«Мы от рода русского...» - Андрей Сахаров

В многочисленных фундаментальных работах выявлены социально-экономические процессы, протекавшие в восточно-славянских землях, и доказано становление в IX — X веках классового общества и государства — раннефеодальной монархии, показаны международные связи Киевской Руси, основные направления ее внешней политики. И все-таки оставалось неясным, почему же в X — XI веках, во времена Владимира I и Ярослава Мудрого, Русь вдруг добилась такого ощутимого взлета на международной арене. Ведь войско Владимира I по существу спасло от гибели под ударами восставших болгар византийского императора Василия II. Русь это го времени находилась в тесных отношениях с Византией, Польшей, Венгрией, Чехией, Германией, Швецией, Норвегией, другими странами Европы и Передней Азии.

При Ярославе Мудром русские княжны стали королевами французской, венгерской, норвежской, датской; а сыновья Ярослава — Изяслав, Святослав, Всеволод—были женаты на принцессах из германских, польских земель, из Византии. Русь продолжала оставаться участницей большой европейской политики и в конце XI века. В союзе с Польшей в 70-х годах Русь противоборствовала Чехии, за которой стояла Германская империя, а в 80-е годы германской императрицей стала внучка Ярослава Мудрого Евпраксия. Европейской известностью пользовался Владимир Мономах, бывший сначала князем переяславским, а затем великим киевским князем. Он являлся внуком Ярослава Мудрого и шведской принцессы, сыном византийской принцессы, мужем английской принцессы, деверем германского императора, внучатым племянником венгерской и датской королев — дочерей Ярослава Мудрого, пасынком половецкой княжны. Его старший сын, будущий великий киевский князь Мстислав, был женат на дочери шведского короля Христине, а внучки — на немецких князьях. Таков далеко не полный перечень родственных связей этого знаменитого полководца и государственного деятеля Древней Руси. Это о нем восторженно писал автор «Слова о погибели Русской земли»: «Отсюда до венгров, и до поляков, и до чехов, от чехов до ятвягов, отятвягов до литовцев и до немцев, от немцев до корелы, от корелы до устюга, где живут тоймичн, и за Дышащим-морем, от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов до мордвы — то все покорил бог народу христианскому: великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю Киевскому, и деду его Владимиру Мономаху, которым половцы детей своих пугали в колыбели. А литва из болота на свет не показывалась. А венгры каменные города укрепляли железными воротами, чтобы на них великий Владимир не ходил войной. А немцы радовались, что они далеко за синим морем. Буртасы, черемисы, веда и мордва бортничали на князя великого Владимира. И сам господин Мануил Царегородский, страх имея, затем и великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьграда его не взял».

В этой короткой поэме довольно точно отражено международное положение Руси в начале XII века, ее чрезвычайно высокий внешнеполитический престиж. Но где были истоки этого взлета? По каким торным путям, широким ступеням поднималась Русь к этому великолепию? Ведь, почитав иных авторов прошлого и настоящего, особенно некоторых современных западных русистов, только диву даешься: как это отсталая, безвестная, варварская страна вдруг засияла на европейской арене, да и вообще, возможно ли этакое мгновенное превращение, в котором буржуазные историки из далеко не научных побуждений также отказывают Древней Руси?

При ответах на эти вопросы мы и должны обратиться к первым шзгам древнерусской дипломатии, к первым ее признакам, к первым ее, порой безвестным, деятелям, которые, выражая волю нарождающегося класса феодалов, богатого купечества, защищая интересы складывающегося раннефеодального государства, ткали его внешнеполитические узоры, вели дипломатические переговоры в окрестных странах, закрепляя успехи русского оружия, прикрывали его поражения, готовя новые походы, отражали предстоящие нашествия, искали и находили союзников, нейтрализовали противников. А в ходе этой многовековой, трудной, кропотливой работы рождались, как и в других странах, первые дипломатические процедуры, церемониал, определялся характер переговоров, их оформление соответствующими устными и письменными, открытыми и тайными, пространными н краткими, предварительными и окончательными соглашениями, договорами, появлялись первые «штатные дипломаты, люди, профессией которых стало выполнение дипломатических поручений молодого государства,— короче говоря, рождалась дипломатическая снетемп, дипломатическая служба в самом прямом смысле слова.

