Легенда - Дэвид Голмон

Как и предсказывал Падилла, со временем пришло и доверие. Индейцы постепенно перестали бояться испанцев и начали показывать им золотые безделушки, которые так тщательно прятали раньше. Причем их золото было не только в виде браслетов, идолов и ожерелий. На шее индейцев зачастую можно было увидеть кожаные мешочки с золотым песком с притоков Амазонки. После того как солдаты увидели золото, сдерживать их становилось все труднее. Падилле это удавалось только потому, что он обещал им Эльдорадо, которое, как правильно предполагал Писарро, было где-то здесь, как бы ни отрицали это инки. Если они не станут торопить события, то, возможно, эти люди сами скажут, где находится источник золота, и можно будет обойтись без излишней жестокости и, что было важно для Падиллы, без кровопролития.

Капитан ждал беды, но случилась она не из-за чьей-то жадности, как он опасался, а по вине солдата, за которым следовало присматривать постоянно. Хоакин Суарес, здоровенный детина, за дикий и бешеный нрав был отправлен в эту экспедицию лично отцом Коринсом, от греха подальше, после того как он зверски изнасиловал и убил индейскую девочку в окрестностях нового испанского города Экспозисиа. Святой отец отослал его как можно дальше от Писарро, поскольку знал, что если этот инцидент дойдет до командора, то Суареса немедленно казнят. Капитан еще тогда подумал: как удивительно, что одним сходит с рук уничтожение целых поселений и даже похищение и умерщвление царствующих особ, а убийство одной девочки заслуживает смертной казни. Ведь ничто не вызывает такого отвращения, как хладнокровное убийство невинного ребенка. И поэтому обвиняемый Суарес, дальний родственник отца Эскобара Коринса, оказался в экспедиции, чтобы ближайший год не попадаться на глаза Писарро.

Во время похода Суарес часто ворчал, что с ним обошлись несправедливо: подумаешь, индейская девчонка, да она и крещеной-то не была, какое дело до нее Господу? Приказы он выполнял, но в основном был молчалив и мрачно размышлял о чем-то своем, шагая рядом с солдатами экспедиции, которые смотрели на него как на изгоя. Даже когда индейцы стали демонстрировать свое золото, Суарес, казалось, вел себя вполне нормально, но теперь Падилла не мог себе простить, что позабыл о черном сердце этого человека.

Вчера вечером, невзирая на строгий приказ не давать индейцам никакого алкоголя, Суарес угостил вождя племени добрым испанским вином. Самим солдатам позволялось пить домашнее пиво, которым потчевали их индейцы, но запрещалось делиться с синкаро своими запасами вина.

Примерно через час Суаресу удалось напоить старика, но тот, словно чувствуя намерения Суареса, наотрез отказывался говорить о том, где синкаро берут свое золото. Здоровенный испанец рассвирепел и попытался силой узнать тайну.

Несколько часов спустя, обнаружив изувеченное тело любимого вождя, индейцы яростно обрушились на мирно спящих испанцев. Атака была столь внезапной, что солдатам не удалось организовать оборону. Падилла и его люди, огрызаясь огнем, отступили, потеряв шестнадцать хороших бойцов и большую часть огнестрельного оружия. Среди этих шестнадцати был племянник Писарро, Дедраэл. Синкаро погибло больше сорока человек, но это большей частью были женщины и, да простит их всех Господь, индейские дети, павшие от шальных пуль беспорядочно стрелявших испанцев.

И теперь оставшихся в живых участников этой когда-то почетной, а ныне проклятой экспедиции загнали на какой-то безвестный приток Амазонки, по меньшей мере в десяти милях от места резни. Лежавшая перед ними лагуна напоминала скорее большое озеро. Им пришлось пройти вдоль берега реки, минуя предательские пороги, после чего они попали в этот маленький рай, где деревья были так высоки, что их кроны тяжело нависали над темными водами.

Подобных мест капитан Падилла еще не видал. Оно было так прекрасно, что, напади на них сейчас маленький народ, они бы и не сопротивлялись. Это был настоящий кусочек рая на земле. Ветви деревьев склонялись к воде, а мягкая зеленая трава стелилась до прибрежного песка. С трех сторон их окружали крутые склоны потухшего вулкана, громоздящиеся над лагуной.

Среди цветов самых разных оттенков летали пчелы, совершенно не обращая внимания на вторжение испанцев. Незнакомые цветы, растущие почти без солнечного света, были крупными и пахли изысканнее, чем любые другие, которые знал Падилла.

