Приворотное зелье - Инга Берристер

— Ничего подобного я не сделаю! — с негодованием выпалила Грейс. — Все, чего я хочу, — это втолковать ему, какой вред он причинит городку, если закроет фабрику. И попытаться убедить его изменить решение.

Фил скептически смотрел на Грейс, пока та говорила. Ее высокие идеалы — это, конечно, хорошо, но для человека с репутацией Кена Эдвардса они пустой звук. Фил испытывал огромное искушение объяснить Грейс, что теплая улыбка вкупе с изрядной долей женского кокетства могли бы дать значительно больше, чем дискуссия, которую она явно готова была затеять. Однако он знал, как будет воспринято такое предложение. Оно абсолютно противно ее принципам.

Что, по мнению Фила, было очень и очень зря, поскольку Грейс, несомненно, обладала качествами, способными сразить наповал любого мужчину из плоти и крови. Она была потрясающе привлекательной, несмотря на то, что не пользовалась косметикой и старательно скрывала изящные, женственные изгибы своего тела под мешковатой практичной одеждой.

Грейс обладала густыми вьющимися волосами, яркими голубыми глазами в обрамлении длинных и на удивление черных ресниц и высокими скулами. Если бы она не приходилась ему кузиной, если бы они не были знакомы с пеленок, он и сам наверняка увлекся бы ею. Правда, Фил предпочитал девушек, относящихся к сексу как к забавной игре. А Грейс была слишком серьезна для этого.

Насколько знал Фил, у Грейс не было ни одного стоящего романа. В свои двадцать семь лет она целиком посвятила себя работе. Филу также было известно, что множество мужчин считают такую ее одержимость совершенно непростительной.

Забирая ключи, которые протягивал ей кузен, Грейс очень надеялась, что не совершает ужасной ошибки. От волнения в горле у нее вдруг пересохло, . И когда она призналась в этом Филу, тот вызвался прислать ей в номер чего-нибудь попить.

— Нам ведь ни к чему, чтобы ты, сходя с ума от жажды, опустошила мини-бар, верно? — поддразнил он кузину и рассмеялся собственной шутке.

— Не смешно, — тут же одернула его Грейс.

Она по-прежнему чувствовала себя неловко оттого, что пытается добиться аудиенции у Кена Эдвардса таким сомнительным способом.

Сначала Грейс надеялась, что о встрече удастся договориться более официальным путем. Однако Фил быстро разубедил ее в этом, с иронией заметив, что птица такого полета, как Кен Эдварде, вряд ли снизойдет до ничтожной школьной учительницы вроде нее.

И именно поэтому им необходимо действовать более решительно и неординарно.

Входя в номер люкс десять минут спустя, Грейс очень надеялась на то, что Кен Эдварде не задержится с возвращением. Сегодня она встала в шесть утра, чтобы поработать над проектом для старших учеников, которые должны будут в конце этого учебного года перейти в «большую» школу.

Сейчас было почти семь вечера. Обычное для Грейс время обеда миновало, так что она была не только усталой, но и ужасно голодной. Грейс испуганно застыла, услышав, как открывается дверь номера, но это оказался всего лишь официант, который принес заказанный Филом напиток. Она взглянула на большой графин — по виду фруктового сока, — поставленный на кофейный столик, с некоторым сожалением. Простая вода была бы намного лучше. Но выбирать не приходилось, и Грейс, наполнив бокал, быстро выпила. У напитка был незнакомый, но отнюдь не неприятный вкус, и ей захотелось еще. Ее рука, наливавшая второй бокал, слегка дрожала.

Грейс от корки до корки прочла газету, также лежавшую на кофейном столике, и несколько раз повторила свою вдохновенную речь. Где же Кен Эдвардс? Она устало зевнула и, встав, потрясенно охнула, почувствовав, что ее повело.

Боже, до чего кружится голова! Грейс с подозрением посмотрела на графин. Не означал ли незнакомый ей привкус присутствие в напитке алкоголя? Но Фил знает, что она не пьет…

Грейс растерянно оглянулась в поисках ванной. Кен Эдвардс скоро придет, и она должна встретить его во всеоружии, бодрой и деловитой. Первое впечатление — особенно в подобной ситуации — очень важно!

Вход в ванную, видимо, был из спальни, дверь которой была приоткрыта. Неверными шагами Грейс направилась туда. Да что же такое она выпила?

В огромной белой ванной Грейс помыла руки, ополоснула лицо, помассировала с холодной водой пульсирующие виски и рассеянно взглянула на отражение своего пылающего лица в зеркале над раковиной, прежде чем выйти.

В спальне она остановилась и с вожделением посмотрела на огромную манящую кровать. До чего же она устала! Ну сколько еще ждать этого типа?!

Ее начала одолевать зевота, веки отяжелели. Ей просто необходимо прилечь. Всего на минутку! Только до тех пор, пока не пройдет головокружение.

Но сначала…

С методичностью не совсем трезвого человека Грейс медленно сняла с себя одежду и, аккуратно сложив ее на стул, упала на сулившую неземное блаженство постель.

Открыв дверь своего номера, Кен Эдвардс мрачно взглянул на часы. Половина одиннадцатого, а он только что закончил инспекцию одной из четырех фабрик, которые приобрел. Плюс ко всему большую часть дня ему пришлось провести в жестких спорах с теперь уже бывшим владельцем другой — вернее, невероятно тупым зятем бывшего владельца, — сначала нагло потребовавшим изменить условия сделки, а потом пытавшимся подкупить Кена.

— Послушайте, мой тесть совершил ошибку. Всем нам случается их совершать, — с фальшивой задушевностью сказал он Кену. — Мы передумали и уже не хотим продавать фабрику.

— Немного поздновато для этого, — холодно ответил Кен. — Сделка состоялась, контракт подписан.

Но Грегори Купер продолжал наседать.

— Уверен, мы найдем способ переубедить вас, — многозначительно подмигнул он и добавил: — В городе недавно открылся один из этих танцевальных клубов, где, я слышал, прекрасно удовлетворяют нужды одиноких бизнесменов. Мы могли бы оплатить ваше посещение, а? Я бы с удовольствием поговорил с вами там, в более непринужденной обстановке.

— Исключено, — последовал мрачный отказ Кена.

Судя по слухам, ходившим в деловых кругах, Грегори Купер обладал премерзким характером. По-видимому, ни для кого не было секретом и то, что он достигает своих целей не всегда честными способами. Поначалу Кен не хотел принимать их на веру, но потом познакомился с Купером и убедился, что слухи даже льстили ему.

Более неприятных типов Кену встречать не приходилось. И притворное добродушие Грегори возмущало его не меньше, чем абсолютно непристойное и бессмысленное предложение продажного секса.

Заведения такого сорта — любые, где человеческие существа продают себя на потребу другим, — никогда не привлекали Кена, и он даже не пытался скрыть презрения, вызванного словами Купера.