В стране утренней свежести - В Надашкевич

В общем, в тот день я поймал неплохо, хотя и сильно устал. Плот и весло-доска меня измотали. Ловилась рыба, которую мы назвали кумжой. Но была и другая - типичная, я бы сказал, речная сельдь крупных размеров, достигавшая веса полутора килограммов. Удивляло то, что своим небольшим ртом она как-то умудрялась заглатывать живца. С удовлетворением привез на берег свой богатый улов, который тут же раздал удивленным друзьям. Сам я был очень доволен, хотя рыбалка, повторяю, далась нелегко - представьте быстро уносящиеся банки, за которыми нужно гоняться на неповоротливом плоту. В мои последующие приезды на озеро из близлежащих деревень приходили местные жители, в том числе детвора, чтобы посмотреть на странного иностранца, на его плавсредство и снасть, с помощью которой он ловит. Вскоре из Москвы я привез резиновую лодку и настоящие кружки.

Иногда с другом Женей Егоровым мы рыбачили и ночью. Ловили на кружки и закидушки в длинном и нешироком заливе. В тихие, безветренные ночи кружки не могли далеко уйти. Сами мы устраивались на берегу и время от времени длинным лучом мощного фонаря (шесть батареек!), бьющего метров на сто пятьдесят, находили точки-кружки и таким образом определяли, нет ли переверток. Уже само занятие - "считать" кружки лучом фонаря - доставляло нам некоторое удовольствие. При перевертке один из нас садился в лодку и отправлялся в темный залив на поиски уходящего кружка.

Женя - умелый и настойчивый рыболов. Его терпения хватало на всю ночь. После напряженного рабочего дня он мог просидеть на берегу до самого рассвета, проверяя закидушки или время от времени отправляясь за кружками. Я же не выдерживал и вскоре ложился спать, постелив на песок плащ-палатку или одеяло.

Как-то проезжая по красавцу-мосту через реку Тэдонган, разделяющую Пхеньян на западный и восточный, я случайно бросил взгляд вправо вдоль замерзшей реки и где-то вдали заметил скопление точек, так хорошо знакомых по зимним подмосковным водоемам. Рыболовы! Не смог удержаться, чтобы не полюбопытствовать, что там ловят и как. И вот подхожу к большой группе зимников. Еще издали вижу, что все часто подсекают, резко дергая коротким удильником. Неужели такой хороший клев? Подошел поближе, скромно стал возле одного рыболова, смотрю. И ...полное разочарование. Выясняю, что он багрит, что его снасть - это толстая леска со свинчаткой и крупным самодельным тройником. Может, только он? Нет, багрили все. В этом месте на глубине четырех-пяти метров скопилось много рыбы, чем-то напоминающей толстолобика. Проходя, она касалась лески, и это касание было заметно. Рывок! Мимо. А может, и не мимо, и рыба ушла, получив рану? Вокруг многих рыбаков снег обильно окрашен в красный цвет.

Постояв немного, я уныло пошел прочь. Но мое внимание привлекли несколько человек, которые длиннющими шестами энергично шуровали в лунках. Подошел. И то, что увидел, показалось интересным. Ловили угрей, зимовавших в иле на глубине метров десять, К шесту крепится трезубец с широко расставленными зубьями, к которым на внутренние стороны припаяны тонкие, торчащие внутрь-вверх усики из сталистой проволоки. По два-три коротких усика на каждом зубе.

Широко расставив ноги, рыболов в разных направлениях загоняет шест в ил. Раз, другой, пятый. Затем вытаскивает его из проруби вместе с одним, а то и двумя небольшими угрями. Угорь не прокалывается, не уродуется Он как бы выдергивается из ила, застревая между усиками и зубом трезубца. Соскользнуть, к тому же полусонный, он не может, так как точка опоры получается всего одна, да и та минимальная. Обловив одно место, пробивают новую прорубь. Когда я подошел, у каждого рыболова в корзине извивалось по десятку угрей.

Из поездок по KНДР запомнился север страны. Раньше это были глухие окраины - сплошные леса, бездорожье. Там и сейчас можно услышать рев тигра, для которого наша

Уссурийская тайга - соседний район. В тот раз удалось побывать и даже половить на озере, которое можно было бы назвать "озером туманов". Плотный и молочно-белый, он образуется там каждое утро. И хотя ветра нет, от перепада температур туман постоянно клубится, создавая удивительные и самые причудливые образы. За короткое время можно увидеть отчетливые контуры прекрасных воздушных замков, садов, очертаний зверей и всего, что подскажет фантазия.

На озеро я пришел рано-рано. В гостинице, расположенной тут же, еще с вечера прихватил кусок ароматного ржаного хлеба для карасей, а их здесь, как мне сказали, много. На берегу два туриста из Японии уже стрекотали камерами, сопровождая свое занятие восторженными восклицаниями. Поздоровавшись и отдав должное их восторгам, я отошел подальше, быстро соорудил пару закидушек - леска и крючки всегда были при мне. Поклевки начались сразу же. Карась брал уверенно и у самого берега и подальше. Видимо, ржаной мякиш пришелся рыбе по вкусу. Часа за два, пока было время, наловил неплохих, темноватого цвета карасей, отнес их на кухню, однако попробовать уже не успел, потому что пора было уезжать.

Север Кореи - вот где раздолье для любителей ловли радужной форели и хариуса! Здесь множество речушек - бурных, холодных, каменистых. Рассказывают, что в них водятся поистине гигантские экземпляры. Но рыболовов там почти нет. Редко где можно увидеть кого-нибудь на берегу или, если позволяет ширина реки, ловящего взабродну на искусственную приманку. Рыболова, по-видимому, не смущает ледяная вода, в которой он стоит босиком, закатав повыше штанины. Азарт! Ловят, как правило, у перекатов или умело подводят приманку к струям, омывающим валуны. И нужна немалая сноровка, чтобы против сильного течения подвести к берегу упирающуюся рыбу.

...Я часто вспоминаю Корею, эту красивую страну, поездки, рыбацкие места, прикидываю, как и на что ловил бы сейчас, какую бы снасть опробовал. Обязательно взял бы спиннинг, ловля с которым может оказаться там очень интересной. Представляю, какие блесны подошли бы. Хочется снова побывать в тех местах, где пережил волнующие часы и минуты. Надеюсь, что желания мои сбудутся.

Пхеньян - Москва