Непременный - Павел Мельников-Печерский

— Ты куришь? — спросил его превосходительство. — Гришка, трубку Андрею Тихонычу.

Если б коленопреклоненное королевство, долго и тщетно отыскивая себе властителя, — как, например, Испания, а в былые времена Польша, — со слезами и с рыданьями сказало д-ской казенной палаты столоначальнику: "Андрей Тихоныч, бери корону, царствуй над нами!" — едва ли б слова будущих верноподданных настолько смутили его душу, насколько смутили ее слова Александра Иваныча. Его превосходительство трубку табаку изволит предлагать!.. Сам изволит предлагать!.. Не сонное ль видение?.. Нет. Гришка сует ему в руку длинный черешневый чубук с громадным янтарем… Дрожат руки у Андрея Тихоныча, от умиленья и слезы в глазах и зелень туманом.

— Да ты садись, — молвил его превосходительство, застегивая помочи. — Садись вот здесь на диване. Покойнее будет.

Язык отнялся у бедного. Хотел что-то сказать, не смог. В блаженстве таял.

"Батюшка, батюшка! — думал он. — Видишь ли?.. Видишь ли ты, до какой чести дожил твой Андрюшенька?"

Слезы градом лились у Андрея Тихоныча.

— Что с тобой? — спросил Александр Иваныч.

— Так-с, ничего, ваше превосходительство. Покойника батюшку вспомнил…

— Похвально, молодой человек (а молодому человеку было за тридцать за пять). Действительно, в столь важную минуту жизни должно призвать благословение родителей… Хорошо, мой друг, хорошо!.. Похвально!.. — прибавил Александр Иваныч, целуя Андрея Тихоныча.

От полноты чувств коровой заревел Андрей Тихоныч. Насилу отпоил его Гришка холодной водой.

— Садись, — сказал Александр Иваныч, когда Андрей Тихоныч, как столб, стоял на крыльце перед каретой его превосходительства.

"На козлы аль на запятки?" — пришло на ум Андрею Тихонычу. Лакей втолкнул его в карету.

"Батюшка, батюшка! — чуть не вслух сказал Андрей Тихоныч. — В-и-д-ишь ли?"

В первый раз в жизни он ехал в карете. И с кем?..

Приехали на «дачу». Так в губернском городе Д… у великих людей звались домики, где цвели роскошные цветочки… Цветочек Александра Иваныча

— одна из многочисленных сестер Стрельских, что, служа по крепостному праву князю Кошавскому, служили с тем вместе кто Талии, кто Мельпомене, кто Терпсихоре в дощатом ветхом балагане. По святцам Пелагея, по театру Полина Ивановна, служила Терпсихоре, но, отбив об неровный пол театра резвые свои ноженьки, пятый гол верно, нелицемерно служила Александру Иванычу. А он ее за то на волю откупил…

Видел Андрей Тихоныч ярко освещенные комнаты… Видел, как его превосходительство, с словами: "вот твои жених, Поленька", подвел его к грузной барыне в распашном капоте. Видел, как она сунула ему в губы жирную руку. Видел, как подали шампанское…

Как во сне. И как он с ума не сошел?.. Золотые часы, серебряная табакерка, енотовая шуба, а главное — милость начальства, и супруга, кажется, не строгая!..

Сыграли свадьбу, и зажили домком Андрей Тихоныч с Полиной Ивановной… И к Александру Иванычу попривык Андрей Тихоныч, не с прежней робостью говорил с ним. А говорил нередко, потому что господин фон-Кабрейт, хотя свою Полину замуж и выдал, однако ж нет-нет, да, бывало, и завернет к ней вечером посидеть. О том, о сем покалякают, потом его превосходительство и скажет Андрею Тихонычу: "Что ты, братец мой, все дома сидишь? Съездил бы хоть в театр, что ли, аль к кому из знакомых. Отъезжай на моих дрожках, если хочешь". И поедет, бывало, в гости Андрей Тихоныч…

Месяца через три после свадьбы Полина Ивановна сынка принесла. В тот же день навестил молодых Александр Иваныч: родильнице билет в тысячу целковых "на зубок" положил, Андрея Тихоныча крепко обнял и раз пять поцеловал.

— Ты ведь дворянин? — спросил его превосходительство Андрея Тихоныча.

— Так точно, — робко ответил Андрей Тихоныч,

— В родословную записан?

— Так точно, ваше превосходительство…

— Отец твой дослужился до дворянства?

— Никак нет, ваше превосходительство. Наш род старинный, столбовой, в шестой части родословной книги. И в бархатной книге записан, при Симеоне Гордом наши предки на Москву выехали. Так в нашей грамоте прописано…

— Очень рад, очень рад! — сказал Александр Иваныч. — Стало быть, новорожденному не нужно, чтоб у тебя Станиславчик в петличке висел, или чтоб ты коллежским асессором был. Очень рад!.. А то в нынешнее время это немножко затруднительно… О сыне не беспокойся — бог даст, подрастет, дорога ему будет.

Сунул в руку Андрею Тихонычу ломбардный билет в десять тысяч ассигнациями, еще поцеловал его со щеки на щеку и уехал, говоря на крыльце счастливому супругу:

— Очень рад, что сын твой старинный дворянин, очень рад…

Подарил его превосходительство Полине Ивановне домик в Бобылеве. Ни на что он ему не пригоден был, и достался-то поневоле: за долг ли оставил его за собой Александр Иваныч, другое ль что-то в этаком роде было.

Подоспели дворянские выборы, его превосходительство говорит Андрею Тихонычу:

— Хочешь в Бобылев в непременные?

Света не взвидел Андрей Тихоныч… Место, на котором отец его помер, про которое и мечтать не смел.

— Ваше превосходительство!.. ваше превосходительство!.. — только и мог он выговорить, всхлипывая от подступавших рыданий…

— Я тебя выберу.

И выбрал.

В Бобылевском уезде Александр Иваныч сам-друг заправлял всем на выборах. Других крупных помещиков не было.

Бобылевский уезд обыкновенно присоединяли к Чернолесскому. Его превосходительство каждый раз, бывало, и говорит чернолесским дворянам: "По вашему уезду я буду класть, кому куда прикажете, а по "моему уезду" по-моему делайте. Ведь мне, а не вам с выбранными чиновниками придется три года возиться. Так уж вы сделайте милость".

Чернолесские по его и делали. Оттого в Бобылеве губернатора не столько трусили, сколько Александра Иваныча.

Таким образом его превосходительство и сделал Андрея Тихоныча непременным.

И как был ему он благодарен… Того ему и в голову прийти не могло, что Полина Ивановна поизмялась, и его превосходительству свеженькой захотелось, ради чего и выбрал он Андрея Тихоныча в непременные.

В первое наше свиданье спрашивает Андрей Тихоныч меня, привставая со стула:

— Как в своем здоровье его превосходительство Александр Иваныч, осмелюсь вас спросить?

— Какой Александр Иваныч?

— Его превосходительства Александра Иваныча не знаете? — с удивлением вскликнул Андрей Тихоныч. Не могло у него сложиться мысли, чтоб кто-нибудь мог не знать его превосходительства. — Напрасно, напрасно, — говорил он, озадаченный моим вопросом, — человек известный. Да вы его в Петербурге должны были знать. Ведь он туда каждый год ездит, — прибавил Андрей Тихоныч.

— Петербург не Бобылев, Андрей Тихоныч. Мало ль там народу? Всех не узнаешь, — сказал я.

— Не имел счастия бывать в Петербурге, а надо полагать, что таких людей, как его превосходительство Александр Иваныч, и там не очень много, — возразил Андрей Тихоныч. — Пятьсот душ отличнейшего имения, статский советник, звезда!.. От самих господ министров почтен!.. Таких людей немного, очень даже немного… Это уж позвольте вам доложить… Не может быть, чтоб по всей Российской империи много было таких людей. Если бы его превосходительство продолжали службу, могли бы губернатором быть, даже министром, потому что ум необыкновенный.

— Отчего ж он не служит?

— Н-н-нельзя-с, — немножко помявшись, ответил Андрей Тихоныч.

— А что?

— Неприятность в некотором роде, — подсудность небольшая.

— А!

— Не подумайте, что за небрежение по службе. Нет-с. По злобе, единственно по злобе врагов. У кого их нет, Андрей Петрович?.. У всякого есть!.. А дело его превосходительства, можно сказать, самое простое: о казенной поставке.

— А! о поставке! Что ж, видно, поставка-то не поставилась?

— Правильно изволили сказать, но сами согласитесь, ведь соль — материал сырой. Мало-мальски водой ее хватит, тотчас на утек и превращается, можно сказать, в ничтожество. Его превосходительство Александр Иваныч об этом своевременно доносили по начальству: буря, дескать, и разлитие рек, и крушение судов. Следствие было произведено, и решение воспоследовало предать дело воле божией. А враги назначили переисследование. Тут воли-то божией и не оказалось. Понимаете?

— Что ж теперь поделывает ваш Александр Иваныч?

— Четвертый год старается, нельзя ли третьего следствия выхлопотать. Авось бы опять на волю божию поворотили…

И в своих и в казенных делах Андрей Тихоныч точен до самых последних мелочей. Любил порядок.

Верстах в двенадцати от Бобылева проживал в своей деревушке мелкопоместный помещик Чоботов Михайла Алексеич. Раз в сентябре приезжает к нему Андрей Тихоныч. Помещик рад; Андрея Тихоныча все любили. А все-таки член земской полиции, спрашивает хозяин: не по делу ль.