Время любить - Лилия Фандеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы хотите восстановить меня в родительских правах? – Лиза была сбита с толку. Мысли путались в голове, и ей до слёз было обидно, что сестра попала в такую историю и сделала из этого тайну. – Мне никто не доверит ребёнка, от которого я отказалась семь лет назад, хотя я и не лишена родительских прав по вашим словам. А если решат сделать экспертизу – это уже уголовный срок. Я не его мать. Чёрт возьми, значит, паспорт мой пропал не случайно. Мне в августе исполнялось восемнадцать, и она это просчитала. Катя была на год моложе меня, но крупнее и казалась немного старше. Когда же она перестала мне доверять? У нас не было секретов. Я беседовала с ней на тему взаимоотношения полов очень деликатно. Наша мама умерла, и отец один воспитывал нас пять лет, пока мы не уехали учиться. Мы с сестрой спокойно восприняли его брак с моей ровесницей, зная, что вряд ли вернёмся домой. А вышло всё, как вышло. Нет ни папы, ни мачехи, ни Кати. Как вы думаете, она жива?
– Не знаю, Лиза. Теперь она совершеннолетняя и живёт по своему паспорту, а может уже и фамилию сменила. Что мне делать дальше?
– Вы представились юристом – думайте. А вот что делать мне? Допустим, всё, что вы мне рассказали – это правда. А если нет? Я привыкла верить фактам, а у вас нет ни одного. Что, если ни Катя воспользовалась моим паспортом? Кто это может подтвердить или опровергнуть? Вы могли найти меня по прописке и рассказать эту невероятную историю. Что скажете?
– Мы можем сделать тест на родство и исключить сомнения. Это не займёт много времени.
– Получим мы тест с положительным результатом. Я могу согласиться на опеку или усыновление. А опека согласится на кандидатуру тёти, которой двадцать шесть и которая не замужем? Здесь нельзя поступать на одних эмоциях. Мальчик привык к определённым условиям, режиму. Смогу ли я дать ему это? А самое главное, примет ли он меня? Сейчас он считает меня матерью, которая от него отказалась, а позже выяснится, что я его тётя. Так и будем лгать? Как быть с этим? Начнётся учебный год, кто будет встречать его из школы? С кем его оставлять в каникулы? Вы понимаете, что изменится не только моя жизнь, но и его. Вопросы нужно решать, прежде чем обнадёживать мальчика, – Лиза тяжело вздохнула. – Ребёнка я не брошу, но прежде чем принимать решение я хочу с ним познакомиться, может что-то пойму. А вы расскажите его матери всё, что выяснили. Мне будет проще с ней общаться – я не была её соперницей. Это моя визитка. Позвоните мне, когда я могу увидеть мальчика.
Глава 1
Павел Алексеевич Филатов после военного училища попал в восемьдесят первом в Афганистан, в восемьдесят пятом – уволен из армии в связи с ранением и получением инвалидности. Домой он вернулся без одной ноги до колена и молодой невестой. Павлу было двадцать пять, Ольге – двадцать два. Девушка была дочерью пограничника, узбека по национальности, и русской медсестры. Оставшись в пятнадцать лет сиротой, окончила медицинское училище и работала в госпитале Ташкента. Там они и встретились. «Она его за муки полюбила, а он её за состраданье к ним», – часто говорил Павел. Вернувшись в родные края, сын не без помощи отца купил недостроенный дом и сделал всё своими руками, хотя ходил на протезе. Лиза родилась в августе восемьдесят шестого, а в сентябре следующего родилась Катя. Девочки были похожи друг на друга. Отец был тёмным шатеном, а обе дочери взяли от матери, точнее от деда-узбека, чуть смуглую кожу, карие глаза и тёмные волосы. Волосы были мягкие, густые, с блестящим отливом. Ничего примечательного, кроме лёгкого намёка на азиатские корни. Правда, младшая была чуть шире в кости, и казалась старше сестры. К середине девяностых родители Павла занялись бизнесом, подключив к нему сына и дочь. Ольга Филатова заболела внезапно и умерла через год, когда дочерям было 12 и 11 лет. Лиза училась по программе 1-3, Катя – 1-4. Близких подруг не заводили, дружили между собой, помогали друг другу, не доставляя отцу проблем. Став рано самостоятельными, первенство не оспаривали. Катя знала о рассудительности сестры и доверяла ей принятие решений, а Лиза знала, что сестре можно доверять и верить на слово. Павел пять лет воспитывал дочерей один, принимая помощь своих родителей. Лиза получила паспорт, Кате исполнилось тринадцать, и отец решил поговорить с дочерьми.
– Начну заикаться и краснеть, не перебивайте, не смущайтесь. Я тоже волнуюсь. Не буду говорить, что хорошо, а что плохо. Вы лучше меня об этом знаете. Хочу сказать, девочки, не позволяйте манипулировать собой, играть на ваших чувствах. Не бойтесь отказывать тем, кто с вами рядом ради выгоды. Никогда не боритесь за парня, которому вы не нужны. Нельзя кого-то заставить любить. И сами не давайте пустых обещаний. Не бойтесь говорить правду и старайтесь сами не жить во лжи. Самое страшное – ложь. Именно она рождает недоверие, вражду и ненависть. Тот, кто обманул однажды или предал, сделает это ещё раз. Если приняла решение и сказала «нет», держи оборону. Вам пора влюбляться, и я совсем не против этого, но помните, о чём я вас просил. Не давайте себя в обиду. Любите себя, девочки. Не стоит быть хорошими для всех, и ради комфорта других нельзя забывать о своих интересах и желаниях. Помните, всегда найдутся недовольные. Самое дорогое в этом мире у вас есть – это вы.
– Папка, ты не волнуйся. В школе у нас нет достойных кандидатур на роль женихов. Лизу бояться из-за синего пояса, а меня не воспринимают вообще, считая, что я слишком «умная». Мы с сестрой не станем тебя огорчать подобными проблемами.
В две тысячи третьем году старшая дочь получила, в неполные семнадцать лет, аттестат о среднем образовании,
