Идеальная форма (сборник) - Валерий Михайлов

– Так вместо романа получится очерк.

– И чёрт с ним! Пусть будет очерк. Хороший очерк лучше плохого романа. О чём, кстати, роман?

– О человеке, который, просыпаясь, переходит из одного сна в другой. В одном из снов он встречает ее, влюбляется, и всю книгу пытается вновь ее найти.

– Тяжёлый случай, – хмыкнул доктор. – Я предлагаю выпить за твоего бедолагу. Девочки от подобной ерунды будут, наверно, плакать навзрыд.

Доктор терпеть не мог чтиво, особенно сентиментальное.

– Не всё так хреново, док. Я надеюсь написать роман с пометкой: для мыслящих читателей.

– По мне, так читатель должен быть читающим. Если же он читает и измышляет, куда бы послать тебя вместе с романом…

– Злой ты сегодня, – заметил я.

– Грипп.

– Так не сезон.

Гриппом у нас болели дружно два раза в год. В Китае так, наверно, строили социализм. Дружненько, стройными рядами в колоннах по девятнадцать… Тогда, конечно, доктору приходилось не легко, зато всё остальное рабочее время он читал у себя в кабинете, за что получал неплохие, надо сказать, деньги. Вообще-то у нас никто не любил работать.

– ОВРИ. Острая внеплановая респираторная инфекция. Скорее всего, новенький привёз с собой.

– Что привёз? – переспросил появившийся Полковник.

– Контрабандный грипп.

– Кстати, Полковник, налогоплательщики желают знать, что предпринимает полиция для борьбы с ввозом контрабандный инфекций? – спросил я.

– Специфика работы полиции состоит в том, чтобы держать под контролем ситуацию в общем виде. Если же я начну заниматься делами налогоплательщиков более подробно, то боюсь, что большинство из них придётся отправить в места лишения свободы, а это, согласитесь, ничуть не отвечает интересам как налогоплательщиков, так и полиции. А что вам не нравится в работе полиции?

Я усмехнулся:

– Меня лично все устраивает, а доктору не нравится грипп.

– Ты заболел гриппом? – сочувственно спросил его Полковник.

– Я не болею гриппом.

– Ну, так в чём дело, или медицина стала бесплатной?

– Медицина никогда не была и не будет бесплатной.

– Тогда чем ты недоволен?

– Самим гриппом. Какой-то он не такой.

– Если я правильно понимаю, то грипп – это целая толпа вирусов. Более того, мы каждый раз болеем новым гриппом.

– А я не знал, – раздражённо прервал меня доктор.

– Так чем медицине не нравится именно этот грипп? – повторил свой вопрос Полковник.

– Тем, что это не грипп.

– Вот-вот, только и могут, что на полицию нападать, а сами не в состоянии разобраться грипп это или не грипп.

– С гриппом я как-нибудь сам разберусь, но это не грипп, – настырно повторил Доктор.

– А что?

– Чёрт знает что. Мне с таким сталкиваться ещё не приходилось.

– Это уже интересно.

– Странный он какой-то. Заболели исключительно клиенты Безумной Джо, где и поселился Дядя Сэм, причём все в один день.

– Думаешь, это серьёзно? – спросил уже без шуток Полковник.

– Не знаю. Болезнь протекает достаточно легко, чтобы бить тревогу. Умереть ещё никто не умер, и пока что не собирается.

Я молча наблюдал за их диалогом.

– В чём тогда проблема?

– Он меня игнорирует. Никакой реакции на лечение.

– А разве грипп поддается лечению?

– Симптоматическому – безусловно. Снижение температуры, купирование головной боли, улучшение общего состояния. Тут же никакой реакции.

– В департамент звонил?

– Нет конечно. Что я скажу? Спасите, дядя, я гриппа боюсь?

– А если это серьёзно?

– Тогда будем действовать. Ты будешь зарабатывать повышение, а наш литературный бог напишет свой вариант «Чумы», за что, я уверен, получит, как минимум, Нобелевскую премию.

– Посмертно, – пошутил Полковник.

– Не обязательно. Камю же не умер. Или умер? Или это не Камю? – спросил меня доктор.

– К своему стыду должен сказать, что я плохо знаком с биографиями писателей, – ответил я, прервав молчание.

– У тебя на редкость целомудренный интеллект. Ладно, бог с ним, с гриппом. Не триппер же.

– Кстати о триппере, нас ждут на «объекте номер три», – закрыл тему Полковник.

В следующий вечер мы сидели и гадали, что с доктором. Эдди готовился закрываться, Полковник увлечённо разглядывал фотографии красоток в эротическом журнале, я волновался вслух. Доктор опаздывал самым бессовестным образом, чего раньше с ним никогда не случалось. Чтобы доктор пропустил свидание с Джуди! Для этого нужна была более чем серьёзная причина. Если же учесть его опасения по поводу…

– Ну наконец-то, – сказал Полковник, когда доктор показался в дверях бара.

