ЕВРЕЙСКИЕ ФРАГМЕНТЫ ЖИТИЯ СВЯТИТЕЛЯ НИКИТЫ - Михаэль Дорфман

— Человеку, облеченному плотью невозможно видеть меня. Поэтому я посылаю ангела моего, чтобы он пребывал с тобой, а ты твори его волю.

И тотчас предстал пред ним бес в виде ангела…

Как усвоил Никита наставлениям игумена, мы видели выше. Зато сам эпизод очень странный для православного мировоззрения. В русской духовной литературе, в летописях есть много рассказов о прельщении злым духом. «Житие Феодосия Печерского» XI в. рассказывает о черноризце Ларионе, которого черти хватали за волосы, тащили с криком «сюда волоките, придавим его стеной!» Видения часты в православном мире и многие святые сподобились видениям. Говоря старинным языком, они лицезрели, т.е. видели лица святых, ангелов небесных, серафимов и херувимов, Богородицы, Иисуса Христа и всей Святой Троицы. Ничего странного в явлении Бога–Отца для православного человека быть не могло. Бога–Саваофа можно было увидеть изображенным на своде собора. Например, святой Софии в Киеве. Ничего странного для верующего православного не могло быть и в том, что бес принял божественный образ. Упоминаемый выше чудотворец Исаакий–затворник соблазнялся бесом, принявшим облик Иисуса Христа. Зато запрет видеть Бога неизменно существует у иудеев. Даже величайший из пророков Моисей не мог лицезреть Бога. Отметим еще, что мотив явления беса в виде ангеля – бродящий сюжет, отмеченный еще в Послании к Коринфянам или в талмудических мидрашах.

Так или иначе, но обеспокоенные святые отцы Киево–Печерской Лавры поняли, что инок находится в опасном состоянии духовной прелести.

Преподобные отцы пришли к затворнику: Игумен Никон, Иоан, который был после него игуменом, Пимен постник, Исайя, бывший впоследствии епископом Ростовским, Матфей прозорливец, Исаакий затворник, Агапит врач, Григорий чудотворец, Николай, бывший епископом Тмутараканским, Нестор летописец, Григорий, составитель канонов, Феоктист, бывший епископом Черниговским, Онисифор прозорливец.

Все они, прославленные добродетелями, придя, вознесли молитвы Богу о Никите и отогнали от него беса, так, что Никита уже не видел его…

Мы не будем подробно останавливаться на всех названных деятелях русской церковной истории XI–XII вв. Состав преподобных отцов очень представителен. Остается лишь гадать, для чего на самом деле понадобилось столь авторитетное собрание. Практика изгнания беса известна больше по католическим и еврейским источникам. Менее известно, что восточные ортодоксальные церкви, в частности русское православие тоже имеет свою тысячелетнюю традицию экзорцизма. Покойный бостонский владыка Константин, считавшийся в Русской Православной Церкви Заграницей признанным авторитет в деле изгнания злого духа, рассказывал автору, что для изгнания беса необходим всего лишь один священник, а присутствие других людей не только излишне, но и вредно и даже опасно. Впрочем, чин изгнания злого духа был введен в русское православие митрополитом Петром Могилой из католического требника лишь в веке XVII, а до того экзорцизм в православии никак не регламентировался и мог проводиться по–разному.

Маловероятно, что столь высокое собрание иереев собиралось для церковного суда, хотя по «Кормчей книге», определявшей деятельность церковных судов, подлежали дела против веры и православной Церкви, именно: ересь, волшебство и колдовство или уреканье (укоризна) в них.

Можно предположить, что если бы речь шла о церковном суде, то и результат для Никиты был бы печальным. Православная церковь боролась не только с многочисленными ересями, остатками язычества, конкурирующими религиями, но с константинопольским патриархом, недовольного назначенного князем Ярославом первого русского митрополита Илариона. Кстати, именно митрополиту Илариону принадлежит одно из первых антииудейских сочинений на Руси, яркое и страстное «Слово о законе и благодати» утверждающее ущербность «ветхого» иудейского закона перед новой христианской благодатью. Жива была в памяти людей недавняя история первого русича, облеченного титулом владыки в Новгороде, епископа Луки со странным для русского человека прозвищем Жидята. Епископ Лука был оклеветан своим холопом Дудиком, провел последние годы жизни в киевской тюрьме и отпущенный князем Ярославом, скончавшимся по дороге домой.

Если же предположить, что Никита был евреем, то никакой ереси, естественно, не было, и он не подлежал церковному суду. Зато переход видного деятеля, близкого к князю в христианство стал бы большой победой молодой тогда православной церкви.

