Птичья история - Йон Колфер

— Все куда хуже, чем я думал! Ты начнешь свой следующий круг перерождений комаром. Очень низкая ступень.

Стремление испить его крови быстро развеялось, и я превратился в навозного жука.

— По-прежнему насекомое, — отметил король, — Ради твоей матери стань скорее млекопитающим!

Моя оболочка лопнула и исчезла, а спина покрылась шерстью — я превратился в крысу. Я отчетливо видел собственный нос и подрагивающие усики на нем.

— Млекопитающее, — признал отец, — Но не слишком-то благородное.

А потом случилось несчастье. Свихнувшаяся свинья, сбежав с кухни, ворвалась в покои. По пятам за ней неслись три мясника со здоровенными ножами. И воцарился ад кромешный. Я как раз переживал муки превращения в голубя и потому едва отслеживал последовательность событий.

Свинья врезалась в кресло отца и сшибла его на пол. Он ударился головой о каменные плиты и испустил дух. Мой контакт с камнем кармы был грубо прерван, прежде чем мой человеческий рассудок успел утвердиться в своих правах. Я сделался полноценным голубем, с мозгами и словарным запасом птицы. Свинья метнулась, мясники замахали ножами, а я поднялся в воздух. Хрюканье, грохот и воркование!

Я подчинился голубиным инстинктам и вылетел через открытое окно. Минут десять спустя я был уже в нескольких милях от дворца, несясь вместе с западным ветром. Два года я скитался по небу, как обычный голубь, не подозревая, что приключилось со мной. Но однажды летом я обосновался под крышей некого дома и снова услышал человеческие голоса. От их звука что-то шевельнулось у меня внутри, пробуждая воспоминания и разум.

Я понял, что должен немедленно вернуться к моему горюющему семейству и заверить их, что сын и наследник жив и здоров, хотя и несколько не в себе. Я был уверен: стоит моим родичам услышать, что со мной сделал покойный отец, как меня примут с распростертыми крылами — то есть распростертыми объятиями. Такова моя цель, и я прервал свой путь лишь ради подкрепления сил.

Я завершил свое повествование и погрузил клюв в стоящую рядом кружку с водой. Моя история имела успех. Слуга уже наполнял миску едой.

Тут рыцарь снял свой шлем.

— Захватывающая история, цыпленок. Так ты говоришь — принц Хасниварр?

— Увы, да, — ответил я печально, но благородно.

— Поразительно. Говоришь, камень кармы?

Я щелкнул клювом.

— Да, да. Так все и было.

Рыцарь снял одну из латных перчаток.

— А расскажи-ка мне, цыпленок, то есть принц, насчет твоего знаменитого семейного родимого пятна.

Родимого пятна? У меня есть знаменитое родимое пятно?

— Ах, да! Конечно! Наследники золотой горы всегда имеют на теле родимое пятно в форме… родимого пятна. Подробности пока что ускользают от меня. Память вернулась ко мне не полностью.

Рыцарь снял латный нагрудник.

— Позволь, я тебе напомню. Родимое пятно в форме развернутого павлиньего хвоста. Как вот это.

На боку у рыцаря красовалось родимое пятно в форме павлиньего хвоста.

Я нервно взмахнул крыльями.

— И это означает, что ты…

— Принц Хасниварр, — закончил фразу рыцарь, — Я был в походе. И никаких голубей и свиней.

— Что за чушь! — возмутился я, — Хасниварр — это я, законный наследник…

— Горы золота, — снова перебил меня рыцарь, — Хотя, боюсь, правильнее будет назвать ее кротовьей кочкой. Да, когда-то это было горой — до выплаты имперских налогов и до войны, которая длилась несколько десятилетий. Если сейчас в нашей сокровищнице найдется хоть один соверен, я сильно удивлюсь.

Мне стало плохо.

— Что, никакого золота?

— Ни единого пенни.

— Но ведь остается замок, — вспомнил я, цепляясь за соломинку.

— Ага, — согласился рыцарь. — Прекрасный замок, в каждом его зале висит мой портрет.

— А-а… — Я чувствовал обращенные на меня взгляды присутствующих, — Возможно, я слегка преувеличил…

Мальчишка-король снова вытащил меч из ножен.

— Так ты не волшебный голубь?

— Нет. На самом деле я попугай. Попугай-альбинос.

— И как ты научился говорить?

— Я всегда умел говорить. А понимать я научился в лаборатории волшебника. Одного типа по имени Марвин, или что-то вроде того.

— Мерлин? — переспросил мальчишка.

— Ага, он самый. Думаю, я надышался испарений от его зелий, и это подействовало на мои попугайские мозги.

Напряжение разрядил рыцарь. Он захохотал так, что его доспех задребезжал, а по лицу потекли слезы, увязая в бороде.

— Бог мой, хитроумный попугай! Теперь я все понял. Прими мою благодарность, цыпленок. Я так не смеялся уже лет десять. По крайней мере, с тех самых пор, как меня превратили в свинью.

Теперь захохотали все, и я почувствовал, что еда, возможно, не отменяется. Я махнул крылом в сторону котла, над которым поднимался пар.

— Я рассказал историю. Можно мне миску? Хотя бы маленькую. Я ем как птичка.

Рыцарь выхватил миску у проходящего мимо слуги.

— Конечно, юный принц! Твои враки заслуживают по меньшей мере нескольких кусочков вареного мяса.

Я заглянул в миску. Суп был серым и неаппетитным на вид.

— И что же это за мясо? — поинтересовался я.

Принц Хасниварр недобро подмигнул и ответил:

— Курятина.

---

Eoin Colfer "A Fowl Tale", 2007 г.

Антология «Черная магия», М.: Эксмо, СПб.: Домино, 2010 г.