Наблюдать за Полковником было одно удовольствие. Казалось бы, человек поглощён созерцанием красоток, ни одного взгляда по сторонам, но стоило появиться доктору на горизонте, и Полковник замечает его первым. Полковник, наверно, самый загадочный человек на острове. Я где-то читал о ниндзях-шпионах. Живёт такой человек рядом с тобой, пьёт пиво, путается с девчонками, заводит семью, деток, соблюдает скоростные режимы на дорогах, но когда приходит время, он превращается в машину смерти. Полковником мы прозвали его… Идеальная стрижка, выправка, лоск, шарм, изящество и абсолютное отсутствие пошлости, даже в мелочах. Всегда выбритый, элегантный, опрятный, пахнущий дорогим одеколоном. Настоящий аристократ-полковник поколении так в десятом. А как он обращается с женщинами! Это надо видеть! Любая готова растаять через несколько минут. Чем он занимался раньше, не знал никто, как никто не знал, за какие грехи он оказался на острове, где прозябал, нет, не прозябал, к Полковнику подобные слова не применимы, скучал в должности начальника полиции. Жить он никому не мешал, никого не трогал, никуда не лез, но порядок на острове был, хотя ни его, ни его людей на улицах видно не было. Осталось добавить, что Полковник был негласным председателем клуба.

– Что-то случилось, док, мы уж думали, что ты не придёшь? – набросился я на доктора.

– Тебе надо закрывать бар и идти в пророки, – сказал он Эдди, когда тот принес выпивку. И уже после хорошего глотка он снизошел до ответа на мой вопрос: – Засранцы, – сказал он, – хренова куча засранцев.

– Ты прав. На Земле около 6 миллиардов засранцев, если не больше, – согласился я.

– А это в моей клинике, и, как назло, под конец рабочего дня. Думал, не выкарабкаюсь.

– Из-под чего?

Доктор оставил моё замечание без внимания.

– Засранцы в мировом масштабе – удел политиков. Они мне глубоко до иммунитета. У меня же полная больница засранцев, которые мало того, что обгадились все в одно время, так ещё и за пять минут до конца рабочего дня, а кроме меня… Я из-за них лишние полторы смены отпахал.

– Дядя Сэм? – равнодушно спросил Полковник.

– Не знаю, скорее всего. У Джонни была большая вечеринка в честь окончания гриппа. Народу навалило, как на футбол. А сегодня все оказались в больнице. Понос, рвота… И что самое интересное, ни одного из тех, кто переболел гриппом. И опять никакой реакции на лечение. Как сговорились.

– Ассоциация независимых вирусов. Что-то вроде НАТО или Европейского союза, – сострил я.

– Ничего, док, изучишь, напишешь диссертацию, получишь Нобелевку, станешь известным, а в медицинской энциклопедии появится что-то вроде поноса Ллойда, – вставил Эдди. Он принёс нам выпивку.

– Вам всё шуточки, – вздохнул доктор, – а у меня этот грипп из головы не выходит.

– А кому сейчас легко? Посмотри, как над девочками измываются, – полковник сунул под нос доктору фотографию очередной красотки в ужасно неестественной позе. – Это не эротика, а пособие для продвинутых йогов. Вот вы здесь народ интеллигентный, может, объясните старому солдафону, для чего так девчонок скручивать?

– Такова суть фотоискусства, Полковник. У них это называется профессионализмом, – ответил я.

– Я понимаю профессионализм, когда фотограф увидел, поймал, что называется, в объектив и донёс до зрителей, а здесь макраме из красоток. Только дустом не посыпали.

Слово «заговор» вползало в нашу жизнь подобно собаке, которую мало того, что согнали с любимого дивана так ещё и выгнали из комнаты ни за что ни про что. «Место», – говорит хозяин, как бы очерчивая магическую черту, вход за которую теперь запрещён. И вот бедная псина лежит за дверью, смотрит грустными, преданными глазами, вздыхает, и всё это с такой безысходностью, словно от места на диване зависит сама жизнь пса. А хозяева смотрят телевизор, читают журналы или книги, развлекают гостей. Жизнь идёт полным ходом, и только собака, самый верный друг, а зачастую единственный друг остаётся за бортом. Собаку никто не замечает. А чары тем временем тают, и вот как бы невзначай собака кладёт лапу, нос или хвост по ту сторону запретной черты и смотрит на хозяев, как могут смотреть только раскаивающиеся в очередной раз алкоголики или профессиональные попрошайки, и стоит хозяину только прикрикнуть… Но этот манёвр редко когда привлекает внимание, а псина тем временем практически пересекает чёрту. И не успеет хозяин моргнуть глазом, как пёс вновь уже на диване, причём он настолько гармонично вписан в обстановку, что у хозяина даже не возникнет желание его нагнать.