СССР без Сталина: Путь к катастрофе - Игорь Пыхалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голоса из зала: Правильно.
Андреев. Я не сомневаюсь, что под его давлением вскоре после смерти товарища Сталина вдруг исчезает в печати упоминание о товарище Сталине.
Голоса из зала: Правильно.
Андреев. Это же позор для работников печати. Раньше чересчур усердствовали, и там где нужно и ненужно вставляли имя т. Сталина, а потом вдруг исчезло имя т. Сталина. Что это такое? Я считаю, что это его рука, его влияние, он смог запутать и запугать некоторых работников печати.
Появился откуда-то вопрос о культе личности. Почему стал этот вопрос? Ведь он решён давным-давно в марксистской литературе, он решён в жизни, миллионы людей знают, какое значение имеет гениальная личность, стоящая во главе движения, какое значение имели и имеют Ленин и Сталин, а тут откуда-то появился вопрос о культе личности. Это проделки Берия.
Из Президиума товарищ Ворошилов: Правильно.
Андреев. Он хотел похоронить имя товарища Сталина, и не только имя товарища Сталина, но это было направлено и против преемника товарища Сталина товарища Маленкова.
Голоса из зала: Правильно.
Маленков. Все мы преемники, одного преемника у товарища Сталина нет.
Андреев. Вы являетесь Председателем Совета Министров, пост, который занимал т. Сталин.
Голоса из зала: Правильно. (Бурные аплодисменты)».[6]
Насчёт исчезновения Сталина со страниц печати Андреев определённо лукавил. Это были не «проделки Берии», а результат происков партаппарата: Хрущёва, Суслова, Поспелова, Юдина.
Очевидно и то, что Хрущёв не пропустил мимо ушей слова Андреева о Маленкове как преемнике Сталина. Конечно, Никита Сергеевич и сам знал, что Маленкова следует устранить, но теперь он ещё больше утвердился в своих намерениях. В 1955 году Г.М. Маленков был снят с поста Председателя Совета Министров СССР и заменён более удобным Булганиным.
Убрав с дороги основного противника, Хрущёв мастерски воспользовался, как выражаются шахматисты, «домашней заготовкой» Берии насчёт «культа личности», сполна реализовав её на XX съезде КПСС.
Глава 2
XX СЪЕЗД
XX съезд был для нас катастрофой. Сталин был для нас авторитет. Мы любили Сталина
Л.А. Фотиева, секретарь В.И Ленина25 февраля 1956 года состоялось закрытое заседание XX съезда КПСС, не предусмотренное официальной повесткой дня. С пространным докладом «О культе личности и его последствиях» выступил Н.С. Хрущёв. Он поведал делегатам съезда, что И.В. Сталин принёс партии, государству и народу намного больше вреда, чем пользы. Без всякого обсуждения, единогласно, XX съезд одобрил хрущёвский доклад, поручив ЦК КПСС «последовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное преодоление чуждого марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его последствий во всех областях партийной, государственной и идеологической работы, строгое проведение норм партийной жизни и принципов коллективности партийного руководства, выработанных великим Лениным» .[7] Спустя несколько месяцев, 30 июня 1956 года, ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и его последствий».
В СССР началась борьба с культом личности Сталина.
Активнейшую помощь Хрущёву в подготовке антисталинского доклада оказал Дмитрий Трофимович Шепилов, человек, безусловно, образованный, но не имеющий твёрдых принципов, за что в результате и поплатился, войдя в историю как «примкнувший к ним Шепилов». Очевидно, что именно Шепилов расставил все акценты в пресловутом докладе.
В последние годы своей жизни И.В. Сталин привлекал Шепилова к участию в создании учебника политической экономии. Впоследствии Дмитрий Трофимович вспоминал:
«Сталин считал необходимым в отдельных случаях предварительно поразмышлять вслух и проверить некоторые свои мысли и формулы. Это проистекало из присущего Сталину исключительного чувства ответственности не только за каждое слово, но и за каждый оттенок, который может быть придан его слову.
