О девстве и браке. О покаянии две книги - Амвросий Медиоланский

12. Кто-нибудь скажет: но ведь (еще) Илия оказался совершенно непричастным к вожделениям плотского соития. Но потому-то он и был взят колесницею на небо, потому-то он и является во славе вместе с Господом, потому-то он и будет предтечей Господнего пришествия. И Мария, взявши тимпан, с девственною стыдливостью была руководительницей хора (Исх. 15:20). Но посмотрите, чей образ она тогда имела? Не образом ли церкви была эта дева, которая непорочной душой объединила религиозный сонм народа, воспевавший божественные песни? Мы читаем также, что и в храме иерусалимском были избранные девы. Но что же говорит Апостол? Все это происходило с ними, как образы, чтобы стать свидетельством будущего (1 Кор. 10:11); ибо образ заключается в немногих, (а) жизнь – в весьма многих.

13. И только после того, как Господь, пришедши в это тело, сочетал общение божественности и телесности без всякого пятна внешнего смешения, Он, разлившись по всему миру, сообщил человеческим телам образ небесной жизни. Это и есть тот самый будущий род, который возвестили служащие на земле ангелы (Мф. 4:11) (и) который воздаст Господу служение чрез послушание непорочной плоти. Это и есть то небесное воинство, которое обещал на земле сонм прославляющих ангелов. Итак, мы имеем свидетеля древности еще от века, полноту же исповедания от Христа.

Глава четвертая

14. Во всяком случае, девство у меня не имеет ничего общего с язычниками, оно не распространено у варваров и не в обычае у прочих живых существ. С этими последними хотя мы и разделяем один и тот же жизненный дух этого воздушного пространства, хотя вместе с ними являемся обладателями обычного состояния земного тела и не разнимся от них также и в пользовании производительными силами; но, по крайней мере, в этом одном отношении мы избегаем погрешностей одинаковой (с ними) природы: хотя к девству стремятся язычники, но посвященная (дева) у них оскверняется; варвары даже преследуют девство, а прочие (народы совсем) не знают его.

15. Кто-нибудь мне укажет на девственниц Весты и жриц Паллады? Но что же это за целомудрие – оно вызывается не нравственною настроенностью, а возрастом: оно предписывается не навсегда, а на время! И особенно легкомысленно такое целомудрие, нарушение которого блюдется до более преклонного возраста. Они сами учат, что их девы не должны и не могут навсегда оставаться девами, и, таким образом, сами полагают предел девству. Но что же это за религия, в которой предписывается, чтобы отроковицы были целомудренны, а старухи нецеломудренны? Нет, не та целомудренна, которая связывается законом; и в той целомудрия нет, которая освобождается от него законом. О, таинства, о нравы там, где необходимость вменяется в без порочность и дается освящение страсти. Итак, не целомудренна та, которая понуждается (к целомудрию) страхом; и не благочестива та, которая руководится (в нем) наградой; и уже не стыдлив тот, который ежедневно подвергается поруганию страстных взоров и (как бы) бичуется постыдными взглядами. Оказываются льготы, предлагаются награды: как будто продавать целомудрие не есть величайший признак наглости. То, что за плату обещается, за плату и нарушается; что за плату присуждается, за плату и отчуждается. Не может снова приобрести целомудрие та, которая имеет обыкновение продавать его.

16. А что сказать о таинствах фригийских, в которых разврат возведен на степень учения (disciplina)? И о если бы (только) для более слабого пола! Что (сказать) об оргиях Либера, где возбуждение страсти является выражением религиозного таинства (mysterium)? И какова, поэтому, может быть жизнь жрецов там, где блудодеяние богов служит предметом почитания. Итак, нет у них святой девы.

17. Посмотрим, не образовали ли какой-нибудь (девы) хотя бы те философские школы, которые обыкновенно присваивают себе путеводительство всеми добродетелями? В одной Пифагорейской басне прославляется одна какая-то дева: когда тиран принуждал ее выдать тайну, – она, чтобы не дать ему возможности хотя бы при помощи пыток вынудить у нее признание, откусила себе язык и им плюнула в лицо тирана, так что тот, не докончивши допроса, уже не мог ее более допрашивать.

