Шкафчик №13 - Роберт Стайн

У меня засосало под ложечкой. Я понимал, что мне как–то не очень хочется идти на тренировку сегодня. Для своего возраста я играю в баскетбол вполне прилично. Я хорошо бросаю из–за линии штрафного броска, и у меня быстрые руки в защите.

Я был так рад тому, что попал в команду. Но не рассчитывал, что у меня возникнет проблема — восьмиклассник по имени Стретч Йохансон.

На самом деле он не Стретч, а Шон. Но все на свете называют его Стретч[1] — даже его родители. Вы хотите знать, как он получил это прозвище? Если бы вы его увидели, вы бы не спрашивали.

В прошлом году, когда он был в седьмом классе, у него случился скачок в росте — за одну ночь он так вымахал, что превратился в светловолосого великана. Сейчас он выше всех в нашей школе. У него плечи, как у борца, и длинные руки. То есть не просто длинные, а длиннющие, как у шимпанзе. Так что он может ими дотянуться до середины зала!

Вот почему его и прозвали Стретч.

Но я думаю, что лучше ему бы подошло прозвище Страус. Потому что у него длинные тощие ноги, как у птицы, и мощная грудная клетка, такая широкая, что его светлая голова с парой голубиных глаз выглядит малюсенькой, как яйцо.

Но я бы никогда не решился назвать его этим прозвищем. Я для этого недостаточно быстро бегаю. А у Стретча не слишком развито чувство юмора. Он вообще довольно противный парень, вечно сквернословит, толкается — и не только на баскетбольной площадке.

Я думаю, как только он пришёл в себя после своего внезапного превращения в великана, он преисполнился чувством собственного величия. Как будто высокий рост — это что–то вроде особого таланта.

Но только не заводите меня на дальнейшие рассуждения. Я и так всё время анализирую людей, слишком много размышляя о них и вообще обо всём. Ханна мне всегда говорит, что я слишком много думаю. Но я этого не понимаю. Как может человек перестать думать?

На прошлой неделе тренер Бендикс сказал мне то же самое после тренировки: «Ты должен играть на рефлексах, Люк. У тебя нет времени думать перед каждым шагом».

Наверное, это одна из причин, почему я чаще сижу на скамейке запасных. Конечно, я ещё только в седьмом классе, так что на следующий год мне, может, и удастся поиграть — после того как Стретч закончит школу, а другой такой же великан не придёт в команду играть за «Сквайров».

Пока же мне очень обидно, что я не играю. В особенности учитывая, что мои родители приходят на каждую игру болеть за меня. Я сижу на скамейке запасных и смотрю на маму и отца. А они смотрят на меня с галереи для зрителей. Смотрят…

Кому такое понравится?

Даже во время тайм–аутов на матче Стретч обычно подбегает рысцой к скамейке. Вытирает пот с лица и тела, а потом швыряет в меня полотенцем. Как будто я нанялся носить его полотенце!

А во время первой игры он в тайм–ауте набрал в рот побольше воды и выплюнул всё на мою форменную майку. Вскинув голову, я увидел, что мои родители наблюдают с галереи.

Грустно это, очень грустно…

Наша команда — «Сквайры» — выиграла наши первые две игры в основном потому, что Стретч не подпускал никого к мячу. Выигрывать, конечно, здорово, но я уже начинал чувствовать себя неудачником. Мне хотелось играть!

«Может быть, если я сегодня как следует выложусь на тренировке, тренер Бендикс поставит меня в защиту, — сказал я себе. — А, может, даже центровым». Я зашнуровал кроссовки и завязал шнурки тройным узлом — наудачу. Потом закрыл глаза и трижды сосчитал до семи.

Я так всегда делаю.

После этого я подтянул свои красно–чёрные шорты, захлопнул шкафчик и выбежал из раздевалки на площадку. Ребята находились в дальнем конце, отрабатывали трёхочковые броски, кидая одновременно по корзине. Мячи отскакивали друг от друга, от обруча корзины. Щит дрожал и гудел от непрерывных ударов — бух, бух, бух!

Некоторые мячи попадали в кольцо.

— Люк, включайся! — крикнул тренер, жестом отправляя меня к корзине. — Подбери мячи под щитом, сделай несколько бросков. Двигайся!

Я обрадовано выбросил вверх руки и побежал к ребятам. На бегу я заметил, что Стретч, подпрыгнув, схватил под кольцом мяч. Потом, к моему удивлению, обернулся ко мне и швырнул мяч:

— Люк, не зевай!

Я такого не ожидал. Мя проскочил меж моих рук. Мне пришлось бежать за ним к стене. Я повёл мяч обратно, Стретч уже ждал меня.

— Давай бросай!

Я сглотнул комок в горле и сделал бросок двумя руками.

— Что ни бросок — всё мимо! — крикнул Стретч.