Продолжим рассказ. После того, как по молитвам преподобных отцов бес покинул Никиту, он не мог «ныне же ни единого слова не свесть». Житие рассказывает об одном, очень странном обстоятельстве, могущем свидетельствовать о нерусском происхождении Никиты. После своего освобождения от беса Никите пришлось заново учиться грамоте. Весьма нетипичная подробность в житийной литературе. Можно предположить лишь то, что учится Никите, пришлось славянской грамоте.

Дальше житие рассказывает, что постепенно, придя в сознание, Никита осознал и исповедал свой грех перед святыми отцами.

«исповеда грех свой и плакася о том горько, дав себе в великое воздержание и послушание, восприем чистое и смиренное житие, яко превзыти ему всех добродетелию». Он наложил на себя особенное воздержание и сотворил многие подвиги, начал вести смиренную духовную жизнь, во многом превзойдя других среди братии. Господь, видя такие труды принял его покаяние…

В Патерике нет про «исповеда свой грех» Это позднейшая вставка в синодальном пересказе жития. Нет и про то, что «Господь, видя такие труды…». Но тексты неизменно свидетельствуют, что Никита не растерял своих талантов. Житие рассказывает, что ему был присущ дар чудотворения. Он предсказывал будущее и исцелял недужных. Летописи сохранили свидетельства о двух случаях чудесного спасения Новгорода от бедствий: в 1097 году святитель Никита своей молитвой угасил пожар, истреблявший город, а в другой раз, во время губительной засухи, низвел дождь. Очевидно, поэтому он почитается верующими как защитник от пожаров и покровитель земледелия.

Он же паству приим и различными добротами себе наипаче украси, имея бо в себе молчания корень, воздержания ветвь, пощения, цвет, смирения плод, любовию украшен, милостынею совершен, чистотою, и целомудрием, и правдою от обоюду, аки стенами, огражден и всеми благими нравы по многу изобилен».

Попробуем теперь изложить нашу версию событий, рассказанных в житие святителя. Если отбросить гипотезу о дьяволе, то можно предположить несколько версий происходящего.

Вероятно, Никита поначалу не был ни монахом, ни даже христианином. Он был умным и предприимчивым евреем, близким ко двору киевского князя Изяслава. Таких евреев можно было найти в Средние века при дворах нормандских королей, арабских калифов, германских маркграфов и даже католических иерархов. Получив еврейское воспитание, по словам Печерского патерика, «Никита вся книгы жидовскиа сведяше добре». Наставлявший Никиту «бес», скорей всего, получал информацию от еврейских купцов, имевших фактории по всему пути «из варяг в греки» и дальше, по «шелковому пути из Китая в Европу».

Еще один аргумент в пользу еврейского происхождения Никиты. В житие отсутствуют упоминания о детстве святого, о его происхождении. Надо сказать, что жития писались по очень строгому канону. Вольности «от своего измышления» были невозможны. Любая частность строго обусловлена ангиографическим каноном, который, в свою очередь, основывается на освященных временем религиозных традициях. Канон жития требовал, чтобы там содержались сведения о месте рождения, о родителях, о детстве святого. Исключения делались лишь для язычников, принявших христианство. Для них важно было отметить, когда, где и у кого они крестились. Типичный пример – житие мученика Иоанна Литовского, родившегося язычником. Повествование начинается с того, как Иоанн с братом приняли крещение от некоего пресвитера Нестора. Вопреки ангиографическим канонам в житие Никиты нет ничего о его рождении. Он как бы возникает из небытия набожным и самоуверенным иноком Печерского монастыря.

Впрочем, когда мы говорим про еврейское происхождение, то полагаем, что Никита мог принадлежать не только к традиционному иудаизму, почитавшему Талмуд, но к любому течению тогдашнего иудаизма. Oн мог быть из самаритянин – разошедшимся с иудаизмом еще после вавилонского пленения. К тому времени под напором византийского христианства, а позже ислама, самаритяне еще не стали, как сегодня, крошечной общиной, сосредоточенной вокруг древнего святилища Иисуса Навина на горе Гризим. Житие старшего из Солунских братьев св. равноапостольного Константина (Кирилла) Философа рассказывает, что тот встретил в Корсуни (Херсонесе) самаритянина и удивил его тем, что знал их язык и мог читать древние священные книги самаритян. Хотя не все ученые согласны с тем, что речь шла действительно о самаритянине. Кирилл и Мефодий жили в конце IX века, всего за три–четыре поколения от Никиты, а Крым совсем не так далеко от Киева.