Власти твоей нет надо мной (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

Стараясь не делать резких движений, я медленно пошла вверх по широким ступеням к двери.

Пальцы,  немея от всего, что произошло вчера и от нереальности происходящего сейчас, слегка подрагивали, когда коснулись дверного молотка. Зажмурившись, словно это могло укрыть от неприятностей, я опустила  колотушку. Тихий гул раздался где-то в глубине этого старого поместья, а не от молотка, как это было привычно.

Тут же дверь тихо, со скрипом, отварилась небольшой щелью, и из мрачных помещений мне послышался лай. Звук, заставляя сердце замирать, все нарастал. Пытаясь сдержать страх, которого и так было слишком много за последние часы, я отступила на шаг от двери, но та вдруг распахнулась, и меня обдало сладким и сильным запахом корицы. Что-то , по цвету напоминающее ту же редкую пряность и не имеющее четких очертаний, пронеслось мимо.

Олень недовольно поднял голову и громко фыркнул, тряхнув головой, когда ветер коричного цвета пронесся вокруг, словно бы дернув зверя за уши.

Я стояла, ни жива ни мертва, совсем не понимая, куда попала, и что делать. Чем дальше, тем больше все происходящее походило на сон,  или на картинку из какой-то детской книжки. Из тех, что мама читала нам по вечерам.

– Хозяин? – тихо, наблюдая за оленем и коричным ветром, в котором вдруг проявились на пару мгновений очертания большой, тонконогой собаки, сипло позвала я. – Дома есть кто?

Мне было немного страшно привлекать внимание этого странного пса, но надеяться на то, что он может не заметить вторжения, не стоило. Так что самым верным решением было попытаться докричаться до владельца особняка.

 Но из-за тяжелой, резной двери не доносилось ни звука. А вот пес-ветер, повернул голову в мою сторону. Я не могла сказать, почему так решила, но очень четко ощутила на себе этот взгляд, хотя контур зверя то и дело менялся. А через миг мое сердце едва не рухнуло в пятки, когда коричный ветер в один вздох оказался рядом и толкнул под колени. Потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, чего именно требует это нечто, но я шагнула в дом, боясь почувствовать призрачные зубы на своей ноге.

Внутри оказалось не так и мрачно, как все выглядело снаружи. Даже в коридоре было множество окон, через которые лился теплый солнечный свет,  а на стенах висели странные, украшенные мутными узорами зеркала, которые позволяли лучам преломляться десятки раз и рассеивать темноту даже в самых дальних углах. Удивляло  только одно – везде под ногами шуршали все те же опавшие золотисто-рыжие листья.

– Хозяин? Ау? – сделав еще пару шагов вперед, я остановилась. Мне казалось совершенно неправильным вот так врываться в дом, даже если дверь была не заперта.

Под колени опять ткнулась морда пса, и я машинально опустила руку, погладив между ушами, поглощенная разглядыванием интерьера. У правой ноги кто-то довольно заурчал, и сердце пропустило удар. Скосив глаза, я рассматривала, как очертания моей руки немного преломляются и смываются, прячась в теплых потоках коричного ветра, так похожего по ощущениям на короткую и гладкую собачью шерсть.

– Хороший мальчик,– тихо, как делал отец, приводя в дом нового охотничьего пса, произнесла я. В ответ раздалось довольное урчание. Как бы то ни было, есть меня пока не собирались. Но кто знает, как надолго подобное настроение может сохраниться у этого зверя. – А где твой хозяин?

Поток ветра одним порывом вырвался из-под пальцев, и через мгновение рядом раздался радостный лай. Видно, этот странный, практически неразличимый пес требовал, чтобы я шла за ним.

– Хозяин там? – с напускным воодушевлением спросила я, силясь не потерять из виду этого полупрозрачного провожатого. И уже куда тише, скорее для самой себя, добавила: – Надеюсь, он чуть больше подходит для моих глаз. Иначе я просто сойду с ума к обеду.

Этот странный пес, меньше всего похожий на что-либо виденное мной ранее, продолжал толкать под колени и временами тянуть за подол, хотя мне вовсе не хотелось бродить по чужому дому без ведома хозяина.

