Вестники Судного дня - Брюс Федоров

– Нет, спасибо. Я дойду.

Молодые люди по очереди попрощались – Auf wiedersehen /До свидания/. Почему-то ещё больше смутились и быстро пошли в ту же сторону, куда намеревался идти и сам Фёдор Терентьевич.

«Может быть их смутил мой выговор? Ведь ещё до войны инструктора по языковой подготовке предупреждали меня о том, что мой немецкий окрашен диалектическими признаками выходца из земли Шлезвиг-Гольштейн. А это ФРГ. Наверное, они посчитали, что я западный немец, которого непросто встретить в этих краях?»

«Такая приятная пара, – подумал он, глядя им вслед. – Дай бог, чтобы в новой социалистической Германии они обрели счастье и мирную жизнь». Потом, остановившись, ещё раз оглядел площадь. А ведь когда-то этот город и эта площадь наверняка видели и другие времена, и такие же замечательные молодые люди, как эти, их отцы и матери, ещё не стряхнувшие с себя очарование юности, собирались здесь.

…Начало мая 1939 года выдалось ненастным. С утра на город наползли низкие серые тучи, и поэтому временами сверху срывались горсти мелких дождевых капель, которыми ветер щедро осыпал лица собравшихся на площади людей. Казалось, здесь были все жители Цвекау, взоры которых, как по команде, были устремлены на стройные шеренги, вытянувшиеся в ротном порядке вдоль периметра ратушной площади. Непогода не оказывала никакого воздействия ни на зрителей, застывших в ожидании начала торжественной церемонии, ни на крепких и уверенных, с загорелыми лицами молодых людей, выстроившихся в безупречном порядке перед высокой трибуной, на которую уже заходили главные устроители городского митинга. Это был митинг городской организации «Гитлерюгенд», молодежного крыла НСДАП, национально-социалистической немецкой рабочей партии Германии, созданной для воспитания преданных сторонников фашистской идеологии нового руководства страны, тех, которые были призваны осуществить на деле самые амбициозные планы, которые когда-либо ставила перед собой Германия. Многие немецкие семьи с восторгом восприняли идею высших политических кругов партии объединить прежде забытую всеми молодежь в военизированный союз, где помимо отработки навыков владения оружием много внимания уделялось дисциплине, приучению к бытовому порядку, уважению к труду, участию в различных спортивных состязаниях, развитию новой, теперь уже фашистской культуры. Родители были спокойны. Из их обожаемых чад вырастут хорошие добродетельные граждане своей страны, и никто из них ни о чём плохом не задумывался. А зачем? «За тебя думает фюрер». Никто из них ещё не подозревал, что миллионы их любимых сыновей в самом ближайшем будущем усыпят своими костями снежные равнины России и желтые пустыни Аравии, а те, кому счастливый рок всё-таки судит вернуться домой и добраться до берегов Рейна и благословенных виноградных склонов мозельских долин, физически искалеченные, будут доживать свой век, не ведая больше, что такое обыкновенные радости жизни. И всё потому, что ранее они отправились в военный поход для того, чтобы не нести жизнь, а уничтожать её, истребляя в своей душе всё человеческое.

А пока что на площади ветер развевал огромные красно-белые знамена с черной свастикой и штандарты «Гитлерюгенда», похожие на вытянутые языки пламени с изображением гордого рунического символа «Совило», обозначающего доблесть и успех победителей. Глаза матерей увлажнились, а отцы подтянули свои животы и выпрямили спины, вспомнив прежнюю военную выучку.

Какие они у нас хорошие и замечательные, наши мальчики. Какие у них одинаковые аккуратные прически. Как ладно сидят на них коричневые рубашки с черными треугольными галстуками и с вязаными кожаными узлами. Шорты до колен и высокие шерстяные чулки, натянутые на напружиненные ноги, засунутые в крепкие ботинки, в которых так удобно взбираться по баварским кручам или стройно печатать шаг по булыжным мостовым, вызывая восхищение у обывателей и страх у евреев и всяких там «коммунистов». А румяные, с крепкими зубами и налитыми арийским здоровьем щеками «junge Frauleinen», девушки и дамы постарше, восторженно махали им руками и дарили цветы, а при случае радостно и самозабвенно свою любовь. Как им всем, нашим мальчикам, идёт эта чудесная униформа. Они наша гордость и надежда. Какие у них мускулистые тела и руки, готовые крепко сжимать серп хлебопашца или винтовку солдата вермахта. Наш фюрер скажет, что нужно стране, а значит и нам всем. Отдай приказ, мы его выполним.

