Эликсир вечной молодости - Ирина Арбенина

— Не могли.

— Точно?

— Более того: это пока самое умное из того, что вы сделали — не уехали.

— Ах, вот что!..

Аня припомнила удирающий во все лопатки “Москвич”.

— Настучали уже, значит?

— Ну, видите ли, мы живем на большой дороге… В какой-то мере тут все — свои. Некоторые товарищи так часто ездят, что просто обязаны дружить со здешней милицией. Помогать, поддерживать… Это даже без альтернативы. Дружим, и все тут.

— Как это вы нежно произнесли — “дружить”… — похвалила Светлова, — Но неужели этот тип в “Москвиче” запомнил номер моей машины? А ведь у него был такой вид, как будто он ошалел от страха.

— Знаете, я тоже обратил внимание, что лучшие свои поступки наши люди совершают именно с испугу.

Не обращая более на Светлову внимания, лейтенант заинтересованно наклонился к раскрытой двери автомобиля и принялся изучать то, что Светлова уже успела уяснить, пока стояла в одиночестве рядом с мертвой девушкой.

Автомобилистка погибла явно от потери крови. Ее красивые длинные ноги выше колен были стянуты жгутом из обычной автомобильной аптечки — мини-юбка этого не скрывала. Но сделано было это либо неумело — недостаточно туго, — либо слишком поздно.

— В общем, довольно распространенный способ ухода в мир иной… — заметил наконец лейтенант, разогнувшись и вздыхая. — Особенно для женщин. Мужчины, как известно, предпочитают стреляться. А женщины — трусихи.., боятся. И выбирают вены.

— Да, но обычно для такого рода прощания с жизнью выбирают ванную комнату, — заметила Светлова. — И делают все-таки надрезы на руках, а не под коленом. Как.., как у… — Светлова не нашла нужного сравнения и бросила фразу на полуслове.

— Ну да, да! — подхватил лейтенант. — Наполняют ванну теплой водой, чик и.., всем привет! Жизнь уходит не спеша… Однако чем плоха дорога? Говорят, сейчас на Западе это самое популярное место для расставания с жизнью…

— Да?

— Слыхали про водителей-призраков? 0-очень популярный, как пишут в газетах, нынче в Европе способ самоубийства. Машина, знаете ли, просто неожиданно выскакивает “на встречку” на автобане. И все расчеты с жизнью, считай, произведены!

— Но тут совсем другое… — заметила неуверенно Светлова.

— Да, другое. Но тоже по-своему изобретательно. Надрез на вене. Под коленом. И длинная серая лента дороги монотонно разматывается впереди. Пустынно, утренние сумерки. Дорога завораживает, отвлекает от неприятных ощущений… Для самоубийства — не хуже ванны.

— Мне сначала показалось, что вы циник, а вы, оказывается, философ, — обронила Светлова.

— Одно другому не мешает. Циники, как известно, — философская школа. Разве вы не изучали в институте или в школе?

— Что-то припоминаю… — Аня все с большим изумлением разглядывала белобрысого. Она так же отметила про себя, что их разговор довольно быстро и непринужденно из официального — в жанре под названием “допрос на месте происшествия” — перетек в доверительный — в жанре “неспешной беседы”.

— Понимаете, — продолжал лейтенант, — ведь за рулем часто засыпают, не так ли?

— Верно.

— Дорога укачивает… Согласны?

— Да.

— А часто и умерщвляет. Почему бы и нет? Этот серый бесконечный клубок разматывается, усыпляет, гипнотизирует… И смерть приходит легко и незаметно… Ведь не случайно многих потенциальных самоубийц удерживает от окончательного решения именно “неэстетичность” самого процесса: кровь, мучения, боль… А тут… Легко и незаметно! Нет, поистине в этом что-то есть!

— Это точно, — пробормотала Светлова. — Вот только — что?

— И уходят силы, уходит жизнь. Наконец голова бессильно падает на руль, — бормотал белобрысый лейтенант. — И едешь, пока хватит бензина и…

— И крови. Это вы хотите сказать?

— Да. Но если не считать этого несколько экзотического способа прощания с жизнью, в общем, обычное для сегодняшних дней происшествие. Депрессия скорее всего. Разочаровалась молодая девушка, устала, надоело бороться за выживание… Может быть, несчастная любовь, финансовые затруднения…

— У владелицы такой машины?

— Может, девушка разорилась? Долги, включенный счетчик, страх расплаты. И вот решила покончить со всем сразу. Собралась в путь… В последний, так сказать, путь…

— Только зачем она разулась?

— Что?

— Я хочу сказать: все, о чем вы говорите, можно было бы сделать и не снимая туфель.

— То есть?

— То есть я хочу обратить ваше внимание, лейтенант, на то, что эта девушка — босая.

