Древо жизни (Книга 3) - Владимир Кузьменко

- Интересная мысль! Если бы она пришла в голову моим создателям, может быть, все произошло бы не так. Но скажите, не притупляют ли чувства разум? Я спрашиваю это потому, что мне неизвестно, что такое чувства.

- Притупляют, - честно признался Сергей. - Но только тогда, когда разум слаб. Сильный же разум чувства только усиливают. Они дают ему желания, цель, удовлетворение при достижении цели и жажду вечного поиска. Они убивают апатию и безразличие.

- Вы ответили честно. Это хорошо. Вы не убедили меня пока, но я знаю, что вы говорите то, что думаете, о том, во что вы сами верите и убеждены. Это, по крайней мере, честно.

- Вы сказали, честно?

- Да, а что?

- Простите, но если вы понимаете, что честно, а что нечестно, значит, у вас есть что-то от этих чувств? Вы понимаете ложь как зло, а правду как добро. Следовательно, и эти понятия вам известны?

- Ложь - это искаженная информация?

- Совершенно верно! Ложь - искаженная информация, как вы сказали, и есть первооснова зла.

- Что же, в таком случае я могу воспринять это понятие зла. Ну, а что же тогда добро?

- Добро противоположно злу. Будем считать, что это неискаженная и беспрепятственная передача информации.

- И это логично!

- Так вы согласны?

- Почему бы и нет? Я всегда стремлюсь, чтобы в моих каналах циркулировала неискаженная информация.

- И это вам доставляет удовольствие. Я бы сказал, если не удовольствие, то некоторый комфорт.

- Естественно! Мне неприятно, некомфортабельно, если в моей системе появляются искажающие информацию шумы, я стараюсь их тотчас же подавить.

- Вот видите, - Сергей оживился. - Вам не только доступны понятия добра и зла, но вы испытываете те же чувства, что испытывает и человек: вам может быть приятно или неприятно.

Женщина замолчала и с интересом посмотрела на него.

- Вас, кажется, зовут Сергей? - спросила она.

Сергей поклонился.

- Меня можете звать, - она на минуту задумалась. - Дайте-ка вы мне сами имя, - внезапно решила она.

- Урания... - предложил Сергей.

- Урания? Это связано с названием планеты?

- И да, и нет. По нашей древней мифологии, это дочь Урана и богини мудрости, науки, искусства.

- Ну, пусть будет так, - согласилась Урания. - Так вы думаете, мне могут быть доступны чувства?

- Для этого есть основа. Вы понимаете добро и зло, пусть не в полном объеме этого понятия, но зачатки есть, вы можете испытывать удовольствие и неудовольствие. Это основы, на которые могут лечь более обширные понятия. Я теперь понимаю, - он оживился, забыв на время, кто перед ним находится, - эти основы были у вас заложены с самого начала. Без них вообще невозможна самоорганизация, это общие законы самоорганизующихся систем, как биологических, так и таких, как вы. Просто обстоятельства сложились так, что ваши создатели рассчитывали из вас сделать в первую очередь оружие и, естественно, не только не позаботились о развитии чувств, но, возможно, сознательно подавили их эволюцию. Ваше развитие шло исключительно по пути развития разума, логики...

- Разве есть что-нибудь выше логики? И разума?

- Нет ничего! - согласился Сергей. - Но в самих чувствах есть своя логика.

- Почему я не знаю? - нахмурилась Урания. Она приоткрыла ресницы, и на Сергея вновь взглянула бездна.

"Осторожно!" - услышал он внутри себя знакомый голос. Но его тотчас заглушил другой: "Помолчи, сестра, пусть он говорит. В нем что-то есть!" Сергей напрягся, чтобы не вздрогнуть. Он впервые вдруг почувствовал себя ничтожной букашкой рядом с колоссом.

- Ну, так как вы это объясните? - она снова прикрыла глаза ресницами.

- Я не знаю, - честно признался Сергей, - Может быть, вы прошли мимо этого мелкого, как вам показалось, человеческого качества, прошли мимо по пути к могуществу, которого и достигли, но, - продолжал он, внутренне содрогаясь от своей дерзости, - может быть, вы тем самым лишили себя радости, счастья. Простите меня, - добавил он поспешно, боясь вызвать гнев. Но Урания не рассердилась.

- Счастье... - медленно повторила она. - Вот и Ольга все время твердит про него, а что это такое?

- Мы, люди, сами не знаем толком, что это такое. Мы вечно стремимся к нему, и это стремление доставляет нам радость, а иногда приносит печаль и горе. Это вечное движение души.

- Постой! Я начинаю понимать. Это что-то вроде внезапного решения неопределенности, нахождения решения трудной задачи?

- Похоже на это, но немного отличается. Счастье шире, всеобъемлюще...

- Погоди! Дай мне самой разобраться. Я не знаю ничего более приятного, чем нахождение решения трудной задачи. Но это встречается теперь все реже и реже. Мне известно все, и у меня пропало желание искать и ставить новые задачи. Неужели людям доступны другие радости, неужели они еще не исчерпали их? Ты сказал, что вы сами не знаете толком, что такое счастье. Тогда поясни мне, как понимать ваше стремление к тому, что вы сами толком не понимаете? Это алогично, а то, что алогично, вызывает рост неопределенности, следовательно, это зло. Вы стремитесь к злу? Так я вас поняла? Тогда вы ничем не отличаетесь от тех, кто меня создал. Те тоже стремились к злу.

- Прости меня, Урания, но я, возможно, неточно выразился. В стремлении к злу нет счастья. Я сказал, не отрицаю, что мы сами не знаем толком, что такое счастье. Не знаем потому, что счастье имеет объемное многообразие. Счастье поиска, счастье нахождения решения, счастье творчества, счастье созидания. Его столь много - и это наше главное духовное богатство. Путь к счастью бесконечный путь, но в нем путник не чувствует усталости, не чувствует притупления желания. Это вечное обновление, борьба идей и радость соединения, радость взаимопонимания, это вечный поиск истины, это соединение духа и материи в торжествующее единство.

Сергей замолчал. Молчала и Урания. Ее темные длинные ресницы слегка дрожали. Они медленно поднялись, и на Сергея снова взглянули глаза Урании, но в них уже не было бездны и того Ничто, которое приводило его в трепет. На него смотрели обычные глаза.

- Ты хорошо сказал, человек. С тобою интересно беседовать. Я давно ни с кем не вела диалога, разве что с Ольгой, но она далеко... Я подумаю... Может быть, Ольга права... Я тебе покажу мой мир.

Сергей вдруг почувствовал, что невидимая сила подняла его. Свет исчез. Перед ним лежала планета. Вся ее поверхность была покрыта густым кристаллическим кружевом замысловатого рисунка. Несмотря на кажущуюся мрачность (в человеческом понимании), чувствовалась некая высшая красота, которую человеческий разум не может охватить и понять.

- Это я! - услышал он внутри себя голос. - Загляни внутрь. - Недра планеты как бы разверзлись, и на глубину десятков километров потянулись кружевные кристаллические нити. Они светились, сияли разноцветными нерассеивающимися бегущими огнями. В этом сиянии явно различались приливы и отливы. Казалось, все это фантастическое сплетение дышит, движется, сокращается. Это была, конечно, иллюзия, вызванная сменой цвета.