Блин – сокрушитель террористов - Евгений НЕКРАСОВ

Князь глубоко вздохнул и дернул за доверчиво протянутую Костину руку.

Эффект был потрясающий! Радистка Кэт не просто согнулся пополам. Он кувыркнулся через голову и при этом нечаянно задел Князя кроссовкой сорок пятого размера. Князь тоже не удержался на ногах. Как подкошенный, он рухнул на Блинкова-младшего, который только начал подниматься с земли.

Тут на втором этаже, в квартире Радистки Кэт, распахнулось окно, и его бабка закричала на весь двор:

– Котик! Не связывайся со шпаной! Иди домой сейчас же!

Князь взвыл от восторга.

– Иду! – неохотно отозвался Радистка Кэт, чтобы бабка замолчала.

Из-за «Котика» он и получил свое прозвище. «Кот» по-английски – «кэт». А в Радистку Кэт он превратился после того, как по телику в очередной раз показали кино про Штирлица. С женским прозвищем Костя смирился – все-таки разведчица, а не повариха какая-нибудь. А «Котика» ненавидел. Бабка прекрасно это знала и кричала «Котика» в таких случаях, как сейчас. Костя не хотел срамиться и шел домой.

– Я к тебе собирался. За диском, – мрачно сказал Радистка Кэт Блинкову-младшему. На Князя он старался не смотреть.

Блинков-младший встал и начал отряхиваться. Он тянул время.

Раздавленная коробочка валялась на земле. Радистка Кэт сам ее заметил.

– Так это ты научил Князя здороваться по-ковбойски? – поинтересовался он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Он, он! – подтвердил Князь.

Блинков-младший молчал. Спорить с Князем – себе дороже. Лучше потом объяснить Радистке Кэт по телефону, как было на самом деле.

– Блин, ты сам виноват. Чтоб завтра принес в школу такую же игру! – приговорил Радистка Кэт.

Условие было невыполнимое. Разве что прогулять первые два урока и смотаться за игрой на радиорынок. Князь понял, что Блинков-младший впал в немилость.

– А мне чтоб принес такую же рубашку! – добавил он, показывая надорванный карман своей джинсовки.

Они с Радисткой Кэт переглянулись и сказали в один голос:

– Ты на счетчике, Блин!

Загребая ногами, Блинков-младший побрел к своему подъезду.

Со стороны никто и не догадался бы, что перед ним самый лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы, а может быть, и России и даже мира! Об этом знало не больше десятка офицеров милиции, контрразведки и налоговой полиции. Да еще уголовники, которых он отправил за решетку. Среди них были международные преступники, матерые рецидивисты – и все они сдались перед могучим умом проницательного и скромного восьмиклассника! А какой-то жалкий Князишко побил его даже не силой, а весом.

Такова жизнь.

Обиднее всего то, что исправить это дело было никак невозможно. Если бы даже о выдающемся восьмикласснике сняли целый сериал, как о Шерлоке Холмсе, это ничего не изменило бы. Князь накостылял бы ему точно так же, да и еще и с двойным удовольствием.

Одни прославляются подвигами, другие – подлостями. Был в древней Греции такой человечишко Герострат, который не блистал талантами, но очень хотел прославиться. Он взял и сжег одно из чудес света – храм Артемиды в Эфесе. Так древние греки решили забыть Герострата. Даже в разговорах его не упоминать. Вычеркнуть из всех свитков. И что бы вы думали? Никто уже не помнит имен строителей храма, который сжег Герострат. А Герострата помнят.

Вот и Князь такой же. Чем больше будет слава Блинкова-младшего, тем приятнее будет Князю его бить. Поэтому лучше помалкивать о своих подвигах.

Дома Блинков-младший разыскал флакон со свинцовой примочкой, намочил два клока ваты, положил под глаза и лег на диван переживать.

Глава II

Нештатная ситуация

– Мужчины! Есть кто дома? – крикнула из прихожей мама.

– Я! – по-военному откликнулся Блинков-младший.

Не заглянув к единственному сыну, мама быстро прошла в ванную. Блинков-младший решил, пока она моется, взять у нее из комнаты косметический набор и замазать синяки. Он подошел к шкафу и посмотрелся в зеркало.

Свинцовая примочка помогла наполовину. Синяк под правым глазом почти не налился, зато под левым образовалась гуля сливового цвета. Вдобавок в глазу лопнул сосудик, и он стал красным, как у кролика. Совсем скрыть от мамы следы боевых ранений не удастся, но все же пудра не помешает.

Блинков-младший вышел в коридор и нос к носу столкнулся с мамой.

– Митек, не знаешь, где у нас свинцовая примочка? – спросила она.

В коридоре было полутемно. Когда контрразведчица с сыном вошли с нему в комнату, они рассмотрели друг друга как следует. Мама – Митькину гулю, он – мамин синяк на скуле. Синяк был здоровенный, с глубокой царапиной, и расплывался дальше.

