Ускользающая тень - Крис Вудинг

Вражеские укрепления берём одно за другим, а я кое-как съезжаю вниз, к воде. Земля идёт под уклон, всё кругом покрыто лишайником и грибами на высоких ножках. Я слишком спешу, меня угрожающе заносит, врезаюсь в колонию грибов-дождевиков и оставляю за собой облако спор.

Добираюсь до берега, земля здесь выравнивается. Под ногами растоптанные плесневые грибы. Среди них лежат убитые и раненые.

На раненых смотреть тяжелее всего. Убитые — другое дело, у них будто пропадает какая-то очень важная часть, без которой они вроде бы не совсем люди. А вот живые чувствуют боль, кричат, шевелят остатками оторванных конечностей.

Одним товарищи помогают. Другим — нет. Я уже побывала во многих битвах и знаю, что всем не поможешь, как ни старайся. Иначе с ума сойдёшь. Пробегаю мимо раненых и умирающих, стараясь не обращать внимания на их крики. Я здесь ради одного-единственного человека, поэтому прокладываю себе путь в толпе бегущих солдат и ищу его.

Наши силы наступают и увлекают меня за собой. Он наверняка в авангарде, ведёт людей в атаку. Он же из Кадрового состава. Это наша работа. Мы должны вдохновлять солдат, показывать им пример. Мы элита, герои.

На самом деле это всё, конечно, ерунда. Никакие мы не герои. Просто очень хорошо обучены убивать.

Прорываюсь сквозь толпу. Солдаты кричат до хрипоты, заранее предвкушая победу. На бегу они ликующе вскидывают оружие в воздух — зазубренные клинки, секачи, складные луки из древесных корней. Хочу крикнуть, что они все ошибаются, что враг их обхитрил, но это не поможет. Нужно поговорить с кем-то поглавнее. Кадровый состав обычно тактическими вопросами особо не занимается — просто кидаемся в самую гущу и разбираемся на месте. За это солдаты и восхищаются нами больше, чем Военачальниками, или Командующими дивизиями, или заклинателями камней. Мы такие же, как они. Сражаемся наравне с ними, тоже выполняем приказы и тоже погибаем.

Перелезаю через разрушенные укрепления. Всюду валяются убитые гурта. Шлемы из панцирей насекомых разбиты, доспехи залиты кровью. Бледная кожа усыпана чёрной землёй. Из воронок поднимается дым, кругом куски человеческой плоти.

Бой возобновился, на этот раз среди строений крошечной припортовой деревни. С тех пор как гурта захватили Корок, всё кругом пришло в запустение. На этом каменистом холмике посыпанные гравием дорожки вьются между домами с потрескавшимися стенами. Несколько пристаней выдаются в озеро. На границе таких мест полно — безрадостных, ничем не украшенных. Единственное их назначение — служить укреплённым торговым портом. Говорят, Корок нам необходим, потому что на этом берегу озера только здесь можно выгружать тяжёлые грузы, но, по-моему, это просто вопрос престижа. Гурта отняли у нас Корок. А мы теперь возвращаем его.

Наконец оказываюсь в авангарде. Строй солдат растекается между зданий. В руинах таверны и Дома Света прячутся лучники. Свет уже почти погас, гурта так ни разу и не подзарядили светящийся камень на вершине башни. Поэтому теперь в городе всегда сумрачно.

Грубо хватаю за руку пробегающего мимо солдата. Тот оборачивается, рассерженный, что его задерживают. Потом замечает отметину на моём голом плече. Знак Кадрового состава, а в центре его — эмблема моего клана. Парень сразу понимает, кто перед ним.

— Кто твой командир? — спрашиваю я.

Тот называет какое-то имя. Я даже не слушаю.

— Разыщи его. Скажи, чтобы уводил людей. Гурта подходят с озера. И с верхних точек. Они нас всех уничтожат.

В глазах солдата мелькает страх. Теперь уверенность в победе сменилась испугом.

— Скажи, что это я тебя послала, — прибавляю я.

Тот спешит исполнить приказ, я тоже уношусь стремглав. Да, я поступила неосмотрительно — нельзя было передавать такое важное сообщение простому солдату, следовало доложить об увиденном самой, но у меня сейчас другие проблемы. В любом случае Военачальник скоро узнает о засаде. А мне нужно предупредить Ринна. Когда всё начнётся, я должна быть рядом с ним.

Не могу избавиться от тревожного предчувствия. Кажется, будто на меня несётся что-то огромное, тёмное, удушающее — не хватает воздуха.

Ничего не могу с собой поделать — я напугана до полусмерти.

Здания построены из тёмного камня и дерева, все они низкие и неказистые. Строили их из чего попало — вот кривобокий дом, унылая таверна, безликие административные здания, склады. И всё это в полуразрушенном состоянии после последнего нападения гурта.