Это чудесное озеро в кратере потухшего вулкана пополнялось водой притока Амазонки. С одного из крутых склонов обрушивался вниз целый каскад водопадов. Но самым поразительным было не это. По обе стороны водопада стояли гигантские статуи, метров по сорок высотой, поддерживающие арку, под которой река обрушивалась вниз. Лианы опутывали растрескавшийся от времени камень, и местами разрушения были так сильны, что, казалось, колоссы вот-вот рухнут.

Они могли остаться тут или вернуться в зеленый ад джунглей. Солдаты, конечно, смекнули, глядя на статуи, что здесь есть шанс найти что-нибудь ценное, но сейчас они начисто утратили интерес к сокровищам и мечтали поскорее вернуться в более цивилизованные места. Пусть даже это означало снова встретиться с Писарро.

Может, синкаро сами решат оставить их в покое? Тогда бы он доложил этому дураку Писарро, что экспедицию постигла неудача и только смерть ожидает любого, кто придет сюда.

Когда он записывал свои мысли в дневник, карта, нарисованная им за время пути, выпала на землю. Капитан нагнулся, чтобы подобрать ее, и вдруг ощутил сильнейшее искушение оставить ее гнить здесь. Однако его солдаты были рядом, поэтому пришлось побороть этот порыв и положить карту обратно в дневник.

Его мысли были прерваны хриплым смехом человека, по вине которого начался этот кошмар. Было дико слышать его после того, как было пролито столько крови. Хоакин Суарес, стоя по колено в воде, смывал кровь со своих рук и кирасы. Солдаты мрачно поглядывали на него. Каждый теперь понимал, что этот человек опасен для всех.

Падилла наклонился, чтобы поднять шлем, и вдруг увидел, как в джунглях на той стороне лагуны блеснули чьи-то большие глаза. Он взглянул на своих солдат, купавшихся в реке и отдыхавших в траве на берегу, но никто, кроме него, похоже, ничего не заметил. Кое-кто из ветеранов преклонил колени в молитве. И сколько Падилла ни всматривался в джунгли, так ничего и не разглядел, поэтому решил, что ему это почудилось от переутомления. Но тут позади него зашуршали кусты, и его рука сама легла на меч.

— Мой капитан, — сказал Айван Родриго Торрес, его друг и заместитель, появившийся из густых зарослей, — индейцев не видно. Словно исчезли.

Торрес снял шлем, и его длинные черные волосы упали на плечи. Пот струился по его лицу и бороде.

— Мы наблюдали за ними в полумиле отсюда, а потом они будто растворились в джунглях. А ведь наши следы так ясно показывают, куда мы ушли. — Он перевел дух и ослабил ремешки кирасы. — Я ожидал, что индейцы пойдут за нами, и оставил людей в отличном месте для засады, но их пока нет.

Падилла потрепал друга по плечу.

— И слава Богу. Я больше бы этого не выдержал… И вообще, я бы тут отдохнул с месяц, прежде чем докладывать, что мы натворили. — Он отстегнул нагрудник кирасы, открыв мокрую от пота рубаху. — Мне охота выплыть на середину этой лагуны, где есть солнце, и лежать в воде, пока Господь не утопит меня.

Он еще раз посмотрел на великолепный, сияющий белой пеной водопад и снова перевел взгляд на середину лагуны, где солнечные лучи играли в серебристо-голубой воде.

— А я, как и большинство солдат, готов перерезать глотку Суаресу за то, что он навлек на нас беду, — сердито ответил Торрес.

— Я слишком устал, чтобы думать сейчас об этом, дружище. Кроме того, все равно за все будут судить меня, а не Суареса.

— Но не станет же командор Писарро винить тебя за поступок этого мерзавца?

— Писарро необычный человек. Он терпеть не может некомпетентности. Уверяю тебя, что в смерти его племянника обвинят меня, равно как и в том, что мы не нашли месторождение золота. Из-за моего провала синкаро будут уничтожены или взяты в рабство уже через год, — вздохнул Падилла. — Я был уверен, что смогу сделать все по-своему, но оказался в дураках.

Со стороны лагуны донесся громкий смех, сменившийся галдежом и улюлюканьем. Оба офицера направились к маленькому пляжу и увидели Суареса, державшего что-то в руках. Его окружали гогочущие солдаты. Когда они наконец рассмотрели, что именно Суарес подбрасывал в воздух, то это оказалось маленьким созданием, похожим на обезьянку. И, увидев глаза существа, Падилла тут же понял, что его-то он и заметил несколько минут назад. Он мог теперь как следует разглядеть зверька, напоминавшего обезьян, которых он повидал великое множество за время экспедиции. Но это было нечто другое. В своем дневнике капитан описал различные виды животных, встретившихся им, и уже достаточно неплохо разбирался в местной фауне, чтобы понять, что это особенное существо.