Дорога в небо. Книга первая. Мечты, как звезды - Олег Еремин

Сверху навалилось что-то огромное и тяжелое, подмяв под себя, выворачивая руки так, что я вынуждена была перевернуться на живот. Кисти перехлестнула веревка. Она больно врезалась в запястья, стискивая их.

Потом тяжеленный парень уселся на мне верхом, лицом к моим ногам и так же жестко связал лодыжки. Поднялся, подхватил меня подмышки и отволок в темный угол. Кинул в него, сам оставшись стоять, возвышаясь надо мной как башня.

Страх опять скрутил мои внутренности. Он, то усиливался, то чуть ослабевал. А вот сейчас накатил так, что я сжалась в комок, вся дрожа. Слезы, не переставая, текли из глаз, а внутри все закаменело от ужаса. И в то же время я все слышала и понимала.

Из дальнего угла помещения раздалась автоматная очередь. Я вздрогнула всем телом.

– Кот, что там? – крикнул старший.

– Менты, – отозвался боевик. – Я – шуганул.

– Понятно. Ну, будем ждать более серьезных гостей.

– ХХХ-во, что задание провалили, – проворчал Звирь.

– Это как сказать, – откликнулся командир. – План «А» да, провалили, мины не заложили. И засаду на ватников не устроили. А вот план «Бэ» вовсю реализуем.

– То есть?

– Отвлечь на себя внимание и, взяв заложников, тянуть время. Может, другим группам легче будет действовать.

– Ось воно означэ як, – задумчиво протянул Швидкий. – А ми значить в розхид?

– Почему в расход? – не согласился командир. – У нас есть защитница. Так что побузим, а потом уйдем вместе с ней.

– Если будет куда уходить, – тихо проговорил Звирь, усевшись рядом со мной. Обнял меня за плечи, притиснул. – А ты не боись, все образуется.

Но мне от этого почему-то стало еще страшнее.

Я не знаю, сколько прошло времени. Солдаты негромко переговаривались, шутили. Звирь все так же сидел рядом, иногда поглаживая меня по голове. Даже достал бумажный платок и вытер мне лицо. Другие солдаты подсмеивались:

– Хорошую ты себе работенку нашел! Мы тут врагов выцеливаем, а ты с девчонкой.

– Каждому свое! – отшучивался он.

У меня от тугих веревок сильно затекли кисти и стопы. Руки я вообще не чувствовала. Только боль в запястьях. Но я боялась об этом сказать или попросить развязать.

Наконец, снаружи послышался приближающийся шум моторов и погромыхивание.

– Командир, кавалерия пожаловала! – окликнул Кот. – Два БТРа.

– Значит, пора поговорить. Звирь, тащи девчонку к двери.

Парень опять подхватил меня подмышки и, прижимая к себе, неловко откидываясь назад, просеменил к дверному проему. Поднял повыше, закрываясь как щитом, встал напротив него.

После сумрака овощебазы свет ударил по глазам. Я щурилась, пытаясь разглядеть окружающее. Бронемашину, виднеющуюся из-за кирпичного забора. Зеленые шлемы солдат, на мгновение появляющиеся из-за него и тут же прячущиеся.

– Эй, у нас заложница! – Громко прокричал командир диверсантов. – Если что, мы ее прибьем! А еще у нас куча взрывчатки, если рванет, от девчонки ничего не останется. Так что давайте жить мирно!

– Какого ХХХ мирно? – отозвался далекий голос. – Отпустите девочку и по одному без оружия выходите. Тогда ХХХ не будем.

– Ни! Це неможливо! – перешел на украинский командир. – Ми краще тут посидимо.

– Как знаешь! Только девочку не трожьте, а то ХХХ поотрезаем и в ХХХ заткнем!

– Уноси мелкую, – тихо приказал командир Звирю. И тот уволок меня в темноту.

И опять потянулись мучительные минуты или часы. Не знаю. Временами диверсанты принимались стрелять. Короткими скупыми очередями. Но, мне кажется, скорее, чтобы о них не забывали. Военные им не отвечали.

Потом командир боевиков скомандовал:

– Швидкий, Звирь, замените Кота и Билого. Кот с девчонкой.

Швидкий ушел, и вскоре к нам подошел невысокий плотненький мужчина. Он протянул руку Звирю, помогая встать, а сам уселся рядом со мной. Приветливо спросил:

– Тебя как зовут?

– Н-настя… – ответила я. Он был первый, кто со мной заговорил.

– Как самочувствие? Что-нибудь хочешь?

– Руки… и ноги… очень болят, – выдавила я, не в силах больше терпеть.

– Дай-ка посмотрю.

Он развернул меня лицом в угол и завозился с моими руками. Я вскрикнула от резкой боли.

– Звирь! – громко позвал Кот. – Ты что с девушками совсем не умеешь обращаться?

– А что? – ответили из темноты.

– НаХХХ было так веревки затягивать? – и, повернувшись ко мне: – Я сейчас развяжу, только ты никаких глупостей не делай, ладно.