Остановившись у одного из зеркал, частично затянутых мутным узором, я с ужасом глянула на свое отражение. Разделенное рисунком, оно тем не менее было весьма жутким. На лице то тут, то там, виднелись темные пятна и ссадины. Кудряшки, выбившиеся из косы и местами покрытые грязью, делали меня похожей на деревенскую ведьму на спине которой уже начинали расти грибы, вперемежку со мхом.

– Да погоди ты! – шикнув на пса-ветра, пытаясь не обращать внимания на сильный  запах корицы, от которого уже начинало щекотать  в носу, я нервно оглядела коридор, и поплевав на палец, попыталась оттереть хотя бы те пятна, что были на щеках. Вряд ли в таком виде можно кого-то убедить, что я приличная девушка из хорошей семьи, просто заблудившаяся в лесу.

Посмотрев на тщетность собственных трудов, от которых грязь только растерлась по коже, как жирная краска, я тяжело вздохнула, пытаясь пригладить хотя бы волосы, когда невидимый пес нетерпеливо рыкнул, и вновь толкнул плод колени, куда-то подгоняя.

– Вот до чего ты неугомонный зверь, – опустив ладонь и потрепав его между ушей, уже совершенно не боясь этого чуда, я пошла в ту сторону, которую мне навязывали.– Надеюсь, твой хозяин не слишком щепетилен? Не хотелось бы ругаться из-за того, что я вошла без спроса. Все же, дверь открылась сама…

Коридор вдруг резко вильнул, и я, шокированная, остановилась в огромном холле. Высокие колонны, целые потоки света и купол потолка вовсе не соответствовали тому, что я видела с улицы. Две широких витых лестницы вели на второй этаж, примерно посередине соединяясь в один величественный пролет. Всюду были арки, лепнина и свет. Много, просто невозможно много солнечного света, который лился со всех сторон.

А еще были цветы и лианы. Белые грозди, свисающие с перил, вьющиеся под арками. И все живые и свежие, несмотря на сухую золотистую листву под моими ногами.

 Не понимая, как именно все это может быть, откуда всему этому взяться одновременно и из ниоткуда,  я попыталась проследить, куда уходит ствол одного из вьющихся растений, но получалось, что оно ползло прямо из стены, при этом совершенно не нарушая целостности кладки.

– Так не бывает,– покачала я головой, и тут же вздрогнула от громкого призывного лая. Мутный поток ветра, поймавший, кажется, десяток лепестков, носился вверх-вниз по лестнице, и я была готова поклясться, что этот пес сейчас виляет хвостом.  Не понять, что именно от меня хотят, было невозможно. – Да-да. Я иду.

Оказалось, что я попала в дом с какого-то бокового входа, и теперь парадный холл открывался мне во всей своей невероятной красе, стоило войти в основную часть здания. Такие непривычные сочетания старых стен, кое-где покрытых мелкими трещинами, и золотой лепнины на полотке, придавали всему окружающему ореол таинственности. От этого становилось еще интереснее, кто же хозяин подобного дома.

Мне представилась древняя дама в пыльных шелках, с высоким седым париком, украшенным жемчужными нитями, с пожелтевшими кружевами на лифе и рукавах. Представилось, как ее огромный кринолин подхватывает и метет листья по полу, стоит хозяйке выйти из собственной спальни. Казалось, еще немного, и я смогу услышать стук трости, без которой пожилая хозяйка не может, или просто не желает ходить.

Но вокруг стояла тишина. Только легкие порывы ветра, гуляющего по залам, шуршали листьями, да Корица нетерпеливо поскуливал, ожидая, когда я уже пойду за ним.

– Ладно, показывай куда,– ощущение, что я нарушаю чужой покой, стало вдруг невероятно сильным, заставив поежиться. Да и одежда не успела просохнуть окончательно, добавляя неудобств и начиная натирать под руками.

Мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж, и Корица, этот ветреный пес, повел меня какими-то поворотами. Через несколько минут, сообразив, что, скорее всего, сама не смогу выбраться из этого дома,  я оказалась в светлой комнате с разбитыми окнами.

Высокие арки, колонны, листья под ногами, но  ощущения были совсем иные, не такие, как в остальном доме. Словно здесь стояла глубокая осень. Не единого зеленого пятна или цветка, свисающего с потолка. Только пожухлая листва вокруг, аромат увядания, и пара старых кресел перед разбитыми окнами.