Письма леди Рондо - Джейн Вигор (Рондо)

Он любил в продолжение нескольких лет со всею нежностью дочь одного офицера, по имени Мунса [24], и, казалось был взаимно любим ею. В один несчастный день он пошел осматривать крепость, строившуюся на море [25], в сопровождении своих и чужестранных Министров [26]; на возвратном пути польский Министр случайно упал в воду с подъемного моста и утонул, несмотря на все усилия спасти его. Император, приказав вынуть все бумаги из его карманов, запечатал их в присутствии всех.

При дальнейшем осмотре выпал портрет; Государь поднял его и представьте его удивление — портрет изображал его любезную. Он тотчас разламывает конверт, развертывает бумаги и находит многие письма руки её к умершему, написанные в самых нежных выражениях; оставив общество, он вбежал в комнату моей рассказчицы и приказал послать за изменницею [27].

Когда она вошла, он запер дверь и оставшись втроем, спросил, для чего писала она к такому лицу. Она заперлась, но он показал портрет и письма, и когда сказал о смерти её любовника, несчастная залилась слезами. Государь в порыве страсти начал укорять её в неблагодарности; изменница ожидала наказания, но вдруг у него самого полились слезы, он сказал: «забываю все, я также имею слабости: я Вас не могу ненавидеть, и обвиняю только собственную мою доверчивость. Продолжать мою любовь с Вами значит унизить себя; прочь, я умею примирить страсти с рассудком. Вы ни в чем не будете нуждаться, но я с сих пор Вас уже не увижу.»

Он сдержал слово. Скоро [28] она выдана за одного чиновника, которому дана должность в отдаленной провинции [29]. Монарх заботился об их счастии до конца жизни и оказывал к ним постоянно свою любовь [30].

Я желаю, чтобы Вы прочли эту историю Б. Обладай он властью этого монарха, что бы делали Вы? Но пусть он сам найдет применение этому сюжету, который я предлагаю ему.

Я остаюсь и проч. [31]

ПИСЬМО III

Милая моя,

Последнее письмо Ваше исполнено и нежности и жестокости. В нем Вы показали доброту сердца, извещая о многих моих подругах, но запрещаете говорить мне с ними, советоваться о чем-либо, требуя повелительно, чтоб я отвечала одной Вам. Право, это тиранство, но я должна повиноваться.

Первый Ваш вопрос — «в каком я обществе» — на это с трудом могу отвечать. Я обращаюсь ежедневно, с людьми высшего круга. У жены польского Министра [32] каждый вечер бывают собрания, куда съезжается множество хороших людей, но к величайшей досаде они занимаются большею частью игрой в карты, впрочем, к игре никого не принуждают. Я всегда удивляюсь, как люди, одаренные высоким умом, предаются этим столь опасным забавам. Не имею нужды говорить, что я здесь только зрительница и наблюдательница человеческих слабостей, как Вы знаете, и как девица Белль привыкла называть меня. Однажды я встретилась с молодою дамою, которой также не нравились карточные игры; она удивлялась этому как и я, oт того ли, что она в этом деле была также неопытна, или от того, что её сердце исполнено нежных чувствований. Она чистосердечна, добра, умна и вежлива; присоедините к этим милым достоинствам осьмнадцатилетнюю весну её жизни и — это будет сестра императорского любимца — Княжна Долгорукая.

Она влюблена в брата германского Посла [33]; он щедро награжден природой, только ему нужно образовать свой ум, чего он, надеюсь, достигнет. Новая знакомка моя, кажется, желала бы вступить в брак вне своего отечества и весьма обходительна с иностранцами. В этом собрании можно быть и не быть, никто Вас не спросит; ужин готов для тех, кто хочет остаться. Я воображаю, что здесь был бы самый лучший круг общества, если бы карты не были известны.

Угадываю Ваш вопрос — Вы хотите знать о русской вере? Не зная здешнего языка, я не могла составить себе о ней основательных понятий и потому скажу немного; вот что я заметила, находясь при крещёние и обручении: в первом случае дитя погружали три раза в сосуд с водою; кум и кума, или крестный отец и мать, имели в руках по восковой свече; по совершении погружения священник (который, между прочим, был сильно пьян) [34] надел на дитя белую рубашку и потом прогонял сатану; велел воспреемникам [35] отрекаться за дитя от него и от дел его; во время сего отречения он и вocпреемники, обратясь к дверям, плевали на землю в знак совершенного отречения и победы над дьяволом.

Обручение совершалось над одною из моих девушек таким образом: жениха представили отцу и матери этой девушки, и когда молодой человек им понравился, то пришли просить на предполагаемый брак моего согласия; получив оное, жених прислал невесте своей в подарок гребенку, румяна и мушек. Когда позволено было им видеться в первый раз, они обменялись кольцами; и таким образом девушка моя сделалась невестою. Со дня обручения девицы, знакомые невесте, посещали её днем и ночью, оплакивая потерю своей подруги; причем пели старинные песни; а по наступлении дня, в который надлежало венчаться, со всех сторон пролиты были реки слез; родственники перенесли её имущество, состоявшее из постели, одеяла, стола и образа её Ангела. Одна из моих девушек, как главная её подруга, допущена была провожать ее, другие подруги не имели этого права. Что же касается до остального, то для удовлетворения Вашего любопытства обращаю Вас к Библии и, не желая мешать Вам в Вашем добром занятии, имею честь пребыть и пр.

ПИСЬМО IV

Милая моя,

Не думайте освободиться от моей докучливости, хотя Вы сами заставили меня долго скучать в ожидании от Вас ответа. По отправлении последнего письма моего к вам, здесь произошло удивительное событие. Юный монарх (по совету своего любимца [36], как предполагают), согласился вступить в брачный союз с прелестною княжною Долгорукою, о коей я уже писала вам. Какой жестокий удар для двух любящих сердец [37]. Но в этой стране девице нельзя отказываться от такового брака, по-видимому, столь счастливого.

В предыдущие два дня происходил сговор, это значит, что бракосочетание объявляется всенародно. За день пред тем Княжна Долгорукая отвезена была в великолепный дом, находящийся близ дворца, в котором она и будет жить до самого бракосочетания.

На церемонию приглашали весь почетный класс: посетители сидели на скамьях в одной обширной комнате; Государственные сановники, и высшее дворянство на одной стороне, иностранные Министры и чужестранцы на другой. В конце комнаты возвышался балдахин, под которым стояли два кресла и налой со св. Евангелием; по сторонам налоя сидело множество духовенства. Когда все заняли места, вошел император и разговаривал несколько минут с некоторыми особами. Скоро приехала невеста из дому, в котором она жила, в своей карете, с матерью и сестрою, а брат её, бывший камергером, ехал впереди; затем следовал длинный ряд императорских карет, брат проводил сестру до дверей комнаты, где принял её сам император, проводил до одних кресел и сам сел в других; эта любезная жертва (так я её называю) одета была в белое глазетовое платье, вышитое золотом, волосы были завиты, и четыре косы унизаны драгоценными каменьями; небольшая диадема украшала её голову. Лицо её было бледно, и скромные взоры выражали задумчивость; посидев несколько времени, они встали и подошли к налою; здесь император наименовал княжну своею невестою и разменялся с нею кольцами, потом, повесив ей свой портрет на правую руку, приложился вместе с нею к Евангелию. Apxиепископ Новгородский прочитал краткую молитву и поздравил императора с обручением; посидев ещё несколько, он назначил чиновников и статс-дам для двора своей супруги. После сего подходили к руке будущей государыни, которую поддерживал будущий её супруг, простирал каждому её руку до тех пор, пока все не кончили поздравления.