Не позвать ли нам Дживса? - Пелам Вудхаус

Вероятно, эти усики и придавали вошедшему такой экзотический вид. Из-за них он казался совсем не на месте в английской придорожной пивной. При взгляде на него чувствовалось, что его естественная среда обитания – притон Черного Майка в Паго-Паго, где он был бы, конечно, душою общества, хотя вообще-то почти все время пропадал бы на сафари, сводя счеты с местной фауной, какая ни подвернется под руку. Вот, сказали бы вы, человек, не раз смотревший в глаза носорогу, и тот перед ним беспомощно отворачивал морду.

И опять же, как и тогда, когда вы так глубоко и точно анализировали миссис Спотсворт, вы окажетесь совершенно правы. Этот мужественный воитель джунглей и саванн был не кто иной, как тот самый капитан Биггар, о котором мы уже мельком упоминали выше в связи с прискорбным происшествием, завершившимся кончиной А.Б. Слотсворта, и любой из тех, кто проживает у дороги в Мандалай или проводит время в «Длинном Баре» в Шанхае, подтвердит вам, что «бвана» Биггар в своей жизни смирил взглядом так много носорогов, что вам такого количества и во сне не увидать.

Однако в данный момент он думал не столько о наших бессловесных братьях, сколько о том, чтобы выпить чего-нибудь прохладительного. Вечер, как мы уже говорили, был теплый, и капитан проделал долгий путь от Эпсома, откуда выехал немедленно по окончании скачек, известных под названием Дубки, до этой тихой пивной в Саутмолтоншире.

– Пива! – прорычал он, и при звуке его голоса миссис Спотсворт, вскрикнув, уронила книгу, а глаза ее чуть не выскочили из орбит.

И в той ситуации это было вполне естественно, ибо сначала ей показалось, будто она стала свидетельницей одной из тех манифестаций спиритуального мира, про которые она сейчас только читала. У любой женщины глаза из орбит выскочат.

А дело-то все в том, что капитан Биггар, если взглянуть на вещи прямо, был охотник и, следовательно, должен был охотиться. Его место там, где расположены его охотничьи угодья. Встреться он вам в Кении, или в Малайе, или на Борнео, или в Индии, и вы нисколько не удивитесь. «А-а, капитан Биггар, привет-привет, – скажете вы ему. – Как следопытствуете?» А он ответит, что следопытствует нормально. И все в полном порядке.

Но если вы встретите его в английской придорожной пивной, за тысячи миль от естественной области обитания, можно будет вас понять, коль скоро у вас мелькнет подозрение, что это вовсе не живой человек во плоти, а всего лишь призрак, или фантом, завернувший к вам на огонек, как это свойственно призракам и фантомам.

– Иик! – воскликнула миссис Спотсворт, потрясенная до глубины души. С тех пор как она увлеклась потусторонними явлениями, ей часто мечталось увидеть своими глазами настоящее привидение, но для таких вещей нужны соответствующая обстановка и подходящее время суток. Кому охота, чтобы призраки лезли на глаза, когда ты сидишь и пьешь освежительный джин с тоником?

Капитану же Биггару, пока он не услышал голос миссис Спотсворт, она в полутемной пивной казалась просто обыкновенной женщиной, опрокидывающей стаканчик на дорогу. Конечно, он машинально расправил плечи и подкрутил усы, как поступал неизменно в присутствии любой особы женского пола; но кто она такая, он не догадывался. И вот теперь, узнав ее, он весь, с ног до головы, задрожал мелкой дрожью, словно молодой робкий гиппопотам, впервые столкнувшийся нос к носу с великим Белым Охотником.

– Ну, жарьте меня в кипящем масле! – вырвалось у него, и глаза его полезли на лоб. – Миссис Спотсворт! Варите меня в сливовой подливке! Вот уж кого никак не ожидал встретить. Я думал, вы в Америке.

Миссис Спотсворт опомнилась и приняла прежний светский вид.

– Я прилетела на прошлой неделе с визитом, – пояснила она.

– А-а, тогда понятно. А то я очень удивился, увидев вас здесь. Помню, вы говорили, что живете в Калифорнии, или где-то там такое.

– Да, у меня дом в Пасадине. И в Кармеле. И еще один в Нью-Йорке, и еще во Флориде. И еще на севере, в штате Мэн.

– Пять в общей сложности?

– Шесть. Я забыла еще про дом в Орегоне.

– Шесть? – растерянно повторил капитан. – Что ж, приятно, конечно, иметь крышу над головой.

– Да. Но через какое-то время надоедает. Хочется чего-то нового. Я подумываю купить, может быть, этот дом, куда сейчас еду, Рочестер-Эбби. Я познакомилась в Нью-Йорке с сестрой лорда Рочестера, она возвращалась с Ямайки, и она сказала, что, возможно, ее брат согласится продать. Ну а вы-то что делаете в Англии, капитан? Я, как вас увидела, сначала глазам своим не поверила.

