По ту сторону Алой Реки. Книга 2. Потерявшие судьбу - Василий Криптонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не танцовщица, – сказала Айри.
Еще два года назад перепугалась бы, а теперь даже интересно. Когда нет судьбы, куда только не затянет. Однажды Айри видела, как обезумевшая лошадь понесла крестьянскую телегу. Трех человек задавила, проскакала по набережной и сбросилась с пирса, оставив людей гадать о причинах столь странного поведения. Может, и у лошади судьбу забрали, кто ее знает. Только у Айри сегодня последний раз так.
– Фигуркой-то походишь, а там – кто разберет? – тараторит мужчина, все время куда-то оглядываясь. – Им, скотам, главное чтобы раздевалась, а уж как танцуешь – без разницы. Ну пойдем, переоденешься быстренько, а то сведу к ним, скажу, что отказываешься. Хочешь?
Айри поморщилась – мужчина сильно сжал руку. За три года Айри прекрасно изучила трущобы и сразу поняла, куда попала. Знала, что есть такие заведения, где «как танцуешь – без разницы». Знала и то, что девочки, попавшие сюда, обратно не выходят. Кроме тех, редких, что бегут. Как, видимо, сбежала и та, вместо которой придется теперь долго и мучительно умирать Айри.
– Я станцую, отпусти меня.
Мужчина толкнул девушку вперед по коридору, сам шел следом, держа над головой свечку. «Трус», – определила Айри. Будто колода карт, и никогда не угадаешь, в какой последовательности эти карты откроются. Сегодня первым выпал Трус. Где-то рядом – Дурак, куча пьяных Шестерок, а во главе один Враг. Может, попадется еще и Добряк, кто его знает. Исход все равно один.
Трус отворил дверь, и Айри оказалась в крошечной комнатушке с зарешеченным окном. Одного прута недостает. Туалетный столик сломали пополам, зеркала побили, из шкафчика выбросили все наряды – видимо, обнаружив недостачу прута. И танцовщицы.
Трус выудил из груды платьев кусок тончайшей газовой материи.
– Надевай, быстро!
Айри перебирала костюм в руках. Кажется, будто воздух трогает. Не проще ли вовсе без ничего?
– Надену этот.
Айри взяла костюм для танца живота. Трус покривился.
– Давай, быстрее только! Сейчас громить начнут.
– Выйди.
– Смеешься? – Трус указал на окно. – Я сегодня уже выходил.
– Тогда запри дверь и стой лицом к окну. Побыстрее, а то громить начнут.
Айри скинула одежду, надела костюм. Туговат. Сбежавшая девчонка, видать, совсем крошка была. Потайной пояс Айри укрыла юбкой, на ногах и руках весело зазвенели браслеты из фальшивого золота.
– Готова.
– Ну, помоги нам Река! – выдохнул Трус.
***
Посреди затемненного зала – длинный стол. Шестеро почти одинаковых бритоголовых мужчин с хохотом бросают кости, звенят монетами. Айри видит Врага, он покуривает чаррас во главе стола. Взгляд скользит по животу девушки, по плечам. Сильный, уверенный взгляд, будто прикосновение. А вдруг это и есть судьба? Смерть в дешевом борделе?
Трус подтолкнул Айри к сцене, освещенной несколькими фонариками-шарами.
– Наконец-то! – заорал сидящий рядом с Врагом мужчина, которого Айри определила как Дурака. – А ей разве не тринадцать должно быть?
– Тринадцать и есть, – сказал Трус. – Хорошо растет девочка!
Тринадцать лет – тогда судьба пропала. Разве не символично? Айри улыбнулась, качнула бедрами, стоя спиной к зрителям. Дурак проворчал, что платит такие деньги не за хорошо растущих девочек, а совсем даже наоборот, но ворчание вышло неубедительным. Айри знала цену себе и каждому своему движению. Языку тела ее обучали с рождения. Танцевать Айри научилась раньше, чем говорить.
Задребезжала музыка. С трудом Айри узнала балисет. Невидимый музыкант не умел ни играть, ни настраивать сложный инструмент. Фальшь услышали все. Враг что-то сказал, и музыка стихла. Кажется, играл и вовсе автомат.
Как только звук истаял, Айри взмахнула руками, поднялась на цыпочки, и в голове у нее зазвучала своя музыка. Сделав несколько пробных движений, Айри повернулась к зрителям, наблюдая из-под полуприкрытых век за их лицами. У Шестерок отвисли челюсти, Дурак глупо ухмыляется, Трус смотрит на Врага, который подался вперед, наслаждаясь танцем. Враг тоже глупый, иначе давно бы понял, что не рабыню ему показывают. Ни одна танцовщица во всех тридцати княжествах не способна на такую грацию, такое изящество. Искусство, которым владеют лишь пять семей.