Может возникнуть закономерный вопрос: да какая в те времена могла быть служба, какая могла быть система? Ну, ездили люди, иногда о чем-то договаривались. И все-таки с такими сомнениями можно было бы поспорить, поскольку складывание всего государственного механизма в период его естественного рождения проходит длительный путь, усложняется, эволюционирует от его примитивных форм до развернутых, глубоко разработанных, изощренных для своего времени методов ведения внешней политики. И порой за малозначащими на первый взгляд, единичными, туманными, а потому спорными упоминаниями в русских летописях, в западных хрониках, в сочинениях восточных авторов о дипломатических действиях того или иного древнего русса мы, сопоставляя эти отдельные ориентиры с подобными же явлениями в сопредельных странах, вдруг открываем для себя стройный ряд стереотипов. И оказывается, что перед нами не единичные, спорные явления, если их рассматривать изолированно, лишь в применении к Киевской Руси, а обычные, характерные для других молодых, складывающихся государств приемы дипломатической деятельности.

Государство не существует как некая абстракция, как нечто сложившееся, раз навсегда данное. Основоположники марксизма-ленинизма дали блестящий анализ истории государства, его социальной сущности в различные общественно-исторические формации, его эволюции. Они показали, как оно проявляет себя в своих внутренней и внешней функциях.

Внешняя функция государства.., Его отношения с другими государствами, выражение на внешнеполитической арене коренных интересов господствующею класса. Вот они, реальные результаты усилий государственной машины. Но как достигнут этот результат, какова механика, каковы скрытые пружины самих внешнеполитических усилии, как организованы эти.усилия, в каких мимолетных соприкосновениях, длительных контактах, яростных схватках с другими такими же системами эти результаты достигнуты? Разве ответы на эти вопросы не характеризуют уровень государственного развития, его зрелость, масштабность, значительность? Попятно, что все эти вопросы, обращенные к нашей древности, к Киевской Руси, естественно, немедленно вторгаются в область рассуждений, а порой и дискуссии об уровне развития древнерусской государственности, о способности пли неспособности руссов IX — X веков встать, в смы:ле государственного развития, па один уровень с наиболее развитыми государствами того времени. Одна эта мысль кажется нестерпимой для наших идеологических оппонентов, ненавистников великого прошлого нашей Родины. Но эта же мысль естественна для каждого объективного человека, спокойно, непредвзято, внимательно изучающего историю своего Отечества, занимавшего и в те далекие времена достойное место среди других стран и народов, место, определяемое энергией народа, его повседневными хозяйственными усилиями, сноровкой, талантами неизвестных русских людей, его воинскими свершениями, большими внешнеполитическими достижениями. И свое скромное, но не последнее место в этих усилиях, талантах и достижениях занимает порой незаметная, совершенно неизвестная широкому кругу любителей истории, но весьма впечатляющая по своим результатам работа первых русских дипломатов, о которой мы и намерены рассказать в этой книге.

Глава 1

Кий — первый русский дипломат? Гибель Мезамира

В ту пору, когда в восточно-славянских землях появились первые государственные объединения, когда здесь стал осуществляться переход от племенных организаций к конфедерациям племен и на этой основе зарождались племенные союзы полян, древлян, северян, вятичей, тиверцев, дреговичей, радимичей, ильменских словен, возникали их городские центры — Киев, Чернигов, Полоцк, Новгород, другие города и городки, миро-сая дипломатическая практика уже проделала долгий и сложный путь. Рабовладельческие государства древнего Востока, Египет, Рим, греческие государства — полисы и их многочисленные колонии, Скифская держава и гуннская империя Атиллы, Византийская империя, Аварский и Хазарский каганаты, Арабский халифат, раннефеодальные государства Европы — империя франков и возникшие на ее основе Германия, Франция, итальянские государства, Болгария, Венгрия, Польша, скандинавские королевства, Англия, государственные образования Причерноморья и Северного Кавказа — весь этот разноязыкий, этнически пестрый и разнообразный в социально-экономическом, политическом и культурном отношениях мир за долгие столетия уже выработал и вырабатывал и в первую половину I тысячелетия новой эры, когда складывалась основа крупного восточно-славянского государства — Киевской Руси, определенные дипломатические приемы, средства, формы, заимствуя и примеряя опыт веков к нуждам собственной рабовладельческой или феодальной государственности. Изменчивый, постоянно бурлящий, воюющий и мирящийся мир со всех сторон обступал Восточно-Европейскую равнину, где вдоль больших полноводных рек, на необозримых солнечных черноземах юга, в суровых северных лесах, па перекрестках древнейших торговых путей происходило формирование конфедераций славянских племен, а позднее — образование Древнерусского государства. И точно так же, как долины рек, привольные степи, многочисленные городки были открыты торговле, хозяйственной сноровке, военному опыту других стран и народов, восточно-славянское общество должно было неизбежно знакомиться с политическими традициями внешнего мира, примерять собственный опыт к уже сложившейся международной дипломатической практике, впитывать все то, что могло усилить основы раннефеодальной славянской государственности, укрепить позиции княжеской власти внутри страны, содействовать ее международному престижу.