Уж какие там глупости?! Кисти, когда я их поднесла к лицу, повисли как тряпочки. А на запястьях иссиня-красные полосы.

Вскоре руки начали оживать и я об этом очень пожалела. Было так больно, что я не могла даже кричать только скулила, свернувшись в калачик.

А Кот гладил меня по спине.

Потом он нагнулся к моим ногам и тоже развязал.

Командир что-то недовольно проворчал, но мой новый охранник ответил:

– Да куда она убежит? Она и встать-то с полчаса не сможет! А я минут через десять снова ее свяжу, но не так жестко.

Когда боль немного утихла, он протянул мне фляжку, и я, неловко взяв ее все еще непослушными руками, жадно отпила прохладной воды.

– Вот и славно, давай ко мне под крыло.

Он обнял меня за плечи, еще раз погладил по голове, отведя с лица спутанные пряди волос. Сказал:

– А ты красивая. Наверное, мальчики заглядываются.

Я почему-то смутилась.

А он плотнее меня прижал и провел левой рукой по груди. Я вздрогнула.

– О! Уже что-то есть! – обрадовался парень.

Ну да, я одна из первых среди одноклассниц, у кого начала фигура вырисовываться… в нужных местах.

– Кот перестань приставать до дивчини, – послышался незнакомый голос. Это Билый, поняла я.

– А тебе завидно?

– Она ж ще маленька.

– Де нет, вполне себе взрослая девушка, правда, ведь, Настя?

Я в панике сжалась. Мне совсем не нравилось то, к чему идет разговор.

– А давай мы с тобой поиграем, а? Уверен, тебе понравится, – и его рука легла мне на бедро.

– Нет! Не надо! – взвизгнула я, пытаясь вывернуться из внезапно ставшими сильными объятий.

А рука лезет куда-то совеем уже…

Я почти вырвалась, но была схвачена за волосы на затылке.

Кот, больше не изображая дружелюбия, уткнул меня лицом в куртку, так, что мой крик угас, и теперь безжалостно меня лапал.

Это было так невыносимо мерзко, страшно и больно, что я превратилась в бьющегося в агонии зверька.

– Нет! Нет-нет-нет! Спасите! Не надо!!! Ай!!!

– Видпусти ие, козел! – рык Билого.

– А те чё, тоже охота? – с довольным сопением. – Так присоединяйся! Держи ей ноги!

– Ах ти, рик! У мене дочка така!

Рывок, возня надо мной, звуки ударов. Выкрики.

Я, прижав коленки к груди, смотрю снизу-вверх как дерутся двое здоровенных, одетых в одинаковую форму мужчин.

– Прекратить! – орет командир.

Громоподобный выстрел заставляет меня вздрогнуть всем телом.

Кот оседает, держась за живот.

– Придурки! – голос командира тонет в грохоте, который наваливается со всех сторон.

Я вижу, как летят каменные осколки от пробиваемых навылет стен. Как отброшенной куклой падает на груду досок Звирь.

Как командир наставляет на меня черную дыру автоматного дула.

И как Билый в последний момент закрывает меня своим телом. Валится на меня подергивающейся грудой, заливая чем-то теплым, липким, неприятно воняющим.

А затем что-то влетает в дверной проем и ослепительный свет выжигает помещение.

Я жмурюсь, но поздно. Перед глазами ярко-зеленая пелена.

Мамочки!!!

Грохот смолкает, но затем опять накатывает, уже совсем рядом, короткими очередями. Не знаю, сколько это длится. Мне страшно!!! Страшно-страшно-страшно!!!

Грубый голос:

– Вот она, в углу.

Тяжесть от придавливающего меня тела исчезает.

– Она вся в крови, командир, но вроде живая. Девочка, ты как?

Мотаю головой.

Руки, грубые, мужские. Опять меня трогают!

– Не-е-е-ет!!! Пустите!!!

Извиваюсь и даже кусаю за что-то.

– Ай! Зараза! Она кусается!

– Значит, жива, – какой-то усталый голос. – Демичев, тащи сюда доктора.

Я открываю глаза, но все равно ничего не вижу, только яркие пятна, которые двигаются, когда я перевожу взгляд. Но они постепенно тускнеют, и я начинаю различать бродящие и копающиеся в чем-то фигуры. Груды чего-то непонятного. Внезапно до меня доходит, что это мертвые люди. Те, что захватили меня.

Через какое-то время рядом появляется белое расплывчатое пятно. Полузнакомое женское лицо склоняется надо мной. Кажется доктор из скорой помощи, она пару месяцев назад к нам приезжала, когда у папы болело сердце.

– Ну, ну, все прошло.

Мягкая рука, гладит меня по щеке. И я вся тянусь ей навстречу.

– Тебя не ранило? Сможешь встать? Вот так, не торопись.

Я еле удерживаюсь на дрожащих ногах. Хватаюсь за докторшу, почти падаю.

– Давайте я понесу, – мужской голос рядом и опять…