В этой области контраст со Сталиным был особенно разителен, когда к руководству пришёл Хрущёв. Хрущёв страдал патологическим недержанием речи, всякое чувство ответственности за слова было у него потеряно».[8]
В период подготовки XX съезда КПСС Шепилов стал сторонником Хрущёва и пособлял последнему пропагандировать антисталинизм. Но уже год спустя Дмитрия Трофимовича «попутал лукавый» и он примкнул к «антипартийной группе» Молотова, Маленкова и Кагановича. После июньского 1957 года Пленума ЦК КПСС Шепилов был выслан из Москвы в Среднюю Азию на рядовую преподавательскую работу (а ведь был министром иностранных дел СССР!). Этого Дмитрий Трофимович Никите Сергеевичу не простил, что и видно из его воспоминаний:
«Книг и журналов он (Хрущёв. — ИЛ., И.Д.) никогда никаких не читал и не чувствовал в этом никакой потребности. Его никто никогда не видел сидящим за анализом цифр, фактов, за подготовкой докладов, выступлений и т. д.».[9]
«…многих из тех, кого он отправил на эшафот, Хрущёв затем с непревзойдённым в истории лицемерием оплакивал с высоких партийных и правительственных трибун. Причём в этих стенаниях виновниками гибели прославленных коммунистов выставлялся, конечно, прежде всего, Сталин и другие его соратники, но не он, Хрущёв.
Интриги, доносы, лесть, наветы — никакими средствами не гнушался Хрущёв для того, чтобы шаг за шагом укреплять своё положение и уверенно карабкаться вверх. Решающим здесь было искусство поддержания доверия и расположения Сталина. В течение многих лет сталинского руководства непременными атрибутами любой публичной речи, статьи или книги были здравицы в честь Сталина. И все должны были подчиняться этому неписаному, но железному закону Но Хрущёв, кажется, поднялся в этом искусстве извержения елея до недосягаемых вершин.
Каждая речь, каждое выступление его представляет собой каскад сталинианы…»[10]
Вот какой человек поднялся на трибуну XX съезда КПСС с докладом «О культе личности и его последствиях».
Как известно, после окончания хрущёвского доклада было решено прений по нему не открывать. Мало того, с первых же слов Никита Сергеевич отмёл любую возможность говорить о Сталине объективно:
«В настоящем докладе не ставится задача дать всестороннюю оценку жизни и деятельности Сталина. О заслугах Сталина ещё при его жизни написано вполне до-статочное количество книг, брошюр, исследований. Общеизвестна роль Сталина в подготовке и проведении социалистической революции, в гражданской войне, в борьбе за построение социализма в нашей стране. Это всем хорошо известно. Сейчас речь идёт о вопросе, имеющем огромное значение и для настоящего и для будущего партии, — речь идёт о там, как постепенно складывался культ личности Сталина, который превратился на определённом этапе в источник целого ряда крупнейших и весьма тяжёлых извращений партийных принципов, партийной демократии, революционной законности».[11]
Как справедливо заметил в своё время известный французский психолог и социолог Гюстав Лебон: «Суждения толпы всегда навязаны ей и никогда не бывают результатом всестороннего обсуждения» .[12]
Разумеется, Никита Сергеевич Лебона не читал. Скорее всего, он про него даже не слышал. Тем не менее, в своей речи Хрущёв, пусть и неосознанно, воспользовался рекомендациями Лебона:
«…в собраниях ум не играет никакой роли, и двигателями являются бессознательные чувства» .[13]
Именно на такой игре бессознательными чувствами, подмене разумных аргументов эмоциями и построен весь хрущёвский доклад.
Приступая к обличению «культа личности», Хрущёв сразу же пошёл, как говорят картёжники, «ва-банк», вытащив инцидент, связанный с «оскорблением» Сталиным Надежды Константиновны Крупской, якобы имевшим место во время болезни В.И. Ленина в декабре 1922 года. Процитировав пресловутое письмо Ленина к съезду, а также письма Крупской к Каменеву и личное письмо Ленина Сталину, Никита Сергеевич с пафосом воскликнул:
«Товарищи! Я не буду комментировать эти документы. Они красноречиво говорят сами за себя. Если Сталин мог так вести себя при жизни Ленина, мог так относиться к Надежде Константиновне Крупской, которую партия хорошо знает и высоко ценит как верного друга Ленина и активного борца за дело нашей партии с момента её зарождения, то можно представить себе, как обращался Сталин с другими работниками».[14]
Тем не менее, давайте всё-таки их прокомментируем. Не будем касаться личных взаимоотношений Ленина, Сталина и Крупской, разберёмся с политическими выводами:
