Огонь внутри (СИ) - Драгайцева Дарья

В холле послышался грохот и шум, как будто со второго этажа спускалась целая рота. Показалось даже, что ваза со свежими розами в центре стола задрожала.

— Папа! — послышался немного визгливый голос Черити.

Две хрупкие фигурки самых младших сестер-близняшек — Эйприл и Карлы. Взметнулись четыре (по две на каждую сестричку) длинные черные косы. Близняшки с хохотом оббежали стол, сделав его преградой на пути разъяренной Черити.

— Папа! — вновь крикнула она, на этот раз ближе. Еще несколько секунд, и Черити показалась на пороге столовой. Спешно запахнутый халат поверх шелковой сорочки, домашние тапочки, взъерошенные медно-красные волосы — все говорила о том, что её разбудили против её воли. Увидев близняшек, Черити гневно прищурилась и выдохнула: — Вы! Вы маленькие кобры!

— Черити! — упрекнул отец, но губы его подрагивали.

Под взглядом отца Черити не стушевалась, но немного успокоилась и уже без горячей ярости возмутилась:

— Отец, знаешь, что они сделали?..

Она метнулась влево, желая догнать близняшек, но они уже оказались по ту сторону стола, почти за спиной отца.

— Что случилось? — с любопытством спросила я.

Черити перевела на меня взгляд, как будто сейчас заметив мое присутствие, и заявила:

— Эти бестии подбросили мне в постель мышь! Живую мышь!

— Это не мы! — хором сказали Эйприл и Карла.

— Да неужели? — фыркнула Черити и снова кинулась за девочками. — Кто кроме вас может такое провернуть, а? Еще скажите Агата.

— Дорогие мои… — мягко начал отец, но его никто не услышал.

— Только вы, бессовестные мерзавки, могли подкинуть мне живую мышь! — Черити вновь перешла на визг.

Карла хихикнула и поинтересовалась:

— А ты бы хотела мертвую?

Миловидное личико Черити исказилось от гнева. Она открыла рот, намереваясь сказать еще одну гадость в сторону близняшек. Я видела, что брови отца сошлись на переносице — он начинал злиться. Чтобы предотвратить ссору, пришлось самой перебить отца:

— Черити! Тебе уже двадцать, ты завидная невеста, а ведешь себя хуже ребенка! А вы, Карла, Эйприл… — Я перевела на них суровый взгляд. — Уберите мышь из комнаты Черити, иначе не пойдете сегодня с нами на пикник.

Эйприл недовольно надула губы, а Карла закатила глаза, но обе они поспешно ретировались из столовой. Сегодня мы собирались прогуляться до одного чудесного озера неподалеку и устроить пикник. Близняшки любили такие прогулки, так что послушались меня сейчас беспрекословно.

Черити немного успокоилась и, поцеловав папу в щеку, присела напротив меня.

— Принесите мне завтрак! — велела она подоспевшей служанке, даже не взглянув на неё. Черити скривила губы: — Ненавижу просыпаться в такую рань!

Мы с папой весело переглянулись, но оставили без комментариев её слова.

— Хочешь? — миролюбиво предложила я, пододвинув ей свежий сочень с творогом.

Глаза Черити голодно заблестели. Она с трудом сглотнула, но отодвинула сочень обратно.

— Через неделю королевская семья дает бал, я обязана быть там в своем новом изумрудном платье, а для этого нужно убрать с талии пару сантиметров, — пояснила она.

Отец недоуменно вскинул брови:

— Его ведь сшили для тебя на заказ, почему же оно мало?

Черити посмотрела на отца снисходительно и соизволила пояснить:

— Так и было запланировано.

Я прикусила губу, сдерживая улыбку. По лицу отца было видно, что он ничего не понял, но продолжать не стал.

Служанка принесла завтрак Черити — пресную кашу и апельсиновый сок. Какое-то время завтракали молча, но очень скоро тишину прервал стук. Широкая арка позволила увидеть, как по коридору в сторону входных дверей прошел молодой лакей. Через полминуты он вошел в столовую и объявил:

— Князь Вилмар, вам послание из королевского дворца, — сообщил он и протянул отцу запечатанное письмо.

