Вася Кочкин, человек лет двенадцати - Ирина Христолюбова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вожатая долго рассказывала об исторической роли ротонды, а потом все дружно взялись за метлы и грабли, чтобы сделать сад еще краше.
Васе было жаль сгребать листья. Ему нравилось, когда они лежали под деревьями и их никто не беспокоил.
— Что-то я устал, — сказал Костя Гвоздиков. — Давай отдохнем.
— Ты, Гвоздиков, читаешь мои мысли, — сказал Вася.
Они уселись под деревом.
Костя вообще больше всего на свете любил отдыхать. Ему страшно повезло, что в этом году у них в классе появился Вася Кочкин и сел с ним за одну парту. В прошлом году Костя сидел с отличником Димой Беляковым, и тот всегда щелкал его по носу, если он смотрел в потолок или засыпал. Вася Кочкин сразу же согласился смотреть в потолок.
Татка Малахова, увидев, что мальчики сидят, тоже было собралась присесть, но тут подбежала Соломина:
— Гвоздиков, ты известный лентяй! А Кочкина мы пригласили на сбор не для того, чтоб под деревом валяться!
— Это позор, — сказал Вася, вставая и отряхивая брюки.
— Кому позор? — не поняла Аля.
— Мне позор, — сказал Вася. — И Гвоздикову позор. Вставай, Гвоздиков!
Аля не знала, что и ответить. Она неуверенно пошла по выметенной тропинке, не понимая, то ли воспитала она Кочкина, то ли нет.
Темная жизнь В. Кочкина
Была суббота. Вася пришел из школы. Мама стирала белье, папа где-то в городе «делал шабашку».
На кухне во всю мощь гремел приемник, чтобы маме в ванной было слышно. Алла Пугачева пела «Миллион, миллион алых роз из окна, из окна видишь ты…»
Вася подпел Пугачевой: «Встреча была коротка, в ночь ее поезд увез, но в ее жизни была песня безумная роз…»
Мама выскочила из ванной:
— Ты что, не слышишь — совсем врозь поешь! Весь в отца — никакого слуха!
Мама просто не выносила, когда папа или Вася начинали петь «не туда».
— Мам, а что значит «песня безумная роз»? — спросил Вася.
Мама задумалась.
— Ну… значит, любовь, — сказала она. — Возвышенная любовь! Не то, что белье стирать. Проснулась, а у тебя под окном миллион роз! Это только в песнях.
— А не в песне, в жизни есть возвышенная любовь?
— Влюбился, что ли?
— Что я, дурак? Спросить нельзя!
Вася пошел смотреть телевизор, вторую серию «Приключения Электроника». Тут все понятно, не то что «песня безумная роз».
Отступление. Семья
Прежде чем продолжить рассказ о жизни Васи Кочкина, нужно кое-что рассказать и о его семье, раннем детстве героя. Без раннего детства не обходится ни одно повествование.
Итак, жил Вася, конечно, не в лесной сторожке, а в трехкомнатной полностью благоустроенной квартире, тоже недалеко от городского сада имени Горького. Наверное, они ходили с Таткой Малаховой по одной улице, но как-то ни разу не встретились. Возможно, потому, что в новую квартиру Кочкины переехали только месяц назад. Из-за этого переезда ему пришлось идти учиться в школу № 1, которая была гораздо образцовее его прежней школы № 66.
Родители Васи были уважаемые люди. Мама работала парикмахером. Ее портрет даже был напечатан в газете с подписью: «Победительница конкурса Екатерина Кочкина». И дома мама вечно кого-то стригла, кого-то завивала. В квартире пахло какими-то химическими растворами.
Вот только собственного сына она не могла подстричь, как полагается. Почему-то Вася стричься не любил, и почему-то даже боялся. Как только подстрижется — тут же у него какая-нибудь неприятность произойдет. Один раз, стриженый, упал с дерева, другой раз разбил нос, третий раз… Лучше не вспоминать, что было третий раз. А потом четвертый, пятый… И всякий раз после стрижки. Поэтому в новую школу для уверенности он пошел лохматый, несмотря на то, что мама его пыталась остричь чуть ли не силой.
Папа Васи Кочкина — Павел Петрович — работал художником-оформителем. Он писал плакаты, и по ним, можно сказать, Вася учился читать. Белые буквы на красном материале…
Он их складывал в слоги:
Вы-пол-ним за-да-ни-е…
Сом-кнем ря-ды…
Встре-тим у-дар-ным тру-дом…
Под-дер-жим ре-ше-ни-я мар-тов-ско-го пле-ну-ма!
Под-дер-жим ре-ше-ни-я и-юнь-ско-го пле-ну-ма!
