Приключения Пластуся - Мария Ковнацкая

Эта ученица такая же маленькая, как Тося. Она будет сидеть с ней на первой парте. Новую ученицу зовут Зося.

Как только она села рядом с Тосей, так сразу же заглянула в её пенал.

Я высунул голову, чтобы лучше разглядеть Зосю, а она — хлоп крышкой — и прищемила мой красивый нос.

Я громко заплакал.

Тося, наверно, это услышала, потому что открыла пенал, вынула меня и даже руками всплеснула.

А противная Зося стала так громко смеяться, что от смеха повалилась на парту.

Мой нос сплющился в лепёшку.

Видя, что я так огорчён, Тося взяла немножко красного пластилина и прилепила мне нос ещё больше и красивее, чем он был раньше.

Когда я возвратился в пенал, все мне даже позавидовали.

Потом Зося попросила у Тоси карандаш. У карандаша не было никакого желания идти к этой Зосе, но Тося вынула карандаш и отдала его.

Я улёгся на своём дневнике, но не успел заснуть, как резинка-мышка толкает меня в бок:

— Вставай, вставай, Пластусь! Погляди-ка, что с карандашом стряслось!

Вскакиваю и вижу: карандаш лежит за перегородкой весь израненный. Гладкие бока его изгрызены.

— Что с тобой случилось? — спрашиваю.

А бедный карандаш стонет:

— Ой!.. Ой!.. Эта скверная Зося…

— Что она с тобой сделала?

— Грызла мои бока и мой нарядный наконечник, потому что не могла решить задачку.

— Что же на это сказала Тося?

— Ничего не сказала.

Все в пенале возмутились.

Резинка-мышка запищала:

— Что же делать?

— Я обрежу ей палец! — зазвенел перочинный нож.

— Мы измажем её чернилами! — заскрипели перья.

— Я сразу десять клякс посажу ей в тетради! — загудела чернильница.

— Я замараю ей всю тетрадь! — пискнула резинка-мышка.

Только бедный карандаш не грозился. Лежал неподвижный, с израненными боками.

Мы подстелили ему перочистку, чтобы было помягче, но бедняге уже ничем нельзя было помочь. Его бока так и не зажили.

ПЕЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Сегодня утром, как только Тося открыла пенал, Зося сказала:

— Тося, дай мне перочинный ножик, я выковырну из парты гвоздик.

Перочинный ножик не успел опомниться, как вдруг — хрясть, хрясть, — и лезвие зазубрилось о железный гвоздь.

Тогда остриё ножика скользнуло и вонзилось в Зосин палец.

— Ах ты, гадкий ножик!

Зося бросила его и обернула окровавленный палец платочком. Начался урок.

— Ой, перышка нету! Тося, одолжи мне перышко!

Тося сразу же протянула Зосе перо. Зося нажала на перо и не заметила, как с него капнули чернила и все пальцы у неё измазались. А под конец она так сильно нажала, что — трах! — перо сломала.

На странице появились кляксы.

— Ой, что теперь будет? Придёт учительница, рассердится! — сказала Тося.

А Зося опять просит:

— Тося, одолжи мне резинку!

Схватила Зося бедную резинку-мышку, трёт, трёт — замарала всю страницу.

Ведь это карандашная резинка, чернила ею не сотрёшь!

Зося — в плач, а Тося её утешает:

— Не плачь, Зося. Постепенно всему научишься — не будешь ножиком руки калечить, не будешь сажать в тетрадке кляксы, не будешь ломать перья!

А мы все подумали, что наша Тося чересчур добра.

ВЕСЁЛЫЙ КОНЕЦ ПЕЧАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

Ой! Что было! Что было!

В конце урока учительница проверяла, в порядке ли у ребят их вещи.

Она открыла наш пенал и сказала:

— Тося, я думала, ты аккуратная девочка, а у тебя перочинный нож с зазубринами, перо сломано, карандаш обгрызен, а резинка-мышка и весь пенал залиты чернилами! Ведь раньше у тебя всё бывало в порядке.

Тося стояла с опущенной головой и молчала.

Я вскочил, начал махать руками, хотел закричать, что Тося ни в чём не виновата, что это Зося нас так изуродовала, что Тося о нас всегда заботилась, что пенал у неё всегда был чистый!

Хотел всё это сказать, но не сказал ничего, потому что не хочу быть ябедой. К тому же у меня такой тихий, пластилиновый голос, что учительница, наверно, ничего бы не услыхала. Но зато я посмотрел из пенала на Зосю так сердито, как только мог.

А Зося сидела красная, как свёкла, и глядела в парту.

Мне показалось — ей стыдно.

Не знаю, что произошло дальше, потому что Тося закрыла пенал.

Но перочинный ножик нашёл маленькую щёлочку и стал наблюдать, что делается в классе.

