Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год - Вокруг Света

Внушительна динамика ее становления. На севере щупальца ЕЭС дотянулись до Кольского полуострова; на юге она недавно сомкнулась с объединенной системой Закавказья; на востоке пересекла Уральский хребет; на западе протянула руку системе «Мир», которая охватывает территорию большинства социалистических стран Европы. В теории стал возможен перекат огромных волн энергии от Белого моря до скал Армении, от Урала до Бреста и дальше — к Дунаю и Эльбе (на практике дальние перекаты энергии выглядят несколько иначе).

Сейчас это самая крупная энергосистема земного шара. В ее артериях пульсирует почти три четверти всей производимой в СССР электроэнергии. Это искусственное, но столь же планетарное образование, как, скажем, речная сеть Амазонки.

Параллельно сформировалось еще несколько мощных энергосистем: на севере Казахстана, в Сибири (от Улан-Удэ до Омска), в Средней Азии (Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, Туркмения, юг Казахстана).

Дальнейшее вытекает из взгляда на карту. Уже в этой пятилетке начинается сращивание энерголиний Европы с энерголиниями Сибири и Северного Казахстана. А где-то в 80-х годах строительство ЕЭС будет завершено: от западных границ она протянется до Тихого океана и от Северного Ледовитого до Памира.

Впрочем, завершение ЕЭС — момент достаточно условный. Не в том даже дело, что и в 80-х годах ее паутина охватит не всю страну: нет и не предвидится особой нужды тянуть тысячи километров проводов ради подключения, допустим, Чукотки. Потребности таких отдаленных районов еще долго могут обеспечивать местные электростанции и местные энергосистемы. Нет, дело не только в этом. Особенности ЕЭС сродни особенностям растущего организма. Чем больше энергии циркулирует в ней (а энергии будет, понятно, все больше), тем крупней требуются артерии. Буквально несколько лет назад советских энергетиков удовлетворяли линии напряжением 500 тысяч вольт (от напряжения зависит пропускная способность). Сегодня эти каналы узки, пропускать по ним на запад энергию, скажем, сибирских гигантов так же трудно, как сердцу качать кровь по зажатым артериям. Теперь, как это записано в Директивах пятилетки, будут вступать в строй линии напряжением 750 тысяч и 1150 тысяч вольт для переменного тока и 1 миллион 500 тысяч вольт для постоянного.

И не видно предела перестройки все время растущего организма ЕЭС.

Пожалуй, на этом можно закончить справку о Единой энергетической системе Советского Союза и перейти к главе, для которой уместно немного выспреннее, но отвечающее сути название — зеркало нашей жизни.

Мозг ЕЭС — это ее Центральное диспетчерское управление. Не очень большой, тихий зал. Всю стену заняла схема ЕЭС. Стоят пульты управления, в профиль своими очертаниями похожие на крылья самолетов. Естественно, мигают лампочки диспетчерской связи. Вот отсюда люди и управляют ими же созданной махиной, простершейся на внушительную часть Европейского континента. Здесь и следят за распределением тех мегаватт энергии, что плавят сталь, режут металл, движут поезда, штампуют детские игрушки.

Мы просыпаемся серым рассветным утром, хлопаем по будильнику, зевая, зажигаем свет, умываемся, завтракаем, спешим на работу, и кое-какие эти наши обыденные поступки, миллионократно повторенные в других квартирах, тут же фиксируются взлетающим графиком расхода энергии. И то, как мы включаем станки, и то, как мы уходим на обеденный перерыв, и то, как мы штурмуем электрички, и то, как, сев в кресло, смотрим телевизор, — тоже отражается в растущей или опадающей кривой потребления электроэнергии.

Она же свидетельствует, что впечатления от ночного города, когда улицы пусты, в окнах темь, везде тишина и сон, — что эти впечатления обманчивы. Ибо в те самые часы, когда все вроде бы замерло, расход энергии падает по сравнению с максимумом всего на четверть. Это немало — это 20 миллионов киловатт сброса (план ГОЭЛРО был рассчитан на 2 миллиона), но это всего только четверть. И ночью кипит работа, да еще какая!

Здесь, в Центральном диспетчерском управлении, можно видеть, как с востока на запад катится рассвет. Сначала вспыхивают огни и пробуждается транспорт Урала — там к заводским, воротам идет утренняя смена. В эти часы волжские ГЭС, например, посылают свою энергию на восток. Но вот час «пик» переместился к Москве, и волжские гиганты поворачиваются лицом к западу. Так весь день перемещаются потоки энергии.

Графики дней похожи друг на друга и все же неповторимы, как сама жизнь. В будни картина одна, в дни отдыха — другая. В Прибалтике, особенно летом, вечерний «пик» растет медленно — там белые ночи, не к чему жечь электричество; на юге он взмывает как стартующая ракета — там быстро падает ночь. География...

А бывают и внезапные искажения. Синоптики дают прогноз: «На территорию европейской части СССР вторглись холодные массы арктического воздуха...» «Так, так, — говорят энергетики. — Включатся, значит, отопительные приборы, придется маневрировать мощностями...» А имеет ли отношение к работе диспетчеров ЕЭС чемпионат по хоккею где-нибудь в Берне? Самое непосредственное, ибо за полночь светятся экраны телевизоров, чего обычно не бывает, и на графике это сказывается.

Сказывается и ритмичность работы предприятий страны. На Центральной диспетчерской детали, конечно, неразличимы. А вот на местных пультах, следящих за энергорежимом районов или небольших городов, — там даже отдельные предприятия как под увеличительным стеклом. Можно, пожалуй, сразу заметить даже такую мелочь — много ли там сегодня устраивают перекуров. И о структуре свободного времени жителей, их вкусах, привычках пульт тоже многое может порассказать, — как это социологи до сих пор не учуяли!

Но все это внешнее. Производство электроэнергии — особое производство. Здесь нет складов: энергия производится и в то же мгновение — не секунду, а именно мгновение! — потребляется. Связь куда более быстрая, чем между работой сердца и всех других органов тела. Чуть больше энергии — чуть меньше, чуть больше — чуть меньше... Система дышит.

Слежение за этим ритмом «дыхания» вне заботы диспетчеров. Система так отрегулирована, что все микроколебания учитываются автоматически. Чуть больше расход электричества — чуть сильней напряглись мышцы электростанций — вот так, грубо говоря. Вообще Система требует прямо-таки фантастической синхронизации: валы генераторов во всех взаимосвязанных частях Системы должны не только делать равнозначное число оборотов в минуту, но и в каждое мгновение иметь одинаковый угол поворота.

Все же, несмотря на это, а скорей именно поэтому, она требует безукоризненного управления. Диспетчеры должны заранее и точно предвидеть, где и сколько завтра потребуется энергии (вот почему приходится интересоваться даже программой международных чемпионатов). Требуемую на завтра энергию надо «разбросать» по электростанциям, а их в Системе порядка 600. Да не как-нибудь, а оптимально. На разных станциях разная стоимость энергии, одни линии передачи «съедают» энергии больше, другие меньше, опять же, допустим, Конаковская ГРЭС предупредила, что ей надо поставить на осмотр блок, а это сотни тысяч киловатт, значит, как-то надо нагрузить соседей, да еще помнить о резерве...

Резерв — он сам по себе сложнейшее уравнение. Простаивающие агрегаты — это потери, такой резерв дорого стоит. Вообще лучше, если бы резерва... не было. Но нельзя. Никакая самая современная техника не застрахована от аварий. Да и, кроме того, выгодней, если расходуется энергия наиболее «дешевых» агрегатов, а запас мощности пусть остается у «дорогих», — вот он и будет в резерве.

На деле все, конечно, гораздо сложней, но и так уж ясно, чего стоит будничная работа по управлению Системой. Каждый день надо составлять оптимальные графики режима для каждой из 600 электростанций. Тут человек просто не может справиться без вычислительных машин. Не может, хоть посади за расчеты все население страны. На примере ЕЭС можно доказывать неизбежность автоматизации и кибернетизации управления. Не просто выгоду или удобство, а неизбежность.

Кстати сказать, оптимизация работы ЕЭС экономит в год примерно 3 миллиона киловатт — столько, сколько осиливала вся страна в 1930 году. С подключением Сибири н северного Казахстана счет пойдет уже, видимо, под десяток миллионов киловатт.

Итак, режим работы рассчитан и выполняется. Тихо и внешне спокойно в диспетчерском зале; все обеспечено, все предусмотрено, во всех звеньях люди и автоматика делают все как надо.

Непосвященный не подозревает, каким нервным напряжением заполнена каждая минута в этом тихом зале. Напряжением ожидания и мгновенной готовности отозваться на непредвиденное.

Ибо всякое может случиться. Через месяц, через год. Завтра. Сейчас. И вот тут у диспетчера иной раз остаются секунды, чтобы принять единственно верное решение. Самому, потому что советоваться некогда. И после того, как свое слово сказала автоматика (процессы в электрических сетях развиваются мгновенно, а реакция человека медлительна, поэтому в экстренных случаях сначала все делает автоматика). Вот тут и начинается