Книга превращений - Марк Ньютон

Тем временем в тучах открылась прореха, и в нее хлынули потоки света, янтарем заливая окружающие дома. Погоня карабкалась все выше и выше по узким улочкам верхнего Виллджамура, ирены остались позади, над головами всадников то и дело мелькали многоцветные висячие сады, мелькали и пропадали покрытые лишайниками статуи. Теперь бок о бок с Фулкромом скакали уже не двое солдат, а куда больше, и откуда-то спереди раздавался тревожный набат. Фулкром на ходу выкрикивал направление, надеясь, что солдаты смогут перехватить всадников в черном, но ничего не вышло – молодые неопытные наездники едва не покалечили своих лошадей, заставляя их с налету огибать невероятно острые углы.

Вдруг один из скакавших впереди повернулся в седле – в руке у него было какое-то самодельное устройство, из которого он послал в преследователей две фиолетовые молнии. Фулкром успел увернуться. Солдату слева от него обожгло руку; вторая молния подсекла ноги коню другого, и тот вместе с всадником рухнул на мостовую. Фулкром испугался, но тут же задавил свой страх: кем бы они ни были, их надо остановить, это очевидно.

Погоня вырвалась на простор еще одной площади и продолжалась там: пронзительно вопили богато одетые женщины, а их мужья стояли как вкопанные и очумело хлопали глазами, глядя на эту суету среди мирного солнечного утра.

– С дороги, с дороги, прочь с дороги! – орал Фулкром, выставив для равновесия хвост. Военные давно отстали, да и сам он едва не вылетел из седла, когда его кобыла шарахнулась в сторону, огибая двух женщин с корзинками. На миг ему показалось, что он потерял четверых бандитов, но тут же снова увидел их впереди. Те заметно сбавили скорость, направив своих коней на легкий воздушный мостик.

Затаив дыхание, он последовал за ними: эта дорога вовсе не предназначалась для верховых. Узкая и ненадежная, она соединяла между собой две платформы на манер переброшенной через пропасть шаткой доски. Вокруг раскинулся городской ландшафт: знаменитые шпили и лоснящиеся от влаги сланцевые крыши, барочная архитектура, легендарные архитектурные громады.

Если он упадет, то наверняка погибнет.

Его кобыла, медленно переставляя ноги, перешла на другую сторону, и лишь когда ее копыта снова коснулись земли, он пустил ее в галоп по ненадежной почве, где действие культистской воды уже сходило на нет. Однако Фулкром понял, куда именно двигались всадники: к Колокольной башне Джорсалира. Туда, где должен был заседать Совет.

Достигнув улицы дорогих коттеджей – высокие беленые постройки с соломенными крышами, увешанные корзинками для цветов, предназначались для ушедших в отставку офицеров, – разбойники спешились. Оттуда начиналась другая дорога: она сначала петляла вверх по склону большой смотровой террасы над тундрой, а потом терялась из виду за перевалом.

Фулкром тоже слез с седла и подошел ближе. Всадники были в капюшонах и одинаковой черной одежде.

Фулкром вытащил меч.

– Незнакомцы, назовите свое дело. – Его голос почти затерялся в городском шуме.

– Я бы на твоем месте держался от нас подальше, брат.

Из-за шарфов, закрывавших их лица, Фулкром не мог понять, кто говорит. Голос был низкий, басовитый, с любопытным акцентом – явно откуда-то с дальних островов.

Кажется, он был в самом центре группы и говорил, не оборачиваясь.

– Что вам здесь нужно? – Фулкром подошел ближе и ткнул пальцем в мешок, в котором рылся бас.

Тот обернулся и командирским тоном ответил:

– Брат, я же сказал тебе – отойди подальше.

Фулкрома вдруг осенило: его еще не убили и даже не пытались, хотя какое сопротивление он мог оказать им в одиночку?

«Им нужен свидетель».

– Именем Инквизиции приказываю: остановитесь и откройте свои лица! – рявкнул Фулкром. И вытянул из-за пазухи золотой медальон с изображением тигля.

– А если мы не послушаемся, что ты нам сделаешь? – С этими словами бас обернулся и бросил Фулкрому под ноги что-то вроде монеты, которая, впрочем, тут же исчезла, точно растворившись в воздухе.

Фулкром инстинктивно отпрянул, но ничего не произошло. Он снова шагнул вперед и тут же наткнулся на что-то… невидимое. Вытянув руки, он стал ощупывать преграду между собой и бандитами, а тот, кто бросил монету, смеялся себе в шарф.

Так что Фулкрому ничего не оставалось, как только смотреть. В ярости он даже ударил кулаком по невидимой стене, но безрезультатно.