Смотрит, а учительница гладит Тосю по головке и говорит:

— Я знаю, Тося, ты аккуратная и хорошая девочка!..

Потом учительница отошла, а тут Зося и Тося как начали обниматься, целоваться и реветь!

Все девчонки плаксы. Лучше бы Тося была мальчишкой! Но, может быть, она тогда не была бы такой доброй?

Этого я не знаю. Надо у кого-нибудь спросить.

Когда мы в пенале стали обсуждать это происшествие, то решили, что Зося, наверно, призналась в своей вине.

Может быть, Зося теперь уже не будет такой скверной?

Поживём — увидим.

КТО ОНИ ТАКИЕ?

Ой, какого мы сегодня страху набрались! Вынула Тося на минутку карандаш, а потом он вернулся к нам и говорит:

— Знаете, какая новость? Зося принесла Тосе новый пенал!

Перочинный ножик сказал:

— Теперь Тося на нас и смотреть не захочет!..

Резинка-мышка и перья столпились в углу и, толкая друг друга, стали рассматривать новый пенал.

И правда, возле нас стояла какая-то длинная чёрная коробочка. Я оглядел её и сказал:

— Это вовсе не пенал — она слишком плоская!

— Я бы в ней не поместилась! — пропищала резинка-мышка.

— Ещё бы, такая толстуха!

— Но что же это может быть?

— Давайте посмотрим, — предложил перочинный ножик.

Мы все поднажали, и — трах! — крышка отскочила… А там, внутри, чудо: белое дно разделено на клеточки, и в каждой клеточке живут цветные пуговки, совсем как на Тосиной вязаной кофточке. Каждая пуговка другого цвета: красная, жёлтая, голубая, зелёная — как конфетки… Вдоль коробки идёт длинный коридорчик, точно у нас в пенале. В этом коридоре живёт какая-то особа, похожая на ручку, только на кончике у неё вместо пера пушистый чуб.

Я спрашиваю:

— Кто вы такая?

— Я кисточка.

— А мы краски, — говорят пуговки.

— А для чего вы?

— Для рисования.

— А что вы умеете рисовать?

— Я умею рисовать небо, васильки и твои глазки!

— А я — маки, яблоки и твой носик!

— А я — траву, деревья и твои штанишки!

Не успел я всех расспросить, как пришла Тося со стаканом воды. Она взяла бумагу и достала из коридорчика кисточку.

Кисточка по бумаге бегала-бегала. Нарисовала зелёный домик, жёлтый забор, красные цветочки и голубых птичек.

«КОРОБКА, ОТКРОЙСЯ!»

Выглядываю я на уроке ручного труда из пенала и вижу — опять около нас появилась какая-то коробка.

Она красивее, чем наш пенал и чем коробка с красками, — вся в цветочках!

Что там внутри? Наверно, конфеты! Я подбежал к коробке, постучался и говорю:

— Коробка, а коробка, откройся!

В коробке поднялся страшный шум, и оттуда послышались чьи-то тоненькие голоса:

— Не открывай! Не открывай! Мы не хотим, чтобы нас открывали!

Вдруг подошла Тося и — раз! — открыла коробку… Я смотрю, а там внутри не конфеты, а какие-то необыкновенные вещи…

Например, сверкающая шляпка, как раз на мою голову, вся в мелких углублениях. Я её спрашиваю:

— Эй, фигля-мигля, ты кто такая?

А шляпка нахмурилась и крикнула:

— Я напёрсток стальной, молодец удалой! Без меня иголки-осы больно жалят пальцы Тоси. А с напёрстком никогда не уколется она!..

При этих словах в зелёном игольнике вдруг поднялся страшный крик. Одновременно кричало много тоненьких голосков:

— Что он болтает и нас задевает?.. Иголки без дела не сидят! Кто шьёт Тосе новый наряд? Чинит штанишки, чулки зашивает? Это иголки, всякий знает!..

И вдруг из угла забасила пузатая толстуха:

— Что там иглы раскричались, расшумелись, распищались?.. Я, катушка, всех важнее, моя нитка всех нужнее! Ведь без нитки нипочём ничего мы не сошьём. Нитка кончилась — тогда это тоже не беда. Пустая катушка — для ребят игрушка.

А иглы опять за своё:

— Когда иголка сломается, тогда в катушке никто не нуждается!

Они спорили бы так без конца, но тут Тося напёрсток на палец надела, нитку в иголку вдела, и работа закипела.

КУКЛЫ В КЛАССЕ

Рано утром сплю я на перочистке, как вдруг меня карандаш будит:

— Погляди, Пластусь, что в классе делается!..

Выглядываю из пенала и вижу — на моём месте, около чернильницы, сидит Тосина кукла Петронела. Только её тут не хватало! Развалилась на парте, нос кверху задрала и улыбается. Я — к ней: