Ледяной ад - Луи Буссенар

Уверенность полицейского ободрила Грандье; он начал оживать. Между тем агент продолжал:

— Теперь девять часов. У меня хватит времени, чтобы переодеться и связаться со своими помощниками. Не волнуйтесь! Мы спасем вас! Это так же верно, как то, что мое имя Жерве!

Агент удалился, уверенный в успехе.

В назначенный час господин Грандье находился у опушки леса. Он заметил только верхового, по-видимому, внимательно изучавшего план леса. На мгновенье этот всадник кинул незаметный взгляд в его сторону, и Грандье скорее угадал, чем узнал в нем полицейского агента. Несколькими шагами далее какой-то субъект в коротком пиджаке и переднике пил что-то из стакана у прилавка с винами; там же остановился железнодорожный служащий, державший под мышкой небольшой пакет, похожий на почтовую посылку. Все трое, казалось, совершенно не знали друг друга.

С замиранием сердца господин Грандье услышал первый удар часов, бивших полдень. Он пошел по дороге в лес и увидел человека в ливрее, пересекавшего путь. Приблизился к нему и проговорил:

— Я — господин Грандье!

— Хорошо! Княгиня ожидает! — ответил тот.

Не прибавив ни слова более, Грандье вручил ему письмо. Незнакомец вежливо поклонился, опустил конверт в карман и стал быстро удаляться.

Между тем всадник успел уже сложить свою карту и очень ловко объехал таинственного посланника: известно, что самый верный и оригинальный прием выследить кого-нибудь — находиться впереди него. Железнодорожный служащий и таинственный субъект следовали за незнакомцем на недалеком расстоянии, готовые в любую минуту броситься на него. Тот же шел уверенным шагом, с видом человека, имеющего спокойную совесть и достаточно средств к жизни. Скоро он достиг перекрестка двух дорог. На одной из них стоял лесник, держа за повод лошадь. Незнакомец остановился, обменялся с ним несколькими словами, потом вскочил в седло и помчался с быстротою поезда.

Жерве предвидел этот маневр и, пока его помощники стояли в замешательстве, пришпорил своего коня, чтобы догнать беглеца. Последний, казалось, не мог ускользнуть от превосходного наездника, обладавшего к тому же великолепным иноходцем. Тем временем Шелковая Нить и Бабочка — двое переодетых полицейских — занялись подозрительным лесником.

Они следили за ним и видели: он направился к одной из решеток, какими отделяют охотничьи участки, и минут десять шел вдоль нее, пока не остановился перед маленькою железной дверцей, проделанной в изгороди. Потом быстро отпер дверь ключом, проскользнул в нее, опять запер и скрылся во рву.

Одураченные агенты двинулись вперед и приблизительно через полчаса вышли на совершенно пустынную лесную дорогу.

— Постараемся сориентироваться и определить, где мы находимся! — сказал Бабочка, вынимая из кармана план леса.

Неровный лошадиный галоп отвлек его внимание и заставил поднять голову от карты. Его товарищ уже насторожился. Прямо на них скакала лошадь, вся покрытая пеной, повод был накинут ей на шею, а стремена болтались по бокам. Инстинктивно они бросились наперерез, цепляясь за гриву обезумевшего животного. Но, остановив его, сами остановились как вкопанные: конь Жерве!

Господину Грандье понравился полицейский агент, хладнокровие которого невольно внушало доверие. Он забыл беспокойство, мучившее его целую неделю, лег рано в постель и первый раз за все восемь дней уснул крепким сном. В шесть часов утра его разбудил шум голосов — лакей разговаривал с садовником, исполнявшим в то же время должность привратника:

— Я говорю вам, Жермен, что письмо заказное и его нужно передать господину во что бы то ни стало. Так требовал человек, чуть не оборвавший звонок.

— Подайте сюда почту, Жермен, подайте! — сказал Грандье, уже предчувствуя катастрофу. Ледяной холод проник в грудь; он заметил красную звезду, напечатанную на толстом конверте из желтой бумаги. Лихорадочно разорвав пакет, несчастный прочел следующие строки, ходившие ходуном перед глазами:

«Вы обманули меня! Чтобы побудить вас к повиновению, я совершил этой ночью убийство, как и предупреждал. Отправляйтесь на улицу Сен-Николя — увидите там мертвеца с моею печатью на левом виске. Завтра в полдень доставите мои пятьдесят тысяч франков, или ваш сын погибнет будущей ночью.

Знайте — я держу свое слово!»

Поспешно, сам не сознавая, что делает, господин Грандье оделся и бросился по указанному адресу… Улица Сен-Николя… Взволнованные прохожие суетились. Растрепанная женщина что-то душераздирающе кричала. Во дворе — беспорядок и отчаянье.

Жандарм прибежал в момент, когда Грандье, не понимая, что желает и говорит, вошел в дом и произнес задыхающимся голосом:

— Я хочу видеть… труп!

Толпа расступилась, и он вбежал в комнату, где рыдали какие-то люди. На постели, обагренной кровью, лежал зарезанный, с широко открытыми остекленевшими глазами. Страшная рана пересекала его горло от одного уха до другого.

Похолодев от ужаса, но словно влекомый неведомой силой, Грандье наклонился над этим застывшим лицом…

Левый висок исполосован ножом… Линии разрезов изображали пятилучевую звезду…

— Красная звезда… — пролепетал через силу Грандье. — Я также… должен умереть!

Он оставил комнату, толкая встречных, и спешно возвратился на виллу Кармен; вошел, задыхаясь, в кабинет и заперся там, потом, без всяких размышлений и выжиданий, взял лист бумаги и трепещущей рукою написал:

«Разоренный, доведенный до отчаянья, не имея возможности удовлетворить требования бандитов, умираю, завещая детям мщение.

Перечитав эти строки, он склонил голову, открыл ящик бюро и вынул револьвер. Затем приставил его к виску и решительно, без тени колебания, спустил курок.

ГЛАВА 2

Два друга. — Ученый и репортер. — Поль Редон и Леон Фортен. — Как теперь убивают. — Кое-что о морских свинках. — Чудесное открытие. — Тайна золота. — Новый металл. — Леон Фортен хочет во что бы то ни стало иметь пятьдесят тысяч франков, чтобы стать царем золота. — Арест.

— Редон, дружище! Тебя ли я вижу? Вот приятный сюрприз! — вскричал Леон Фортен, увидя входившего к нему в лабораторию приятеля. Тот в свою очередь радостно приветствовал его.

Поль Редон был журналистом или, вернее, репортером, но репортером высшего класса. Он обладал даром разведчика и писателя, ловкостью и чутьем, вызывавшим зависть самых опытных полицейских. Имея небольшое состояние, Поль работал, когда хотел, и получал большие деньги от самых известных парижских журналов, ценивших его работы на вес золота.