Приключения Свиньи Агаты - Анита Фротсак

— И это всё?!

— Нет, конечно. Имейте терпение. Минуточку. Нашёл!

Клерк вытащил из кармана брюк пачку вафель, но старушка просто так уходить не собиралась.

— Зачем же мне вафли-то?! Что я — дитя малое? Клерк хлопнул пачкой по столу.

— Артек!!!

Старушка вздрогнула от этого хлопка и машинально отдала салют. Взгляд её на миг затуманился. Ей вспомнилось детство. Счастливое, советское, безмятежное. Морской пляж, Артек. Пионеры в трусах, панамках и красных галстуках отдают салют.

Придя в себя, старушка приосанилась, поправила косынку на груди. Ей стало стыдно за свою минутную слабость.

— Тьфу, ты! Я ведь не за этим шла. Она гордо отодвинула паёк.

— Заберите! Кушайте сами…

Клерк сделал брови домиком, махнул рукой охраннику.

— Заберите!

Охранник подошёл, взял старушку под локоток, стал выводить из Пассажа. Старушка завопила, но это ей мало помогло. Охранник держал её крепко.

— Цыц! Не шуми, мамаша. Спецобслуживание только для ветеранов, а у тебя год рождения такой, что. Словом, можешь ещё подождать!

Как только вышли на Невский проспект, охранник ослабил хватку.

— Ладно, пока никто не видит.

Озираясь, он вынул из внутреннего кармана пиджака батончик «Баунти» и вручил старушке. Там же, под пиджаком, на ремнях у него висели два пистолета и граната.

Оружие старушку не испугало. Она вцепилась в батончик.

— Ну вот, совсем другое дело! А то — «Артек», блин!

Она стала радостно жевать «Баунти», получая райское наслаждение. Взгляд её снова затуманился. Перед глазами поплыли картинки. Таких картинок, ежели бы не батончик, она в жизни бы не увидела.

Вот лежит она под пальмой в самом навороченном купальнике, на самом навороченном шезлонге, а мускулистый негр подносит ей кокос.

Потом подошёл другой негр, с опахалом, и начал робко обмахивать старушку. Старушка была в шоке. Её ни разу в жизни так не обмахивали…

Затем, откуда ни возьмись, появились танцовщики в набедренных повязках. Они исполнили яркий, неподражаемый танец.

Так прошли целых две минуты, что даже для рекламы много, после чего старушка-бомж возвратилась в действительность и обратила жалостливый взгляд на коллег.

Под стеной Пассажа расположились престарелые бомжи, а рядом с ними — собачка-бомж и миска-бомж с едой для всех бомжей, независимо от бывшей прописки.

Бомжи не поняли старушку.

— У нас штрейкбрехер, кажется, завёлся! Готовьте следующего делегата…

— Я говорю — Главному писать надо, а вы на подачки заритесь.

— Погоди, вдруг сегодня что-то крупное обломится! Давай ещё потусуемся!

— Как же — обломится! Раскатал! Писать, говорю, надо!

Глава 4

«Свиной билетик»

Меж тем Агата вышла из примерочной. Вся расфуфыренная и в блондинистом парике. Понюхав себя подмышками, она расплылась в улыбке.

— Такой бы минимум, да каждый день!

У выхода из галереи её ждал другой клерк. Более ласковый. Ласковый клерк вручил Агате карточку «Виза». На мелкие расходы за границей…

Увешанная разноцветными пакетами, одетая чрезвычайно элегантно, Агата вышла из Пассажа на Невский проспект и принялась звать такси. Завидев её, таксисты смущались и почему-то проезжали мимо.

Из подземного перехода вышли старые супруги, ещё брежневской закалки. Заметив Агату, они восхитились.

— Господи! Кто ж тебя, такую, сделал?!

— Такое только на Новый год можно увидеть!

Но Агате было не до них. Ей срочно требовалась машина. Наконец, один таксист не выдержал и сжалился. Он предложил Агате прокатиться, и она без колебаний согласилась. Таксист объяснил Агате некоторые моменты.

— Вам правильно советовали: Царскосельский вокзал — теперешний Витебский. С него все до Бреста едут, а потом — кто куда.

— И в Париж?!

— Можно и в Париж!

Такси проследовало мимо памятника Гоголю. Агата помахала памятнику ручкой.

— Николаша, извини, что я тебе сначала не поверила! Пока!

А в это время в Эрмитаже разочарованные экскурсанты уныло глазели на стенд, где ещё утром был шедевр Рембрандта. Вместо него висела табличка: «Картина на реставрации».

Такси подрулило ко входу в вокзал. Агата хотела расплатиться, достала карточку «Виза», но таксист возразил:

— Что вы?! Какие деньги?! Мы же не звери, понимаем! Столько лет без отпуска — не хухры-мухры!

Агата с ним попрощалась и ринулась в кассовый зал.