Стараюсь держаться поближе к стенам. Вражеские лучники подстрелят любого, у кого хватит ума выскочить на открытое место. На моих глазах нашему солдату в грудь вонзается стрела. Протыкает его насквозь, наконечник показывается из спины. Пытаюсь не думать, каким сильным был выстрел. Луки гурта этим славятся.

— Где Ринн? — спрашиваю солдата, сидящего на корточках в дверном проёме. Он подпрыгивает от неожиданности и замахивается на меня ножом, но я перехватываю его руку, качаю головой, и тот соображает, что я своя. Повторяю вопрос. Солдат отвечает. Ринна знают все. Не заметить его трудно.

Яростная схватка кипит во дворе между несколькими самыми большими зданиями. Гурта засели там за баррикадой из разного рода обломков. Глупая идея — защищать позицию, открытую со всех сторон, но гурта много чего странного делают. Даже я их не всегда понимаю, хоть и разбираюсь в них получше других.

Прибегаю и вижу, что битва уже почти закончена. Всех лучников в окружающих зданиях ликвидировали, и в дело вступили меченосцы Эскарана. Над ними возвышается Ринн, люди ориентируются по нему, словно корабли по свету маяка. В каждой руке у него по топору, Ринн размахивает ими направо и налево. Он далеко не самый ловкий боец Кадрового состава, однако в его боевой технике есть что-то такое, отчего он кажется неуязвимым. На самом деле топорами он машет довольно медленно, и всё равно враг даже близко подойти боится. Ринн движется неумолимо, будто лавина.

Вижу его и невольно улыбаюсь. Но через секунду вспоминаю, для чего я здесь, и улыбка исчезает.

Подхожу. Мне сражаться не с кем. Баррикаду разгромили. Гурта сами по себе высоким ростом не отличаются, а рядом с Ринном они просто карлики, потому и не решаются с ним схватиться. Пробиваюсь сквозь толпу солдат Эскарана, уже почти добралась до него, и тут Ринн меня замечает. Широко улыбается. Белые зубы сверкают на фоне чёрной колючей бороды…

…Следующее, что помню, — лежу на земле, а в ушах звон стоит от высокого, пронзительного звука. Я полностью дезориентирована, могу только моргать. Я вся в чём-то влажном. Постепенно прихожу в себя и вспоминаю, что меня как будто ударила огромная рука. А потом хаос, беспорядочные движения, яркий свет…

Шея как деревянная. Всё онемело, всё болит, даже не могу сообразить, ранена я или нет. Кто-то лежит прямо на мне, уткнувшись лицом мне в грудь. То есть не лицом, а тем, что от него осталось.

Единственное моё желание — стряхнуть с себя эту страшно оскаленную маску без нижней челюсти. Сбежать из-под пустого взгляда мёртвых глаз, которые будто умоляют меня что-то сделать, предотвратить эту катастрофу. Изнемогая от отвращения, сталкиваю с себя солдата. Отползаю назад, но во что-то врезаюсь. Знаю, что это тоже труп, поэтому даже не оборачиваюсь. От заунывного звона в ушах кажется, будто всё это происходит далеко и с кем-то другим.

Встаю на колени и приподнимаюсь. Дома исчезли. Земля усыпана телами убитых. Несколько человек, подобно мне, понемногу шевелятся, остальные неподвижны. Сначала даже сомневаюсь — вдруг я уже в другом месте, а не там, где была до того, как случился…

…взрыв…

И вдруг на меня безжалостно нахлынули воспоминания. Теперь понятно, почему гурта обороняли двор вместо того, чтобы отступать. Это была ловушка. Они заманили сюда как можно больше наших, а потом всё взорвали.

Вижу вдалеке наших. Войска в смятении. В город войти боятся, опасаясь новых взрывов, но и отступать не могут. Подкрепления гурта мчатся вниз по склону прямо на них. Теперь вражеские корабли видно издалека, они уже почти причалили к берегу.

Врагов намного больше, чем нас. Сейчас начнётся резня.

При этой мысли вспоминаю, что должна сделать и почему я в городе, а не наверху, как приказано. Страх придаёт сил, встаю и, пошатываясь, бреду среди трупов и оторванных конечностей, пока не отыскиваю его.

Он лежит на спине и смотрит вверх невидящим взглядом, массивное тело покинула бьющая через край энергия, так хорошо знакомая мне ещё с подросткового возраста. Ни одной раны не видно. Но он мёртв.

Все силы тут же покидают меня. Будто какая-то сила прижимает к земле, и бороться с ней я не в силах. Опускаюсь на него, кладу голову ему на грудь, но родное сердце не бьётся. Глаза закрываются сами собой, и я понимаю, что пострадала гораздо серьёзнее, чем мне поначалу казалось. Я тоже умираю, в этом нет сомнения. Но ничего страшного. Жить я больше не хочу.