От-да-дим все си-лы…
С самого младенческого возраста Васю призывали и мобилизовывали. Он ложился спать и шептал: «Повысим план», «Выполним обязательства»…
Иногда на Васю находили раздумья.
— Как это — отдадим все силы? — спрашивал он. — А потом что? У нас не будет сил, нас враги одолеют.
Вася очень беспокоился насчет врагов. Где же силы взять, если уже все отдали? Учительница начальных классов Галина Михайловна в их старой необразцовой школе сказала, чтобы Вася все это из головы выбросил, никакие враги нам не страшны. Пример тому — война на Востоке, где наши солдаты выполняют интернациональный долг. Пять выпускников школы уже проявили там героизм.
Вася успокоился. С врагами справимся.
Но тут у него возникла другая забота.
Когда Галина Михайловна рассказывала о всяких древних государствах, то непременно говорила: «Это был расцвет государства». А потом: «Это был закат».
Вася страшно поразился: выходит, во всех государствах есть расцвет и закат? «Сейчас у нас расцвет, — думал он и был в этом уверен. — Значит, потом наступит закат?»
Вася долго переживал, думая о закате. Наконец спросил папу.
Папа, который рисовал очередной плакат: «Дадим 110 процентов!», сказал:
— Пережить бы нам этот расцвет!
Папа любил пошутить, но Вася его шутку не понял.
Как раз в это время, когда Васю одолевали размышления, — зашел папин друг, тоже художник-оформитель, дядя Коля. Он был озабочен и отказался пить чай.
— Что опять стряслось? — спросила мама.
— Оболочка озона вокруг нашей планеты становится все тоньше и тоньше, — безнадежным голосом сообщил он. — А ведь озон — это наша жизнь!
— Всё, — решил Вася. — Закат наступает над всеми! — и заплакал.
Васины слезы привели родителей в замешательство. Мама никак не могла поверить, что он плачет из-за озона. Папа верил, но считал, что плакать рано.
— Поживем еще! — сказал папа, пытаясь обнять Васю. — Какой озон, какой закат? Что тебе в голову лезет?
В Васину голову лезло очень многое. В третьем классе, например, он влюбился в Машку Лебедеву. А Машка стукнула его портфелем и сказала:
— Блондин!
Видимо, это слово для Машки было самым неприличным. Вася понял, что жить на белом свете нет никакого смысла, и решил утопиться. Но потом передумал: лучше совершить подвиг.
Назло Машке он станет героем, победит всех врагов. На коне, в бурке, глаза горят! Враги просят пощады, Машка извиняется. Машку он извинит и сделает царицей. Хотя зачем Машке быть царицей? Царицу все равно народ свергнет. Кем же станет Машка, когда он всех победит? Не находилось Машке места. А если он не победит — еще хуже. И его, и Машку схватят, свяжут — и в тюрьму. Как он защитит Машку и докажет, что уж не такой он блондин?
От всех этих переживаний свихнуться можно. Между прочим, мама его предупредила: «Ты, Васька, свихнешься!»
Давно это было, и не имеет никакого отношения к тому, что произошло в субботу, когда Вася после школы смотрел вторую серию фильма «Приключения Электроника», а мама стирала белье.
Продолжение главы «Темная жизнь В. Кочкина»
Именно в это время, в субботу, раздался звонок. Мама открыла дверь, и на пороге появилась старшая вожатая Тамара Трошина. Мама вначале спросила:
— Что вам, девушка?
Девушка сказала, что она — старшая вожатая. Мама тут же засуетилась.
— Вася, Вася, к тебе пришли! — как-то испуганно закричала она.
— Нет, я к вам, — сказала Тома Трошина.
— Что случилось? — шепотом спросила мама.
Тамара сказала, что ничего не случилось, она пришла узнать о бытовых условиях Васи Кочкина, познакомиться с семьей.
— Проходите, проходите! — мама не знала, что и делать.
Тамара сняла свою голубую болоньевую курточку и вошла в комнату, где Вася смотрел телевизор. Фильм только что кончился.
— А мы вас давно ждали! — сказал Вася.
— Меня? — удивилась Тамара.
— Вас! Мама даже чай поставила.
Мама вздохнула, поперхнулась глотком воздуха, закашляла.
— Как у вас красиво! — сказала Тамара, оглядывая комнату.
Стены комнаты были завешаны пейзажами и натюрмортами, которые писал Васин папа. Он был сугубо реалистом.
Тамара, сцепив за спиной руки, стала рассматривать все это, как будто пришла в галерею. Особенно долго она стояла у портрета Владимира Высоцкого, которого папа срисовал с фотографии.
— Очень похож, — заметила Тамара. — Как жаль, что он умер.
— А у нас есть все его записи, — похвастал Вася. — Поставим?