– Это чем же тебя приголубило? – с интересом знатока спросил Блинков-младший.

– Автомобильной дверцей, – беззаботно ответила мама. – А тебя, похоже, асфальтовым катком?

– Меня – Князем, – вздохнул Блинков-младший и попросил, наверное, в тысячный раз: – Мам, показала бы ты мне какой-нибудь прием, что ли.

Мама ответила точно так же, как девятьсот девяносто девять раз до этого:

– Обычные приемы ты и без меня знаешь, а боевые я не имею права показывать даже единственному сыну. – Мама улыбнулась. – Вот разве что один болевой? Схвати меня за руку.

Митек взял ее за тонкое запястье. А мама костяшками пальцев свободной руки часто-часто застучала ему по тыльной стороне ладони:

– Дяденька, отпусти!

Блинков-младший засмеялся.

– Небольно? – спросила мама.

– Нет.

– А посильней? – она стукнула чуть посильней, и у Блинкова-младшего аж слезы на глаза навернулись. Кулак разжался сам собой.

– Понял принцип? – спросила мама. – Удар по напряженному сухожилию или по мышце всегда очень болезненный. Например, по бицепсу ребром ладони. Противник после этого и руку не сможет поднять. Но вообще-то лучше никого не бить. У нас это считается браком в работе. Нужно так организовать захват, чтобы противник без всякого битья поднял руки вверх.

– Тебе легко говорить, – заметил Блинков-младший, – у тебя пистолет. Взяла гада на мушку, и он – руки вверх.

– Ах, Митек, – печально сказала мама. – Если бы ты знал, как я не люблю брать гадов на мушку! Несолидно это в моем возрасте и в моем звании… Ладно, тащи старые газеты. Будем пистолет чистить.

Если у тебя мама – подполковник контрразведки, то к пистолету привыкаешь как к обиходной вещи, вроде скалки для теста. После учебных стрельб пистолет чистится, и в этом тоже нет ничего необычного. Блинков-младший сходил в родительскую комнату за газетами. Когда он вернулся, мама уже сидела за столом, выложив перед собой пистолет и две обоймы. В воздухе кисло пахло пороховой гарью. А обоймы были пусты.

– Что, в контрразведке патроны кончились? – спросил Блинков-младший. Он по опыту знал, что расспрашивать маму в лоб совершенно бесполезно. Если можно, она сама все расскажет, а если это служебная тайна, то отшутится.

Мама ответила серьезно:

– Да нет, патронов у нас хватает. Просто мне пришлось немножечко пострелять.

– Ну и как?

– На «пятерку», – похвасталась мама. Почему-то голос у нее был грустный. – Митек, подай-ка мне телефон и пойди попей чайку на кухню.

Блинков-младший снял с полки телефон и поставил перед мамой. Между прочим, дрянь телефончик. В пятом классе Блинков-младший его разобрал, и с тех пор по нему было плохо слышно. Почему мама не ушла звонить к себе в комнату?

– Мам, позовешь меня пистолет чистить?

– Позову, – кивнула мама. – Иди, Митек, дай поговорить.

Он ушел на кухню и стал смотреть в окно. Вид был всю жизнь знакомый и неинтересный: пустынная улица с его школой через дорогу и десятком деревьев. И черный «Мерседес», который тоже казался очень знакомым. Блинков-младший залез на антресоли и достал старый бинокль, с которым папа ходил в экспедиции. Посмотрел на «Мерседес», навел резкость – точно! Он прекрасно знал этот номер!

«Мерседес» был оперативной машиной контрразведки.

Тут до Блинкова-младшего начало доходить, что у мамы случилась нештатная ситуация, как говорят военные.

Штатная ситуация – это когда все идет как надо. Парашюты раскрываются, оружие стреляет, подводные лодки выходят на боевое дежурство. Для контрразведчиков, скажем, поимка шпиона и даже перестрелка – штатные ситуации. Контрразведка для этого и создана. А что такое для них нештатная ситуация, и подумать страшно!

«Разберемся, – сказал себе Блинков-младший. – Синяк на лице – раз, пустые обоймы – два, и, наконец, оперативная машина под окнами – три».

Начнем с машины. Стекла у «Мерса» темные – не поймешь, есть в нем кто-нибудь или нет. Но стекло со стороны водителя приопущено, а это, считай, все равно, что машина не заперта. Разве кто-нибудь бросит на улице открытый «Мерседес»? Значит, по крайней мере водитель на месте. Допустим, он подвез маму до дому. Но тогда почему машина не уезжает? Ясно: контрразведчики установили за кем-то наблюдение. Если только по соседству не поселился шпион, то следят они за блинковской квартирой. Ничего себе!