Раздался глухой рокот барабанов, призывая всех к вниманию. Площадь затихла. Пауль Штюбен, Bezirksjugendfuerer – окружной руководитель местного отделения «Гитлерюгенда», подошел к микрофону, поправил ремень, перепоясавший его выпуклую грудь, и, поворачивая голову вправо-влево, внимательно оглядел застывшие перед ним, как единый монолит, парадные порядки членов своей организации. Выкинул вперед правую руку с открытой ладонью и плотно сжатыми пальцами, имитируя приветствие, заимствованное нацистами у древнеримских легионеров. Всем слушать.

– Kamaraden, Камараден, побратимы. Здесь, на этой площади стоят лучшие представители немецкой молодежи, новое поколение нашего народа. Вы молодая сила рейха, великое братство будущих победителей. Мы все учимся на славных примерах доблести и самопожертвования павших героев. Верность нашему фюреру, Адольфу Гитлеру, – это путь в бессмертие. Наши враги скоро узнают силу возродившейся Германии, почувствуют силу нашего гнева. Никто из них не дождется пощады. Германия пробудилась. Уже Эльзас и Лотарингия вернулись в лоно своей родины, ликующая Австрия цветами встретила наших доблестных солдат, а историческая часть нашего народа, судетские немцы, наконец-то вырвались из вековой славянской кабалы. Хох.

– Хох, да будет так, – выдохнула площадь.

– Мы собрались здесь, чтобы проводить юношей старшего возраста в нашу непобедимую армию. В их жизни настает самый замечательный день – скоро они наденут полевую форму солдат вермахта, чтобы встать в его железные непоколебимые шеренги. На этой трибуне, где собрались самые почётные люди этого города, находятся два замечательных молодых офицера, которые совсем недавно были членами нашей общегерманской организации и, как Вы все, не жалея себя, вставали в шесть утра по звуку горна и упорно осваивали трудные дисциплины довоенной подготовки. А теперь они офицеры танковой дивизии, которая стремительным марш-броском преодолела урочища Чехословакии, неся нашим несчастным соотечественникам свободу на своих победоносных штыках и знаменах.

– Хох, – откликнулась площадь.

– Одному из этих офицеров, имя которого Герд Мюллер, награждённому за выказанное им усердие и умение безупречно выполнять приказы его командиров, за Судетский поход был вручен орден «Железный крест», знак воинской доблести.

– Хох, – прошелестело по юношеским шеренгам. Глаза всех устремились на того, кто был им почти ровесником, а сейчас стал обожаемым всеми героем.

– Обер-лейтенанту Герду Мюллеру доверено вручить лучшим из вас почетные награды – походные ножи «Гитлерюгенда», на клинках которых красуется наш гордый девиз «Blut und Ehre» – «Кровь и честь», которые теперь будут с вами до самой смерти. Вы научились думать, как германцы, и поступать, как германцы.

– Хох!

– Зепп Юнгвальд, Дитрих Зайлер, Эмирих Штримиц, выйти из строя.

Молодые люди молча, парадным шагом, стараясь не уронить личное достоинство в глазах сотен наблюдавших за ними завистливых сверстников и растроганных взрослых людей, подходили к трибуне и вскидывали в приветствии правые руки. На лицах, уже отмеченных первым весенним загаром, читались решимость и отвага. Прочь всякие сомнения, унынье и недостойные мужчин слабости. Теперь скоро они встанут в ряды армии Великой Германии. Будут её солдатами.

– Этим юношам, – голос уездного руководителя молодёжи зазвенел с новой силой, – предстоят грандиозные свершения. За Рейном притаились коварные галлы, которые только и ждут, чтобы нанести удар в спину германской нации, а из-за Вислы на нас смотрят жадные глаза вечно голодных и недовольных своей участью поляков. Так будем же готовы и достойны подвигов наших великих предков. С нами Бог и фюрер. Хайль Гитлер.

– Хайль, – громовым залпом прокатилось по площади.

Небольшой оркестрик взял первые аккорды любимого гимна “Vorwarts, vorwarts” – «Вперёд, вперёд»:

Unsere Fahne flattert uns voranWir marchieren fur HitlerDurch Nacht und durch NotMit der Fahne die ist wichtiger als der Tod —

Самозабвенно, задрав голову, пел уездный фюрер-оратор, пел бургомистр и офицеры-танкисты, пели все на трибуне для почётных гостей. Пели юноши из «Гитлерюгенда», пели девушки из Союза немецких девушек, пели достопочтимые бюргеры города Цвекау.