— А ведь точно! — лейтенант заинтересованно уставился на босые ступни самоубийцы за рулем.

— Кстати, как вы думаете, где они? — поинтересовалась Светлова.

— Кто?

— Не кто, а что… Туфли!

— А-а… — Лейтенант наклонился, заглянул под сиденье… Пошарил в салоне. — Интересно… — пробормотал он. — Что ж… Будем искать!

— Попробуйте.

— О, с каким недоверием вы это произнесли! Думаете, не найду?

— Да нет, почему же. Я так не думаю. Но если найдете, вас можно будет поздравить с раскрытием преступления.

— Почему?

— Потому что никакое это не самоубийство.

— Чушь! — Лейтенанта явно затягивал спор со Светловой. — Просто она… — Он запнулся.

— Да? Что же именно вам кажется таким простым?

— Возможно, просто была ссора… Девушка выбежала из дома… И решение о самоубийстве было принято спонтанно, под влиянием сильных эмоций.

— Да что вы?! Машина с московским номером. То есть она проехала от дома не одну сотню километров, а потом “спонтанно” покончила с собой? Уверяю вас, проведя столько часов за рулем, человек спонтанно захочет пи-пи, потом поесть, потом спать захочет… А уж потом, если не передумал, — свести счеты с жизнью…. Но это уже будет никак не спонтанно.

— Хорошо… Снимаю слово “спонтанно”. Пусть — обдуманно. Она ехала и обдумывала свое решение. Не обязательно ехала от самой Москвы. Номера в данном случае нам ничего не говорят о том, откуда она ехала.

— Обдуманно? Но мы вернулись к тому, с чего начали! А что все-таки случилось с ее обувью?

— Сколько таких историй! Скандал с дружком в гостинице — и выскакивают из номера в тапочках…

— Ну да, а тапочки она по дороге потеряла… Соскочили. Потому что торопилась.

— Иронизируете?

— Нисколько. К тому же к тапочкам полагается халат. И вряд ли к такому костюму девушка такого класса выбрала бы тапочки… Вообще все у вас не склеивается.. Маникюр у нее свежий, макияж тщательный, на блузке и костюме все пуговицы до единой тщательно застегнуты, а обуться забыла?

— Ну… Хорошо… Пусть она была в туфлях. И в гостях. Возможно, к ней начали приставать… Пришлось уносить ноги. На каблуках особо не попрыгаешь… Сбросила туфли — и босиком!

— И после того как ей удалось унести ноги столь счастливым образом, она решает покончить с собой?!

— Ну, сказался пережитый стресс… Состояние аффекта… Говорят, Некоторые жертвы после такого рода посягательств не хотят больше жить. Развивается склонность к суициду.

— А жгут, которым перетянуты вены?

— Ну, это только подтверждает мою версию!

— Какую именно?

— Сначала была попытка самоубийства. Но потом девушка передумала. Испугалась смерти. И сделала себе эти самодельные жгуты, чтобы остановить кровь… Очень неумелые. Возможно, потому, что у нее уже не хватало сил как следует их затянуть. И доехать до ближайшего населенного пункта она не успела. Не дотянула. Потеря крови.

Лейтенант Богул, пошарив, достал из автомобиля мертвой девицы аптечку, заглянул в нее, перебрал содержимое.

— Ну точно… — пробормотал он себе по нос. — И жгут — из ее аптечки. Сама себе перевязку делала.

— Стас!

Лейтенанта окликнули из патрульной машины.

Аня обратила внимание, что окрик оказался неожиданным не только для нее, но и для лейтенанта — настолько они оба, оказывается, увлеклись разговором.

— Вызов срочный, Стас! Хватит канителиться! По коням!

Коллеги явно напоминали Богулу, что его беседа на обочине дороги затянулась.

— Да подожди ты! — огрызнулся Богул.

— Чего ждать? Там мокруха.., а тут суицид… Элементарный. Отдай труп “Скорой” — и поехали!

— Где я тебе ее возьму, “Скорую”?! А то ты не знаешь, что они иногда только к похоронам успевают. Да и эвакуатора лучше дождаться. Не бросать же иномарку на растерзание.

— А чего с новым вызовом делать будем?

— Ну вот видите… — Лейтенант повернулся к Ане, словно извиняясь за то, что их словесное расследование так бесцеремонно прервали. — Патрульная машина с рацией не может простаивать.

— Я понимаю, — Аня пожала плечами.

— Ладно, вы поезжайте! — крикнул Стас Богул коллегам. — А я еще тут огляжусь… Поезжайте без меня. Меня потом девушка подбросит в город. Все равно ей надо показания давать.

— То есть? — Аня обеспокоенно взглянула на лейтенанта.