливуду), снятся именно тогда, когда он ее, эту самую жирную пищу, не поест перед «отбоем». Причем, как следует – и от души! А если еще и в доброй компании, то… Тогда – никаких тебе хичкоков под прикрытыми веками.
Поэтому, на маленьком вагонном столике банкам, сверткам и бутылкам сразу же стало тесно. Жмотов как-то среди нашего брата маловато. Появились кружки и стаканы, вилки и походные ножи. Само собой, приняли по первой – за знакомство, закусили, и тут к ПВО-шникам, (а это были слушатели Калининской академии ПВО, возвращавшиеся со стажировки), подошло подкрепление – сокурсники, которые ехали в соседнем вагоне, по одному в купе. Там было неуютно, они пошли к своим. И у них с собой тоже было…
Наша водка – это такое национальное универсальное средство для упрощения отношений и развязывания языков, что его никогда и ничем не заменят, во всяком случае, в обозримый исторический период. Это средство будет существовать, пока у людей еще осталась потребность к товарищескому, неформальному, открытому общению. Соки и чаи вещь полезная и не осуждаемая даже ханжами, но… совсем не то! Вот бы только «дозу» уметь соблюдать! Да к машине после этого бы не подходить! Это – да! Да как же ее предварительно рассчитаешь… Вот только от этого-то и все проблемы! Во всем хорошем есть свои недостатки!
Старт товарищеского ужина под флагом боевого содружества видов Вооруженных Сил был дан, и, еще где-то до Оленегорска мы все уже были в состоянии легкого возбуждения и тяжелой сытости. Все уже чувствовали себя давними знакомыми, если и не друзьями, если еще не родственниками.
– Ты, Александр, не увлекайся! – принялся «наставительно руководить» подполковник, Сергей Юрьевич: – Меру надо знать!
– Так я знаю! – тут же парировал Палыч, – 26 и две десятых литра, вот!
– Это как? – опешили соседи.
– А посмотрите любой толковый или бестолковый словарь – там ясно писано – мера, для объема жидких и сыпучих – 26, 2!
– Точно! – подтвердил майор.
Выяснили, с некоторым сожалением, что во всех Вооруженных Силах рассказывают одни и те же анекдоты, лишь слегка приправленные местным или специфическим колоритом в виде особенностей терминологии и сленга.
Вовсю пошли разговоры, устные мемуары. Мало-помалу, перерывы между тостами стали больше. Теперь пили понемногу, лишь пригубливая из стаканчиков – больше для поддержания беседы.
Спать еще совсем не хотелось, несмотря на темноту за окном и неумолимо бегущие стрелки часов.
Тем более, что и негде было, ибо гости из соседнего вагона уверенно заняли наши нижние полки, потеснив нас у столика. Майор же легко взлетел на свое верхнее лежбище и оттуда участвовал в разговоре, периодически требуя подать ему наверх то наполненный стаканчик, то закуску.
«Горючее» было уже на исходе, бутылки заметно опустели. Ракетчики стали, было, прикидывать перспективы пополнения запасов и продолжения, но… Подполковник стал решительно настаивать на переходе на добрый чай, но его пока никто не поддержал.
Тогда Егоркин тяжело, с деланным сожалением, вздохнул, залез в свою безразмерную сумку. Он пошарил там своей широкой дланью и… медленно достал еще одну бутылку, приличного объема, как еще такой тип посуды в то время называли: «утюг». Этакую вот здоровенную бутылку, литра на два, с ручкой для удобного разливания.
– Шило водолазное! Спирт двойной очистки! Чистейший, просто фирменнейший ректификат! – гордо отрекомендовал он свой напиток заметно уплотнившемуся и сразу повеселевшему населению купе. Тогда мы еще не знали, что это, оказывается, тоже вредно!
Для того, чтобы мы все оценили его жертву по достоинству, он сделал театральную паузу. Это был поступок! Все немедленно решили попробовать чудесный напиток. На столе быстро пополнили понесшие существенные потери запасы закуски, принесли чистую воду.
