Алгоритм - Алекс Антонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
В зале наблюдения австралийской обсерватории Сайдинг-Спринг воздух был пропитан непониманием и страхом.
— Мы, наверное, сошли с ума, это просто невозможно! — Джеймс держался руками за голову, он сжал глаза так сильно, как только смог и резко открыл их. Объекты с экранов монитора никуда не пропали. Они продолжали двигаться, и их было так много, что Джеймс не мог посчитать количество.
— Это должен быть сбой, такого просто не может быть! Ава ты тоже это видишь? Или у меня галлюцинации?
— Я вижу, — очень медленно и почти шепотом произнесла Ава. — Нужно связаться с другими обсерваториями.
Джеймс перекатился на стуле к компьютеру, не отрывая взгляд от экранов телескопов. Когда он все-таки переключился на экран компьютера, предназначенного для связи, он увидел в мессенджере одно короткое сообщение. Оно пришло из обсерватории Риди-Крик и было предельно коротким:
«Вы тоже это видите?»
Джеймс обмяк и, как ему самому показалось, провалился сквозь стул и растекся по полу.
— Это контакт, другого объяснения у меня нет, — его голос дрожал, а слова звучали так, будто он вытягивал из себя нечто тягучее, как резина.
Ава, к своему собственному удивлению, была не так поражена случившимся. Она взяла телефон и набрала номер комплекса дальней космической связи в Канберре.
— Алло, — женский голос на том конце трубки был глухим и растерянным.
— Меня зовут Ава Грант, я из обсерватории Сайдинг-Спринг.
— Значит, я не сошла с ума… — пробормотала женщина на том конце провода.
— Наверное, мы все сошли с ума — попыталась приободрить ее Ава. Она сама не понимала, почему так трезво мыслит и не впадает в панику, не теряет моральные силы, как остальные.
— Мы обречены — механический, обреченный голос прервал разговор.
В голове у Авы заиграла песня «Army of the sun» рок-группы Roadrunner United. Ее мозг рисовал картины огненного Армагеддона. Как пришельцы стирают с лица Земли человечество с помощью своего оружия, которое в десятки раз превосходит человеческое. А иначе и быть не может. Такое множество объектов не может появиться на орбите по щелчку пальца. Это точно не может быть природным явлением. Это технология. И, скорее всего, смертельная для людей. Иначе и быть не может.
Ава даже не догадывалась, что мир стоит в нескольких секундах от ядерной катастрофы. Она не знала, что крылатые ракеты с двух враждующих континентов уже вылетели со стартовых площадок, чтобы вылететь на орбиту Земли, а оттуда упасть со сверхзвуковой скоростью смертельным градом. И уничтожить миллионы людей.
Ава Грант закрыла глаза и настолько погрузилась в собственные мысли, что окружающий мир перестал для нее существовать. Тысячи слов из фантастических романов, сотни сцен из фильмов про вторжение пришельцев кружилась в ее голове. Было страшно и одновременно отчаянно интересно, как же все будет происходить.
Но поток ее мыслей прервал сигнал аварии. Сирена, подобная пожарной, надсадным гулом ударила по барабанным перепонкам. Технический дисплей оповещал о сильных электромагнитных помехах. И последнее, что Ава увидела перед тем, как мониторы выключились, было движение. Ава не успела толком ничего рассмотреть, но ей показалось, что во множестве точек на экране появились промежутки.
* * *
Богдан, лежа в своей позиции, смотрел на руины. Полтора километра — серьезное расстояние, и он чувствовал себя в безопасности. Моросил мелкий дождь, он промок, и все тело затекло. В особенности шея. Но, несмотря на это, он чувствовал моральный подъем. Пять подстреленных солдат противника.
— Пять целей? Пять жизней? Пять Людей. Именно так. Людей с большой буквы?
— Неважно. Они враги. Без гуманизма и нравственности на войне безопасней.
«Какого черта я опять болтаю сам с собой?» — мысленно выругался Богдан.
Усталость давала о себе знать. И он потерял концентрацию, и провалился в воспоминания.
Богдан вспомнил свое детство. Трехлетний мальчик обнимает свою мать, которую только что ударил отец. Мать плачет и обнимает его в ответ. Тот человек, которого он называет отцом, стоит и смотрит на них мутными глазами. Его кулаки сжаты так, что костяшки побелели. Видно, как поднимается и опускается его грудь, он просто дышит яростью.
— А ну-ка отойди. — Голос его похож на шипение змеи, а лицо Богдана обдает запахом спирта.
— Нет! — кричит ребенок. Ему страшно.
Мужчина с силой отбрасывает Богдана, и тот удаляется головой об ножку стола.
— Что ты делаешь? — Мама бросается к ребенку.
Богдан краем глаза замечает, что муть в глазах отца пропадает.
Большая капля дождя упала на ствол снайперской винтовки, и Богдан отчетливо услышал, как капля разбивается на крошечные капельки. Звук напомнил, как капли падали с протекающего крана в ванной. И он опять погрузился в воспоминания.
Ему десять лет. Отец опять напился и взялся бить его и маму. Богдана он в тот раз ударил головой об ванну. И когда они сидели с мамой, обнявшись, на ледяном полу, все, что он слышал, — это тихие всхлипы, свои и матери. Слышал, как вода капает из крана. И как с таким же звуком капают из разбитого носа капли крови.
Когда на следующий день его самый задиристый одноклассник Валера гнусавым спросил:
— Ну че, Богдаша, от кого получил люлей?
Он молча ударил его прямым ударом в нос. Тот поплыл — он явно не ожидал удара.
Валера был на голову выше и крепче Богдана, кроме того, он посещал секцию бокса. Но удар застал его врасплох, и он, как говорится, «поплыл». Богдан нанес еще один удар правой, и тот пришелся прямо в левую скулу, и Валера упал. Все одноклассники застыли в немом оцепенении. Во-первых, оттого, что маленький, сухой, вечно растерянный и угрюмый Богдан уложил самого сильного парня в классе. Во-вторых, они просто боялись. Боялись страшного выражения лица Богдана. Боялись, что если они полезут разнимать, им может случайно «прилететь» от Валеры.
А Богдан тем временем продолжал бить. Сел на грудь упавшего Валеры и бил до тех пор, пока не разбил лицо Валеры и свои кулаки в кровавое месиво…
Богдан увидел движение среди руин. Но оказалось, что это просто собака. И он опять погрузился в воспоминания. Виски и лоб сдавило, когда он вспомнил, как в семнадцать лет отчим после ссоры с мамой