18. Но однако та же самая, которую не могли победить пытки, – та, которая была сильна духом, но похотлива чревом, была примером молчаливости и в то же время расточительницей (proluvium) целомудрия, оказалась побежденной похотью. Таким образом, та, которая смогла скрыть тайну мысли, не укрыла срама (своего) тела. Она победила природу, но не сдержала учения (добродетели). И как она желала бы в слове иметь ограждение своей невинности! К тому-то, может быть, и приготовляло ее терпение, чтобы (при помощи слова дать ей возможность) отречься от преступления. Итак, не во всех отношениях она оказалась непобедимой: тиран не мог от нее добиться того, о чем спрашивал, но зато получил то, о чем не спрашивал.

19. Насколько же более велики духом наши девы, которые побеждают даже те силы, которых не видят; они одерживают победу не только над плотью и кровью, но даже над самим верховным правителем мира и века! Несомненно, Агния была меньше возрастом, но больше добродетелью, богаче по количеству побед, мужественнее терпением; она из страха не лишила себя языка, но сохранила его для победы. Ведь у нее не было ничего такого, что она боялась бы выдать; ее исповедание было не преступным, а религиозным. Таким образом, та скрыла только тайну, эта же прославила Господа, и так как Его не мог еще исповедать возраст, то Его исповедала природа.

Глава пятая

20. В похвальных речах обыкновенно прославляются отечество и родители: это затем, чтобы чрез воспоминание о виновнике потомства возвысить достоинство и этого последнего. Правда, я не намерен был заниматься восхвалением девства, а (лишь) только его уяснением, но однако, думаю, будет относиться к делу и то, если я покажу, каково его отечество и кто его виновник. И прежде всего мы определим, где находится его отечество. Если это отечество там, где находится родовое место жительства: то, конечно, отечество целомудрия – на небесах. Итак, (оно) здесь – пришелец, а там – естественный обитатель.

21. Что же такое девственное целомудрие, как не чистота, непричастная греху (contagionis)? И кого по достоинству мы можем назвать виновником целомудрия, как не непорочного Сына Божия, плоть Которого не видела тления, а божество не причастно греху. Итак, смотрите, каково достоинство девства. Христос – прежде девы, Христос – от девы; от Отца Он рожден прежде веков, а от девы рожден во веки. Первое – сообразно с Его природой, а второе – ради нашей пользы. То было всегда, а этого Он восхотел.

22. Обратите внимание и на другое достоинство девства: Христос жених девы, и если можно так сказать: Христос – (жених) девственной чистоты; ибо девство происходит от Христа, а не Христос происходит от девства. Дева, следовательно, есть та, которая сочеталась (браком), которая носила нас в своем чреве, которая родила (нас), которая выкормила нас своим молоком, о который мы читаем: «Сицевая… сотвори… дева Иерусалимская..[2] По русской библии это место имеет иной смысл сравнительно с библией славянской. Не оскудеют от камене сосцы и снег от Ливана и не уклонится вода зельно ветром носимая». (Иерем. 18:13–14). Какова же эта дева, которая напаяется от источников Троицы, у которой из скалы истекают воды, не оскудевают сосцы и изливается медовая вода? Скала ведь, по Апостолу, есть Христос. Значит, от Христа не оскудеют сосцы, от Бога – непорочность (claritas), от Духа – источник. Это – Троица, орошающая свою Церковь – Отец, Христос и Дух.

23 Но перейдем теперь от матери к дочерям. «О девах…, – говорит св. Апостол, – повеления Господня не имам». (1 Кор. 7:25). Если же учитель языков не имел, то кто же иной мог иметь? И, конечно, он не имел (о девах) заповеди, но имел о них совет (exemplum). Ибо девство не может быть повелеваемо, но (только) желаемо: то, что превыше нас, и выражается более в форме совета (in voto)y а не в форме научения (in magisterio). «Хощу же вас, – говорит, – беспечальных быти; не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви…. и не посягшая (virgo) помышляет о Господних, … да будет свята и телом и духом. A посягшая помышляет о мирских, как угодити мужу» (1 Кор. 7:32–34).

Глава шестая

24. Я не порицаю, конечно, и супружества (matrimonium), но только преимущество отдаю девству. «Изнемогаяй, – говорит, – зелия да яст» (Римл. 14:2). Одно терплю (exigo), другому удивляюсь. «Привязался ли еси жене – не ищи разрешения; отрешился ли еси жены – не ищи жены» (1 Кор. 7:27). Такова заповедь тем, кто состоит в супружестве. А что он говорит о девах? «И вдаяй браку свою деву, добре творит: и не вдаяй, лучше творит» (1 Кор. 7:38). И та не грешит, если вступит в брак; и эта, если не вступит в брак, делается вечной. Там – врачество немощи, здесь – слава непорочности (castitatis). Та не порицается, а эта восхваляется.