Для наших боевых друзей из ПВО питье спирта было тоже не в новинку, как заверили они. А то бы мы сомневались! Аппаратуры – то у них не меньше, чем на флоте, и там тоже надо чистить контакты и поднимать сопротивление изоляции в неизмеримом множестве приборов и блоков всяких там постов управления и станций.
А так же, снимать стресс после тяжких нервно-психических нагрузок учебных и боевых тревог, плюс организовывать обеспечение приема и ублажения всяких комиссий и инспекций. Пришельцы из разных штабов тоже ценили «огненную воду», представьте себе! Как говорили, «шило» не пьет только нелюдь и нечисть.
Короче, никто не отказался попробовать угощения Егоркина. Выпили, оценили напиток, а майор Валера со своей верхотуры даже сказал, что как ему не тяжело это признавать, но флотский спирт явно лучше. Коллеги сразу же проехались в его адрес насчет того, в каких таких случаях даже уксус бывает слаще.
– Да, – удовлетворенно заметил Егоркин, – а я один раз точно таким же «шилом» спас нашу планету и ее население от порабощения инопланетными агрессорами.
Мы засмеялись, расценив его слова, как шутку.
– Не верите – черт с вами, – благодушно махнул на нас рукой Александр Павлович: – Никто не верит, я привык уже, но это точно вам говорю! Чтоб мне ни бабы, ни водки бы и не захотелось, и даже не замылось, коли вру или привираю! – поклялся страшной клятвой Александр Павлович.
За окном, как мне показалось, даже что-то сверкнуло и грохнуло в небе, после его грозных слов. Майор с верхней полки даже зашелся от смеха:
– Ну, ты, Шура, даешь!
– Так ты расскажи тогда, как это все было – то, спать все равно не хочется, на это есть весь завтрашний день! – попросил серьезный и ответственный подполковник.
– А вот и расскажу! Теперь – точно расскажу! Раньше нельзя было, я, понимаешь, на пять лет даже подписку давал о неразглашении. Причем, раза три, да все – разным, понимаешь, инстанциям! Да и все равно, мне никто не верил! Бывало, что я хоть иногда легко, как – то, намекал на это событие, но все тогда только закуску мне в таких случаях побольше да посытней подкладывали, да минералку вместо водки подливали, проявляя, блин, заботу о моем замутившемся разуме.
А попробовал я как-то раз рассказать эту историю, когда в госпитале подлечивался по случаю – со скуки, так только один психиатр и мне поверил. Он-то всем верит – и Иисусам, и Наполеонам… Ему по штату положено! Я и не обижался! Еще чего не хватало! И то сказать…
Между прочим, эти ребята, из соответствующей конторы, так и говорили – будешь болтать – тебе же будет хуже, и даже без нашей помощи. Потому что тебя все будут считать клиентом «желтого дома без ручек», чудом сбежавшим на волю.
Мы продолжали его уговаривать, он особо не протестовал, только для приличия. Выждав достойное, с его точки зрения, время уговоров, умело подогрев этим интерес публики. А вот уж тогда благосклонно изрек:
– Ну, так слушайте! Раз на то пошло: было все это эдак лет с десять назад, в июле.
Где-то незадолго до дня Флота мы с друзьями решили выйти в сопки, на природу. Когда у нас тепло, и редкий выходной вдруг совпадет с погожим днем, то полгарнизона устремляется вдаль на пикники для объединения с природой. За зиму-то стены квартир надоедают настолько, что так и тянет от них куда подальше. Так что все, кому не повезло с летним отпуском, стараются взять все прелести лета прямо на месте. А что? Летом – и у нас хорошо, особенно в июле и августе. Да и с местом для пикника особых проблем нет, и даже за руль садиться не надо, опасаясь, что ГАИ ваш выхлоп праздничный учует…
