Избранные труды - Юрий Ткачевский

Юрию предложили остаться в училище на преподавательской работе, но он хотел летать и, при поддержке комиссара учебной эскадрильи Буданова, добился направления в боевую часть – 316-й разведывательный авиационный полк, который базировался на аэродроме в г. Проскурове на Украине (ныне Ивано-Франковск). Непосредственно перед войной, в мае 1941 г. полк был передислоцирован на полевой аэродром. Лагерь был очень неудачный: находился в низине, был «мокрый».

22 июня 1941 г. полк подвергся жесточайшему обстрелу немецкой авиацией и был обескровлен. Вся боевая часть была утрачена. Остатки полка направили в глубокий тыл на перевооружение. Юрий получил контузию, результатом которой стало заикание в течение многих лет, правый глаз был поврежден. Чудом было уже то, что Юрий остался жив. Вообще, уже тогда его должны были комиссовать, поскольку летчик должен обладать практически идеальным зрением. А уж не видеть на один глаз – совершенно немыслимая ситуация!

Однако сильное желание летать подсказало Юрию один довольно рискованный шаг. Когда перед выпиской из госпиталя проверяли зрение, сестричка предложила прикрыть правый глаз и читать левым. Юра так и сделал. А когда она предложила закрыть левый глаз, он, сделав определенное движение рукой в воздухе, опять прикрыл правый глаз и читал левым. В результате медики пришли к выводу, что у Юрия «стопроцентное зрение» и он может летать. Для Юры это было самое главное – он снова в строю.

После выздоровления его направили на Полтавские (в Краснодаре), а затем Довлекановские (близ Уфы) курсы усовершенствования. С большим трудом он смог добиться направления в действующую часть.

Сейчас, когда немалая часть молодых ребят не хотят служить в армии, ищут различные причины уклонения от военной службы, огромное уважение и преклонение вызывает настойчивое желание Юрия и таких же, как он, молодых, двадцатилетних ребят военной поры, служить своей стране, защищать ее, быть Воинами своего Отечества.

Конечно, как вспоминает Юрий Матвеевич, травма, полученная в самом начале войны, не обошлась без последствий: во время службы он далеко не всегда чувствовал себя хорошо, правый глаз «подал в отставку». При выводе машины из пикирования или при резком вираже возникали колоссальные перегрузки, от которых кровь становилась тяжелой, как ртуть, и рвала кровеносные сосуды носа, ушей, глаз. Но он неплохо стрелял, глядя одним глазом, работал аккуратно и качественно.

На начало января 1943 г. Юрий находился в Вольском резервном авиационном полку. В это время в г. Вольск прибыл представитель 48-го авиационного полка дальней разведки Главного командования Военно-Воздушных Сил Красной Армии для подбора кадров. Искал он летчиков по грамотнее. Было отобрано 30 человек, примерно 15 экипажей. В число тех, на кого пал выбор, попал и Юрий Матвеевич.

Вскоре 48-й авиационный полк дальней разведки получил звание гвардейского Нижнеднестровского ордена Суворова. Первоначально часть базировалась в Орехово-Зуеве, а затем был передислоцирован на аэродром Кубинка (Московской области). Именно с этого аэродрома Юрий и начал свою боевую деятельность. Только в конце войны полк перевели в г. Кировоград (Украина).

Летать приходилось на многоцелевом двухместном самолете ПЕ-3, который был задуман как тяжелый истребитель-перехватчик или штурмовик, но оказался слишком тяжел для истребителя и слабо вооружен для штурмовика. Но как дальний разведчик он был удобен, радиус действия самолет имел довольно большой. Летал Юрий и на ПЕ-2 – трехместном пикирующем бомбардировщике. Для увеличения радиуса действия самолета вместо бомб в нем монтировали дополнительные бензобаки.

Полк обслуживал дальней разведкой Главное командование в секторе от Белоруссии на юг, вплоть до Греции. Штаб полка был в Москве, точнее – Кубинке, а эскадрильи находились на разных полевых аэродромах. Третья эскадрилья, в которой служил Юрий, летала в секторе Украины, а затем Болгарии. Впоследствии он осуществлял дальние вылеты на Вену, Прагу, Будапешт, Белград, Бухарест, Братиславу. В конце войны приходилось летать на Адриатическое море, где Юрий впервые вел разведку военно-морских сил Италии. Вот такая география!