Темно-красная печать, ловко взломанная отцом, контрастировала с белой бумагой. Тихий шелест вызывал дурные предчувствия — или это задумчивое выражение лица.

— Королева перенесла собрание на сегодняшний вечер, — вздохнул он.

— Получается, сегодня мы не пойдем на пикник? — разочарованно протянула Черити. Я тоже расстроилась, но кукситься не стала.

Отец с сожалением вздохнул, но тут же предложил:

— Вы можете поехать без меня. А на следующей неделе повторим пикник вместе, обещаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ К обеду погода улучшилась. Солнце припекло, подсушило грязь, и дороги стали вполне сносными. Конюхи подготовили лошадей, и мы вчетвером — я, Черити и близняшки — неторопливо отправились из поместья по дороге, ведущей мимо полей в сосновую чащу, к озеру.

Карла и Эйприл рысью скакали впереди, впрочем, далеко не уезжая. Так мы могли наблюдать за ними без страха потерять или упустить какие-то их пакости. Длинные, до пояса, черные косички весело болтались из стороны в сторону.

— Такое ощущение, что наши сестры так и остались пятилетними детьми, — пожаловалась Черити, кокетливо поправляя синюю шляпку. — Иные в пятнадцать лет уже замуж выходят, а они проказничают и портят мне нервы.

— Да ладно, сестричка, — мирно возразила я, — вспомни себя в их возрасте.

Черити высокомерно хмыкнула, но промолчала. Когда наша семья переехала четыре года назад в Каринтию, Черити было шестнадцать. Незадолго до переезда хорошо попортила отцу нервишки, заявив, что выходит замуж за сорокалетнего мужчину, который уже четыре раза овдовел. Якобы у них случилась настоящая любовь. К счастью, легкомысленная Черити вовремя заскучала и влюбилась в юного гвардейца, забыв про вдовца. Сколько раз за это бурное время отец запирал её в комнате, не пересчитать.

— Посмотрела бы я на тебя, если бы ты проснулась с живой мышью на груди, — завредничала Черити.

Я насмешливо покосилась на неё. Даже верхом на лошади сестра выглядела великолепно: темно-синяя амазонка выгодно оттеняла её бледную кожу без единой веснушки и голубые широко распахнутые глаза, чувственные губки были сложены бантиком, тщательно завитые волосы алели из-под небольшой шляпки. Черити единственная из нас, кто выбрал дамское седло — и держалась она в нем с истинно королевским изяществом. Она лучше всех сестер влилась в светскую жизнь, и с первых своих выходов в свет блистала на высшем обществе.

Жаль только, что дома она вела себя подчас не как леди, а как хабалистая торговка с рынка. Хороший сюрприз будущему мужу.

— Ты уже придумала, что будешь дарить на день рождения Софи? — спросила Черити.

Единственная из пяти сестер, кто вышел замуж — Софи. Вторая по старшинству, она практически сразу после возвращения в Каринтию нашла выгодную партию и успешно вышла замуж, чего отец желал и мне.

— Я нашла чудесного художника, — продолжала Черити, не дожидаясь ответа. — Истинный мастер своего дела, способен написать портрет не с человека, а с другого его портрета, причем еще более похожий, чем оригинал!

— Хочешь подарить Софи её портрет? — усмехнулась я. Подарок вполне в духе Черити.

Она посмотрела на меня с прищуром и негромко сказала:

— На чердаке я нашла старый портрет мамы. Я хотела добавить её в новую картину, где были бы изображены мы все.

Мама умерла при родах близняшек. Черити тогда было всего пять, она почти не помнила её, тогда как у нас с Софи сохранились фрагментарные воспоминания. Но иногда мне казалось, что именно Черити больше всего скучает по маме.

Именно за такие редкие моменты, когда Черити неожиданно раскрывала свою душу, я и прощала ей показное высокомерие и надменность.

— Это великолепный подарок, — согласилась я, едва заметно улыбаясь. — Уверена, Софи понравится.

Черити осторожно улыбнулась и перевела взгляд на приближающиеся сосны.

— Сегодня особый день, — выдала вдруг она.

— Почему? — искренне удивилась я.

Вместо ответа Черити прикрыла глаза и глубоко вдохнула свежий воздух. Ветер оставался слегка прохладным, но солнце не скупилось на тепло.