– Ваши имена? – продолжал требовать он, вынув из ножен свой меч и пробуя прорубить им проход в препятствии – точнее, в его отсутствии, – но клинок только отскакивал от пустоты.

Минуту спустя он уже наблюдал за тем, как бандиты, низко опустив голову и таща мешки на спинах, бегут друг другу в затылок по узкому мостику. Сбавив скорость, они фланирующим шагом пересекли широкую улицу меж зубчатых стен по направлению к Колокольной башне, такой огромной, что ее шпиль, казалось, прошивал насквозь низкое облачное небо. Солдаты, стоявшие на карауле у входа, направились было к бандитам, но те поступили с ними так же, как и с Фулкромом, швырнув им под ноги небольшой диск, который немедленно окружил их стеной непреодолимой пустоты.

«Ага, их тоже не убили – что же они хотят нам показать?»

Бандиты направились к кучке жрецов Джорсалира, но те при виде их повернулись и бросились врассыпную, и тогда они полезли наверх прямо по отвесной стене башни до того проворно и ловко, что без реликвий там явно не обошлось. Их пытались перехватить две гаруды, но луч фиолетового света продырявил обеим крылья, и они камнем свалились вниз.

Фулкром мог только наблюдать за происходящим. Издалека было не очень хорошо видно, но, кажется, бандиты обложили все массивное основание конусообразного шпиля какими-то устройствами. Разгневанный Фулкром снова забегал вдоль невидимого барьера, то и дело пробуя его на прочность, но не нашел иного пути, кроме как назад, туда, откуда он пришел. Но в той стороне, как ему было известно, дороги к башне не существовало. Он уперся в невидимую стену руками и беспомощно следил за действиями террористов, а пар от дыхания клубился перед его лицом.

Тем временем черные силуэты спустились по каменной кладке вниз и спрыгнули на зубчатую стену – точнее, плавно опустились, словно поддерживаемые какими-то воздушными течениями. Стоя на самом краю стены, они подняли над головами негибкие на вид капюшоны и, оттолкнувшись от каменных зубцов, взмыли над городом и понеслись через туман вдаль не хуже любой гаруды.

Через секунду на Колокольной башне взорвался шпиль; стаей спугнутых птиц полетели в разные стороны кирпичи, врезаясь в стены близлежащих строений, с грохотом падая на крыши. Ужасный взрыв, громкий, как гнев самого Бора, расколол мост, отчего тот сначала сложился пополам, а затем провалился на следующий уровень. Башня застонала, накренилась и наконец рухнула, растворившись в облаке пыли.

Ее руины еще долго проваливались сквозь весь Виллджамур, с самого верха до самого низа. Строительные блоки и кирпичи соскальзывали в разверзшуюся посреди верхнего уровня бездну, вместе с ними под громкие крики уцелевших туда же съезжали тела обитателей джорсалирского монастыря, и Фулкром скоро потерял их из виду. Еще минуту он беспомощно стоял, отказываясь верить своим глазам. Внизу бегали люди, многие истерически кричали. Он подумал о том, сколько, интересно, советников было в этом здании.

Фулкром повернул туда, откуда совсем недавно пришел, чтобы попытаться найти дорогу вниз, и только тут заметил, что окружавшие его флаги на стенах и шпилях поменяли цвет. Не было больше ни гербов, ни цветов, ни изображений великолепных животных, ни других признаков богатства и власти.

Одни лишь закопченные лохмотья колыхались теперь на ледяном ветру.

Глава вторая

Громыхнул фейерверк, от шума звери забились в углы своих клеток и завыли так, что затряслись прутья. Лан вошла в скудно освещенный коридор с земляным полом под ареной и пошла к клеткам гибридов проверить, в порядке ли они. Было холодно, с полупустой арены вниз долетали отзвуки представления, напоминая ей о бессмысленности ее прозябания в этом балагане.

С одной стороны жалобно мяукнул в своей клетке двухголовый кот. Лан остановилась, сунула руки меж прутьев решетки и стала гладить обе головы сразу, успокаивая полосатика. Животное в полном самозабвении потерлось одним из носов об ее руку. Она бросила взгляд на длинный ряд решеток, тускло блестевших в свете настенных лампад. Как они тут выживают, эти бедные твари, – в неволе, не видя солнечного света и почти без еды?

«Так же, как и мы».

Порции еды становились все скуднее; компенсация издержек на фоне непрерывного снижения доходов, как говорил Астли. Серые брюки и толстая черная рубашка Лан висели на ней, как на колу. И не только из-за того, что пайки сокращали даже артистам, но и потому, что ей было невмоготу есть, ловя подозрительные взгляды. Как долго она еще сможет продолжать этот обман?