В очередях на этот раз толпились не мировые Знаменитости, а самые обычные люди, поэтому она их растолкала.

— Ану, мутанты-симпатяги! Разойдись! Я — ветеранша!

Как ни странно, ей даже локтями поработать не пришлось. Народ попался вежливый. Все расступились и дико посочувствовали:

— Триста тридцать лет без отпуска! Слышали такое? Не хухры-мухры!

— Батюшки! Триста тридцать!

— Немыслимо!

— В голове не укладывается!

— Довели человека! Мутанты по очередям мерещатся! Агата протянула кассирше карточку «Виза».

— Один свиной до Парижа, пожалуйста!

— Свиной?!

— Ну, «СВ», какая разница?

— Извините, сразу не дошло, исправлюсь! Кассирша выдала Агате билет.

Глава 5

«Опасно для жизни!»

Агата, сидя в купе, перекладывала свои покупки. Вокруг неё на кушетке образовалась целая гора обновок. Противоположная кушетка тоже была вся в подарках.

Заглянула девушка-официантка из вагона-ресторана.

— Меню желаете? Агата взяла меню.

— Ножки свиные в желе. Свиная отбивная. Копчёный окорок с капустой. Сосиски с хреном.

Это было чересчур.

— Людоеды! Убийцы! Каннибалы! Рэкет!

Агата порвала меню на кусочки, швырнула в лицо перепуганной девушке, вытолкала её в коридор и захлопнула дверь. Потом села на кушетку и громко-громко разрыдалась. Её рыдания переросли в яркий монолог с ругательствами.

— Оборзели! Убивают пассажиров! Не успеешь войти, как. А я ведь не безродная! Меня добрые силы охраняют! Если что — всех уроют, никого не оставят в живых! Бандиты! Охламоны! Сволочи! Ублюдки! Хр-р-р.

Дверь купе приотворилась. Заглянул дежурный проводник. Агата к нему:

— Прям щас бы убила! Жалобную книгу мне! По-шустрому!

Дверь снова захлопнулась, но не надолго. Когда она открылась, на пороге стоял бригадир поезда с подносом.

Бригадир был необыкновенно хорош собой. На подносе, который он держал в руках, виднелись экзотические фрукты, диковинные хлеба, цветы. За спиной у бригадира виднелась вся бригада.

Агата взяла поднос, вытерла слёзы.

— Все свободны! А ты, мутант, останься! Мне с тобой поговорить надо!

Симпатичному бригадиру пришлось остаться. Он сел на кушетку рядом с Агатой. Так ему было велено. Агата стала разглядывать его лицо, словно то был музейный экспонат.

— Не бойся, убивать тебя никто не собирается. Мне личико твоё надо разглядеть.

— З-з-зачем?..

— «Зачем-зачем»! Надо! Бригадир боязливо поёжился.

— Ну… всё разглядели? Может быть, хватит?

— Хватит! Пока. Но чтобы с этого момента всё было в ажуре! Понял?! Бригадир понятливо кивнул, встал и удалился.

Агата задумалась, так как было над чем.

— С этого кадрёж начать или подождать? А чего ждать-то? Так и отпуск пройдёт. Мутант он и в Африке мутант! Ух, до чего же хор-р-р-рошенький!

Затем Агата пировала, слушая радио и раскачиваясь в такт музыке. Перед ней стоял огромный букет бело-розовых гладиолусов.

Вагонный репродуктор, передававший классическую музыку, внезапно замолчал. Кто-то вежливо включил «Песенку трёх поросят».

Агату охватил восторг.

— Вот так! Трусливые свиноеды!..

А в это время бригадир созывал проводников.

— Через час все ко мне на пятиминутку!

Когда все проводники пришли, в купе бригадира сделалось тесно. Кое-кому пришлось стоять в коридоре.

Красавчик-бригадир откашлялся, поправил модный галстук.

— На станциях смотреть в оба: нет ли где ресторанных вывесок про колбасу, ветчину, свиные ножки, холодец. Особенно в Германии!

Бригада кивнула. В скором времени ожидалась немецкая граница. На той границе находилось весьма проблемное кафе-пивная, где ничего не подозревавшие немцы пили пиво, закусывая его свининой и тушёной капустой.

Стены того кафе пестрели рекламными картинками про колбасу, сардельки и свиные ножки.

Наружная реклама была не менее крамольна.

Под фонарём у входа в кафе стоял немецкий полицейский. В его внутреннем кармане зазвонил мобильник.

— Нет. Нет-нет. Ещё не успели. Как?! Уже едет?! Убрать всю рекламу за ночь никак не возможно!

Мутанту-бригадиру ничего не оставалось, как отдать приказ:

— Беда! Немцы сплоховали! Придётся идти на крайние меры!

В связи с приказом бригадира на крыше поезда в один миг выросла стопка ярко разрисованных металлических щитов. Их можно было смело ставить в один ряд с шедеврами искусства. Если смотреть издали, конечно.