Кое–кто засмеялся. Мяч отскочил от кольца. Стретч сделал три быстрых шага, потянулся вверх своими длинными ручищами и поймал мяч под кольцом. И опять кинул его мне.

— Бросай ещё!

После моего следующего броска мяч коснулся нижнего края сетки.

— Что ни бросок — всё мимо! — повторил Стретч так, будто ничего смешнее никто никогда не говорил.

Опять послышался громкий смех.

Стретч поймал мяч и перекинул его мне.

— Ещё! — приказал он.

Теперь все смотрели на меня. Я одной рукой сделала бросок из–под корзины и чуть не попал. Мяч покатался по кольцу и вывалился наружу.

— Что ни бросок — всё мимо!

Я чувствовал, как пот ручьями течёт у меня по лбу. «Ну почему мне так не везёт? — спрашивал я себя. — Давай, Люк, — хотя бы один удачный бросок». Я быстро похлопал левой рукой по ноге семь раз.

Стретч бросил мяч об пол так, чтобы он отскочил ко мне.

— Давай, парень. У тебя счёт 0:3. Ты, видно, сегодня в ударе!

Опять смех.

Я на мгновение закрыл глаза. Потом послал высокий мяч — и ахнул, когда он пролетел в кольцо.

Стретч ухмыльнулся и покачал головой. Все остальные громко приветствовали меня, как будто я только что стал чемпионом штата среди юниоров.

Я схватил мяч и повёл его в сторону от них — не хотел давать Стретчу шанс испортить мою победу. Я знал, что он будет заставлять меня бросать и бросать мяч, пока счёт не станет один — триста!

Я обернулся к тренеру посмотреть, видел ли он мой последний бросок. Он стоял, прислонившись к стене, и разговаривал с двумя другими учителями. Значит, не видел.

Я провёл мяч по залу, потом обратно к ребятам. И тут совершил большую ошибку.

Очень большую ошибку. Ошибку, испортившую мою дальнейшую жизнь в школе Шони — Вэлли.

— Эй, Стретч, не зевай! — крикнул я.

И швырнул в него мячом со всей силы.

О чём я тогда думал?

Я не заметил, что он наклонился, чтобы завязать шнурок кроссовки.

В ужасе глядя, как мяч летит в него, я окаменел. Мяч ударил его сбоку в лицо, сбил с ног, и Стретч растянулся по полу.

— Эй! — крикнул он, ошалело тряся головой.

Я увидел, как струйка крови потекла у него из носа.

— Стретч, извини! — выкрикнул я. — Я не видел! Я не хотел!

Я бросился к нему, чтобы помочь.

— мои линзы! — заорал он. — Ты выбил у меня контактные линзы.

В этот момент я услышал тихий хруст под своей ногой.

Я остановился. Поднял ногу. Раздавленная контактная линза лежала плоским блинчиком на полу зала.

Это видели все.

Стретч уже был на ногах. Кровь стекала из его носа по губам и подбородку.

Он этого не замечал. Его прищуренные глаза были устремлены на меня. Он ринулся вперёд, то сжимая, то разжимая огромные кулаки.

Я был обречен.

Глава III

НИЧЕГО СЕБЕ ТРЕНИРОВОЧКА!

Стретч подцепил меня руками под мышки и поднял в воздух. Он был настолько огромен и силён, что оторвал меня от пола словно тряпичную куклу.

— Слушай, я же нечаянно, — прохрипел я.

— За нечаянно бьют отчаянно! — зашипел он, брызжа кровью мне в лицо.

Его руки сильнее сжали моё тело. Он поднял меня ещё выше и посмотрел на корзину. Неужели он собирается забросить меня туда, подумал я.

Да, так и есть. Он собирается зашвырнуть меня в корзину!

За своей спиной я услышал крики. Свисток тренера. Топот бегущих ног.

— Займёшься этим на площадке во дворе, Стретч! — раздался голос тренера Бендикса.

В каком смысле?

Стретч медленно опустил меня на пол. Колени мои начали подгибаться, но я всё же сумел устоять на ногах.

Стретч вытер ладонью своё вымазанный кровью нос, потом вытер её о мою майку спереди.

— Займёшься этим на площадке во дворе, — повторил тренер, вклиниваясь между нами. — Так, всем разбиться на пары, будем работать по двое. Стретч, ты с Люком.

— Ну уж нет, — пробурчал Стретч.

— Он твой дублёр, — сказал тренер, тыча в грудь Стретча своим свистком. — Ты должен его кое–чему научить. Я назначаю тебя ответственным за развитие мастерства Люка.

— Мастерства? — хмыкнул Стретч. — Какое у него может быть мастерство?

— Пойди в мой кабинет, возьми там бумажные салфетки и уйми кровь, — сказал тренер Стретчу. — После этого отведи Люка на тренировочный корт за игровой площадкой. Покажи ему несколько приёмов. Поучи чему–нибудь.