Дальняя авиаразведка всегда сопровождалась фотографированием. Сначала доклад о результатах делали в устной форме, а через несколько часов пленки проявлялись, и данные – уже с точностью до одного самолета, вагона, танка – передавались Главному командованию и командованию соответствующего фронта. Собрать сведения для устного доклада было чрезвычайно важно – допустить большое расхождение с документальными материалами разведки считалось недопустимым. Но у Юрия получалось довольно хорошо: его устные доклады в основном подтверждались произведенными снимками. Впоследствии Юрий Матвеевич признался: «Любил я эту работу. Она у меня очень хорошо шла. Очень уж я старался. И если мы летели на длительные маршруты, то я знал назубок любой линейный ориентир, который мне встречался. В случае воздушного боя ориентировку соблюдать очень трудно. А мне удавалось моментально ее восстановить. У нашего экипажа не было ни одного случая, чтобы мы заблудились или сорвали боевое задание… В связи с этим, когда надо было выполнить очень ответственное задание, – посылали нас».

Авиационный полк, в котором воевал Юрий, осуществлял разведку и крупных битв, в частности Сталинградской. Потери полка в этот период были колоссальными. Вообще, по словам Юрия Матвеевича, за все военное время полк потерял три летных состава! Только один летчик из первого состава полка остался в живых – старший лейтенант Баркалов, все остальные погибли.

Юрию довелось непосредственно участвовать в крупных военных операциях второй мировой войны, среди которых особое место занимает Курская битва. В процессе подготовки к сражению он выполнял разведку в секторе Харьков-Полтава-Киев. Добраться до необходимых объектов было крайне затруднительно, поскольку гитлеровцы всеми силами старались не допустить разглашения информации о своих военных объектах и действиях. Ими предпринимались большие усилия по истреблению разведывательной авиации СССР.

За несколько недель до начала Курской битвы летать и вовсе стало невозможно: немцы сбивали каждый второй самолет. Экипаж Юрия Моргунова (командира) и Юрия Ткачевского (штурмана) пересадили на трехместный пикирующий бомбардировщик, добавив к ним Петра Петрова (стрелка-радиста), и они летали под защитой эскадрильи истребителей из шести самолетов. Иначе было невозможно. Это уже была не дальняя, а ближняя разведка. Летать приходилось на небольшой высоте, не выше 3000 м, т. е. в районе досягаемости всех зенитных средств, поэтому пробоин бывало очень много и людские потери были существенные.

В результате успешных действий экипажа Моргунова-Ткачевского-Петрова удалось обнаружить много ценных военных целей: три эшелона с танками, подходившие к Харькову с Запада, колонны бронетехники, автомашины с пехотой, а также штаб крупного танкового соединения. Летчики-разведчики передали координаты немецкого штаба, и мощная штурмовая авиация «разнесла в щепки» это место. На другой день разведчики, пролетая там, поразились тому, сколько сгорело военной техники. Каждый день по несколько раз они вылетали и сообщали по радио об обнаруженных целях. Затем возвращались на базу, заправляли самолет горючим и сразу же летели проверять, что за это время сделали штурмовики, после чего по радио докладывали командованию, поражена цель или нет. Если нет – туда направлялась следующая эскадрилья штурмовиков. Тяжелая, напряженная работа!

В июле 1943 г. Юрий стал свидетелем того, как немецкие танковые колонны подтягивались к Прохоровке, где предстояло крупнейшее историческое танковое сражение. О передвижениях немцев летчики-разведчики доложили командованию смешанного авиационного корпуса. В указанное место были направлены штурмовики и бомбардировщики, которые стали наносить удары в основном зажигательными бомбами. Юрий воочию увидел, что представляет собой такая бомба. Зажигательная, или кумулятивная бомба, – это небольшая, весом всего в несколько килограммов, бомба, обладающая, однако, страшной разрушительной силой. Попадая сверху на танк, она прожигает мощную, сорокасантиметровую броню танка. Попав внутрь машины, этот «снарядик» выпускает остатки температурной обработки, под действием которой экипаж мгновенно погибает. Затем вспыхивает и сам танк. Немецкие танки горели, словно спичечные коробки.

Благодаря сведениям, переданным экипажем Моргунова-Ткачевского-Петрова, на подступах к Прохоровке было уничтожено немало танков противника. Сфотографировать саму Прохоровскую битву не представлялось возможным, поскольку сверху были видны лишь облака пыли, дым и огонь. Разобраться, где советские танки, а где немецкие, в таком кромешном аду было нельзя.