Глаза ведьмы (СИ) - Шолох Юлия

Его номер. Его имя на экране, фото, сделанное украдкой. А может, он знал, что Дашка снимает, вон как самоуверенно улыбается. Его профиль словно точёный, губы красиво оттенены, и смотрит он куда-то вдаль. Самый выгодный ракурс! Может, позволил себя снять, потешил самолюбие, представляя, как Дашка станет слюни на него пускать.

Как на такого не смотреть? Фото сделано в тот вечер, когда он впервые позвал её погулять. На нём было чёрное полупальто и голубой тонкий свитер. Ему удивительно шло. Как и простые джинсы. Обычные русые волосы, как у всех, обычная причёска, обычные голубые глаза. Как это всё ему шло! Простота, которой прикрывается элегантность. Воспитание было видно просто по его лицу и поведению. Его улыбка говорила, что этот человек на все сто уверен в своих силах.

А тогда он не улыбался, был растерян. Он мялся, будто боялся спросить, а Дашка была готова стоять рядом и просто на него смотреть хоть целую вечность.

– Сегодня мне целый день не везёт, – решился Сашка. – Но я всё равно рискну. Не хочешь прогуляться? Я знаю кофейню, где по залу ходят десять кошек. Я кошек не люблю, но ещё не видел девушки, которая пройдёт мимо мохнатого мешка, не сюсюкая. Пойдём? Пожалуйста, скажи да.

О, только молния, долбанувшая в темечко и внезапная немота заставила бы её этого не сказать!

– Да. – Сказала Дашка.

В тот вечер она его сфотографировала. Ничего не смогла с собой поделать, не смогла себя остановить. Надо было спросить, вряд ли бы он отказался. Но тайное удовольствие показалось ей слаще. Она дождалась момента, когда он отошёл к стойке и сделала фото.

Весь вечер прошёл ровно и плавно, Сашка удивительно точно чувствовал ситуацию, видел и сглаживал неловкости. Даже не прогнал огромного белого кота, который прыгнул ему на колени. Только замер, с удивлением глядя на наглую тушу и ждал, пока кот поймёт, что гладить его не собираются и изволит уйти.

Сашка вовремя говорил, вовремя шутил, вовремя задавал вопросы, в общем, был отличным собеседником, вечер вышел что надо.

Оказывается, он знал, что и как сказать вовсе не от большой любви, а потому, что имел немалый опыт общения с несчастными.

Даже ничего не дрогнуло? Ничего?!

Ах ты ж, твою мать, скольких же он погубил?!

Сердце вяло трепыхнулось, боль была глубокой и тупой.

Звонки прекратились, но почти сразу пришла смска.

«Где ты? Ты сильно опаздываешь».

Дашка с трудом оторвала взгляд от экрана.

Почему этот звонок так её напугал? Ведь логично позвонить тому, с кем назначена встреча и кто никак не приходит. Почему она решила, что в момент, когда её мир рухнул, его мир тоже изменился?

Нет, в его реальности изменений не произошло. Он здоров и весел, по-прежнему живёт, дышит… Собирается отмечать юбилейную ведьму, ведь в мире на одну тварь станет меньше. Всего-то.

Бзззз.

«Что-то случилось? Ты где? Скажи, я приеду».

Дашкины руки задрожали, когда она отключала телефон и вынимала симку, которую после украдкой выбросила в урну.

Новая жизнь – новый номер. Вперёд.

Ушла она недалеко. Просто услышала телефонный звонок, так похожий на её собственный и не сразу поняла, что звонят не ей.

Но было поздно. Всё Дашкино нутро пронзила мысль, которая отчего-то не пришла в голову раньше. От этой мысли кровь тут же сковал холод, сердце трепыхнулось от страха. Эта мысль посеялась в ней, как зерно, мгновенно укрепилась и принялась расти. И уже никак было от неё не избавиться.

Он ведь может её найти.

И что тогда?

Две недели пролетели как один миг. Дашка просто ехала, куда были билеты и очнулась только в каком-то районом городе какой-то далёкой от столицы области. Там было ничем не хуже, чем в других местах, потому она осталась.

Городок мало чем напоминал столицу. Вернее, ничем не напоминал.