Айри скользнула со сцены, и, будто птичка, легко вспорхнула на стол. Только браслеты звякнули в тишине. Продолжая плавные и соблазнительные движения, Айри заняла удобное место. Теперь надо лишь выяснить, чего хотят эти люди. Айри допустила ряд ошибок в танце, разрушив гармоничную картину. Шестерки принялись моргать и вертеть головами, гадая, что их отвлекло. Дурак и Враг переглянулись, улыбаясь.
Айри дала им последний шанс. Скрестив руки, положила ладони на плечи. Простая поза, понятна каждому: «Не тронь меня, я беззащитна!»
– Давай, крошка, покажи, что у тебя там! – завопил Дурак.
Враг усмехается, подписываясь под словами Дурака. Гогочут Шестерки. Айри увидела ниточку судьбы. Несколько часов позора и страха на этом столе, а потом – смерть. Но это лишь ниточка, а колдунья обещала Судьбу!
Айри повела руками вниз, приспустив бретельки лифа. Мужчины затаили дыхание. Движения танца вновь стали безупречны, никому и в голову не придет остановить девушку.
Ладони скользят по животу, пальцы нырнули под пояс юбки. Кто-то – кажется, один из Шестерок – застонал от предвкушения. Айри улыбалась, наслаждаясь этим моментом.
Ладони взлетели вверх, между пальцами блестят длинные тонкие полоски металла. Взмах – Враг, Дурак и двое Шестерок, хрипя, падают носами в стол. Остальные еще смотрят на пояс юбки, еще ждут чего-то.
Взмах – двое Шестерок падают на пол, переворачивая стулья. Остается только Трус. Как и полагается Трусу, он пятится к двери, беззвучно шлепая толстыми губами. Два последних ножа достаются ему. Один входит в горло, другой – в сердце.
Зажмурившись, Айри продолжает танец до тех пор, пока мелодия тела, мелодия мысли не угасает. Время собирать ножи.
***
Ноги торчат из кареты, а громовой храп распугал всех прохожих.
– Алая Буря! – крикнула Айри, бросив старику мешок.
Кучер проснулся мгновенно, поймал мешок и бросился наутек, но смех Айри остановил его.
– Так шутить над стариком, – укоризненно вздохнул кучер. – Что это?
– Костюм танцовщицы, – отозвалась Айри, забираясь в карету. – Давай сюда.
Кучер отдал мешок и задумчиво посмотрел на здание театра, перед которым стояла запряженная четверкой белых лошадей карета. Каждый месяц Айри делала вид, что ездит смотреть представления, но на самом деле в здание театра вели два входа. Войдя в один, Айри тут же выходила из другого, и трущобы поглощали ее.
– Приезжие торговцы в вестибюле, – сказала Айри, понимая, что непонятное слово «вестибюль» прекратит расспросы.
Так и вышло. Кучер глубокомысленно хмыкнул, грубая рука закрыла дверь кареты. «Но!» – услышала Айри, и карета покатилась по мостовой.
Мерный цокот копыт убаюкивал. Глаза Айри закрыты, руки сжимают мешок с костюмом.
«Встретишь свою судьбу сегодня». Поскорее бы. Отчего-то так сердце заходится… Хоть бы карета никогда не останавливалась!
Как назло, именно в этот момент карета остановилась. Кучер что-то говорит, кто-то отвечает. Не выдержав, Айри высунулась из окна. Оборванец, страшный, как незнамо что, гладит лошадь.
– Ну что там такое? – крикнула Айри. – Прогони его! Что застыл?
Тронулись. Айри, морщась, смотрит в окно. Вот и пропало все настроение. Да и вера исчезла. Встретит она судьбу, как же! Старухе просто захотелось побольше денег загрести.
Приехали. Айри спрыгнула на землю, и от негодования забыла про мешок. Тот же оборванец стоит и смотрит на дворец, как ни в чем не бывало!
– А он что здесь делает? – Айри шагнула вперед.
Оборванец повернулся, и сердце Айри замерло, в животе поселилась пустота, а из головы выдуло все до единой мысли. Губы сами собой растянулись в улыбку, и княжна склонилась перед своей судьбой.
Глава 1
Восток
Старый рыбак распутал невод и выпрямился, глядя на алеющий горизонт. Усмехнулся в усы – начиналась любимая игра.
– Ну, Речка Алая, накорми бедняка!
Старик забросил невод туда, где ему померещилось серебро чешуи. Сеть погрузилась в набежавшую волну. Выждав немного, рыбак потянул снасть. За долгие годы руки привыкли видеть скорее и лучше глаз. По свободному ходу рыбак сразу понял: пуста сеть, ни малечка.
– Ох, Реченька, – покачал головой старик, снова косясь на горизонт, – кончается твое времечко. Порадовала бы напоследок.
До свету рыбак всегда уговаривал Реку, а с восходом обращался к Солнцу. Удастся до зорьки обед выловить – весь день ходит старик по деревне и славит Алую Реку. Если же только с восходом удача улыбнется – Солнце восхваляет. Давно перестали бить и бранить за такое издевательство старика, привыкли. А он и рад, лишь бы голосить.