– Да вот, знаете ли, дорогая леди, захотелось взглянуть на родные места. Давно уж не выбирался сюда, все некогда было. Хотя помните пословицу: «Кто с детства много трудится и не веселится, из того вырастет дурак и тупица»? Диву даешься, до чего тут все изменилось с тех пор, как я приезжал последний раз. Нет больше праздных богатеев, если вы меня понимаете, все работают, каждый, так сказать, при деле.

– Да, поразительно! Сестра лорда Рочестера леди Кармойл рассказала мне, что ее муж, сэр Родерик Кармойл, заведует секцией в магазине «Харридж». А он десятый баронет или что-то в этом роде. Представляете?

– Трудно себе представить, ваша правда. Толстый Фробишер и Субадар[2] ни за что не поверят, когда я им расскажу.

– Кто-кто?

– Приятели мои в Куала-Лумпуре. Просто рты поразевают от изумления. Но мне лично нравится, – мужественно заключил капитан. – Так и должно быть. Игра прямой битой.

– Как вы сказали?

– Такой спортивный термин, милая леди. Из крикета. В крикете полагается бить прямой битой, а иначе… иначе ты бьешь, прямо скажем, кривой битой, ну, вы меня понимаете.

– Н-наверно. Может быть, вы присядете?

– Благодарю. Только на одну минуту. Я преследую врага рода человеческого.

В том, как держался капитан Биггар, тонкий наблюдатель заметил бы некоторую скованность и приписал бы ее, вернее всего, тому обстоятельству, что при последнем свидании с миссис Спотсворт он собирал и складывал вместе фрагменты тела ее супруга, чтобы их можно было отправить в Найроби. Однако неловкость, испытываемая им, была вызвана вовсе не этим прискорбным воспоминанием. Корни ее уходили гораздо глубже.

Эту женщину он любил. Полюбил ее с первого мгновения, как она вошла в его жизнь. До чего ясно он помнил это событие! Лагерь среди древесных акаций. Каменистый обрыв. Обломки скал в русле горного потока. Старый Симба (лев) ревет в отдалении, старый Тимбо (слон) гуляет в высоких тростниках (бимбо), и тут к лагерю подъезжает в автомобиле А.Б. Спотсворт, а рядом с ним – божественное видение в брюках для верховой езды. «Моя жена», – представил А.Б. Спотсворт и указал рукой на свою спутницу, Клеопатру Египетскую и Елену Троянскую в одном лице, а капитан Биггар, отвечая: «Добро пожаловать, мемсагиб, – и произнося вежливое приветствие: – Край йу ти ню ма пай»,– испытал такое ощущение, будто его прошибло сильным электрическим током. Вот оно! – понял он.

Естественно, в соответствии с законами белого человека он в своей любви и не подумал признаваться, но с той самой поры в его сердце горела ровным пламенем безмолвная жаркая страсть такого калибра, что порой, на досуге, слушая вой гиен и любуясь снегами Килиманджаро, он почти готов был сочинять стихи.

И вот теперь она снова перед ним, и еще прелестнее, чем прежде. Капитану Биггару показалось, будто где-то поблизости бьют в большой барабан. Но это было всего лишь биение его сердца.

Его последняя реплика оставила миссис Спотсворт в недоумении.

– Преследуете врага рода человеческого? – переспросила она.

– Одного мерзавца-букмекера. Подлеца из подлецов с душой черной, как его грязные ногти. Гонюсь за ним уже несколько часов. И почти настиг, – заключил капитан Биггар, мрачно отпив пива, – но тут что-то сломалось в чертовом автомобиле. Сейчас его чинят в гараже по соседству, за углом.

– Но почему вы гонитесь за букмекером? – не поняла миссис Спотсворт. Такое занятие казалось ей совсем не подходящим для настоящего мужчины.

Лицо капитана Биггара потемнело. Своим вопросом она задела обнаженный нерв.

– Жалкий пес подло со мной обошелся. А с виду такой положительный. Усы, как у моржа, и черная нашлепка на левом глазу. «Честный Паркинс» – название фирмы. «Ставьте на кого вашей душе угодно, благородный человек, – он говорил. – Кто не играет, тот не выигрывает. Подходите, подходите, – он говорил. – Вразвалку, враскачку, вприпрыжку. Дамам скидка, ставки не возвращаются». Ну, я и поставил у него в двойном.

– В двойном?

– В двойном, дорогая леди, это когда ставишь на лошадь в одной скачке, и если выиграл, то весь выигрыш ставится на другую лошадь в другой скачке.

– А-а, то, что в Америке называется двойной одинар.

– И как вы легко можете прикинуть, если обе лошади приходят первыми, вам достается изрядная сумма. Я по приезде в Лондон сошелся с довольно осведомленными людьми, и они порекомендовали на сегодня надежный дубль: Люси Глиттерс и Мамаша Уистлера.