Разве в столице можно вот так вечером, когда стемнеет, выйти из дома и спуститься к реке? Идти несколько минут по безлюдной улице, по неровной дороге с редкими островками асфальта, и никого не встретить? Разве можно при этом чувствовать себя спокойно, не дёргаться в ответ на каждый автомобильный гудок, проверяя, не несётся ли на тебя неуправляемый водитель, не слышать чьих-то криков и нерусской ругани?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Столица – бесконечный копошащийся муравейник, место, где словно на дрожжах растут амбиции и запросы, а вместе с ними страхи и фобии. Где тебя выжимают досуха, словно губку и тут же отбрасывают в сторону, потому что вокруг достаточно свежих губок. Их приток стабилен и бесконечен, как прибытие поездов на платформы вокзалов.

А здесь городской ритм жизни замирает так, словно время застыло. Будто совсем иной мир вокруг.

Дашка уже и забыла, как оно живётся в небольшом посёлке, а ведь судьба сложилась так, что давно, ещё в детстве, они с бабушкой часто переезжали с места на место по небольшим городам, жили где придётся, полгода провели в глухой деревне, где даже электричества не было. Полжизни с тех пор прошло… Тогда ей было двенадцать, в то лето. Полжизни назад, однако нескольких дней в тишине хватило, чтобы стало легче. Как будто, отдалившись от города, она отдалилась и от боли, оставила её, бросила, как всё остальное имущество.

Дашке очень хотелось избавиться от боли. Если бы ей сказали – перестань чувствовать вообще, не только боль, но и радость, надежду, перестань чувствовать хоть что-то… она согласилась бы, не раздумывая. Будет ли радость и надежда, какая теперь разница? Главное, что не будет боли.

Каждую секунду Дашка заставляла себя не думать, а вместо этого делать что-то простое, вспоминать что-то забытое.

Например, хорошо бы вспомнить, что ты не в городе и выйти вечером на улицу.

Вот ты вышла, глубоко вздохнула. Оглядела двор с буйной зеленью, где на площадке всего три машины и один старый мотоцикл. Где на потрескавшемся асфальте детской рукой нарисованы классики.

И вот ты уже идёшь к реке, куда будто к ней тянет.

Небо как махровая синяя ткань, на которой сверкают звёзды, над водой пар, и каждый вдох полон травяной сладости.

Вскоре Дашка сидела у воды, обнимала колени и смотрела как от ровной поверхности поднимается парной туман. С каждым вздохом грудь словно становилась больше, дыхание удлинялось, казалось, минуты не хватит, чтобы набрать достаточно воздуха.

Даже дышать было больно.

Ей не хватало сил. Дурные мысли не оставляли в покое, аппетит пропал, сон не шёл. Волосы потускнели и обвисли, кожа чесалась и шелушилась. Необходимость поддержать себя в порядке, умываться, расчесываться и стирать одежду вызывала отвращение.

Чтобы хоть как-то продержаться, Дашка позволяла себе то, от чего когда-то рьяно отказывалась. Она использовала сладу – жизненную силу мира, которой могут управлять ведьмы. Прошлой ночью благодаря этому удалось выспаться, избавится от шума и не расчесать до крови запястья.

Ненадолго. К вечеру силы истончились и ушли в бездонную пропасть. Говорят, время лечит, но Дашка и подумать боялась, сколько времени потребуется, чтобы это пропасть заполнилась. Возможно ли это вообще?

Не думать!

Придётся вспомнить, кто ты есть – как от этого сбежишь? – и снова немного поколдовать. К чему упрямиться и делать вид, что ты обычная, ведь Служителей это не волнует. Безобидная ведьма? Ведьма, которая старается забыть о собственной сути? О, такого не бывает! Все они просто твари, которые должны знать своё место, так ведь?

Боль снова скрутила нутро в кулаке. Каждый участок кожи вспыхнул от чесотки.

Нет, сама она не справится. Дашка закрыла глаза и прижалась лбом к коленям.

Звуки приглушились, словно весь мир стал отдаляться и исчезать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На очередном вздохе это произошло. Вода наполнилась цветными огоньками… то есть не на самом деле, а в Дашкиных закрытых глазах.

Река засверкала и приобрела объём. Проникалась крошечными искорками. Теперь её было видно словно в трёх измерениях, и берега ничуть не мешали. В ней, как в трёхмерной графике, показался срез, обнажающий дно… течение, камни, слой тины и рыбы.