Стань моей свободой - Ольга Арунд

— Вам комплимент от того столика, — официант кивает куда-то себе за плечо.

— А вот и жертва, — уничижающе фыркает Олеська, переводя взгляд вглубь зала. — Хотя, знаешь, в этот раз ей вполне можешь оказаться ты.

— О чём ты? — показательно бесстрастно интересуюсь я.

Предвкушение забивает все остальные чувства, заставляя снова лететь в пропасть. Сладкую и обжигающе-опасную. Но когда это меня останавливало!

— Оу, а несравненную Лиссет зацепило, — вглядывается в меня подруга. — Да брось, чем этот громила отличается от остальных твоих ухажёров?!

«Тем, что он не громила!», — едва не огрызаюсь я в ответ.

Это пугает даже больше закручивающегося горячей спиралью желудка. Пожалуй, в этот раз действительно стоит себя ограничить. Хотя бы попробовать остановиться и подумать.

— Ты куда? — вскидывается Олеся.

— Не люблю клубную благотворительность.

Шаг и снова взгляды.

Скользят по коже тёмных брюк. Вместе со сквозняком от кондиционерам, заставившим взлететь лёгкую ткань топа, пытаются коснуться тела. С трудом отрываются от глубокого выреза. И плевать хотят на выражение моих глаз. Даже те двое, что сидят с ним рядом, едва ли замечают что-то, кроме плотно обтянутой задницы и ложбинки в декольте.

Но не он.

Тот, кто приказал мне: «Танцуй», смотрит только в глаза, и мне приходится напомнить себе, что этот мужчина мне никто. Где-то внутри заготовлена насмешливая, остроумная и стопроцентно колкая фраза, но… Не отводя взгляда, я с громким стуком ставлю бокал на их стол и разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Это нет?

— Это «Я тебя не знаю».

Мне не трудно развернуться, чтобы уйти. Гораздо труднее не реагировать на его поддевку.

— Можем познакомиться, — голос звучит слишком близко для того, кто сидит на диване, и я убеждаюсь в своей правоте, обнаружив его за спиной.

— Можем, — ни ироничная улыбка, ни оценивающий взгляд не трогают стоящего передо мной мужчину, — но не будем.

А как же хочется!

Настолько, что я сглатываю вязкую слюну и возвращаюсь к его глазам. Да какого хрена?! Я так даже на Кира в своё время не реагировала, а тот был, на минуточку, моим первым мужчиной.

— Я могу сам придумать тебе имя. — Он задумчиво накручивает на палец прядь моих волос и легко пропускает её по ладони.

Относительно невинный флирт, но я чувствую, как в разы ускоряется пульс и сбивается дыхание. Потому что где-то в глубине моего напрочь ударенного сознания он наматывает волосы на кулак и тянет, заставив подставить беззащитную шею. И целует так, что я выпадаю из реальности от одной только фантазии.

— … Алисой.

— Что ты сказал? — хрипло переспрашиваю я, возвращаясь.

Оказывается, чувствовать себя мышью перед удавом может быть приятно. Особенно, если планы удава далеки от обеда.

— Любопытная и упрямая Алиса, — смеётся надо мной, всё ещё неизвестный, он. Смеётся, но кладёт руку на талию, крепко прижимая к своей груди, в то время как вторая ладонь касается подбородка, заставляя поднять взгляд. — Станешь моей девочкой?..

___

«Young and beautiful» Lana Del Rey

Жаркие летние ночи в середине июля,

Когда мы оба бесконечно теряли контроль,

Сумасшедшие дни, городские огни,

Ты играл со мной, как с ребенком*

Будешь ли ты все также любить меня,

Когда я перестану быть юной и прекрасной?**

Будешь ли ты любить меня,

Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души?

Я знаю, что будешь, я знаю, что будешь.

Я уверена, что ты все ещё будешь.***

Глава 2

— Чёрт! — Яростное шипение разрывает тишину кабинета вслед за упавшим со стола телефоном. Легко дотянувшись до сотового, я принимаю вызов, пока Олеська не начала трезвонить на рабочий.

— Принимай поздравления, моя несравненная Лиссет! — слышится в трубке привычно насмешливый, но всё же счастливый голос. — Это важное событие в жизни каждой двадцатисемилетней старой девы! Это счастливые дни без тебя для твоих работников. Это слёзы на глазах, наконец-то сплавившего надоевшую дочь, отца!

— Иди ты знаешь куда?.. — хмыкаю я.

— Зна-а-аю, — довольно тянет она, — но не пойду. Как настроение? Надеюсь принцессное и на всё согласное?

— Сказала та, кто отбрил трёх потенциальных самоубийц, — качаю я головой и прищуриваюсь, вглядываясь в пришедшее на почту письмо. — Или сколько мужиков пытались тебя захомутать?

— Делать мне больше нечего! — уничижающе хмыкает Олеся. — Менять вольную беззаботную жизнь на… гхм… палку колбасы. Только если в следующей жизни.

— С таким подходом в следующей жизни ты будешь самкой богомола и откусишь муженьку голову. Гарантирую.

— А вот и нет! — торжествует она. — Ты в курсе, что так богомолиха… или богомолка? — задумывается Олеська. — Хотя, последнее больше про другое… короче, самка богомола жрёт самца только в неволе. В природе у них всё чики-пуки.

— Какая прелесть, — заторможенно откликаюсь я, наткнувшись взглядом на странную платёжку. Нам привезли какое-то оборудование без моего ведома? — То есть твоему будущему самоубийце придётся жить с тобой в палатке?

— Мальдивы, знаешь ли, тоже природа, — хмыкает она в ответ.

— Ну да, ну да… — Тишина в трубке заставляет встряхнуться. — Слушай, Олесь, у меня завал, давай вечером поговорим?

— Надеюсь, что вечером тебе будет сильно не до меня.

Без всякой видеосвязи мне видно её, полную ликования, улыбку.

— До связи, — улыбаюсь я и отключаюсь.

Так что там за оплата?..

— Жень, где Алёна? — Остановившись в дверях склада, громко зову я. — Женя!

— Не знаю, Алиса Константиновна, — выпрыгивает он откуда-то сбоку. — Сегодня я её ещё не видел.

— С такими фокусами вы и меня скоро не увидите, — медленно выдыхаю я. — Доведёте либо до греха, либо до инфаркта.

— Мы без вас не сможем, — дурачится Женя, — вы же наша Лиссет Бурерождённая*!

— Прибью! — беззлобно обещаю я. — Вы дети или кто?! Что за