ВАСЬКА - Александръ Дунаенко

Порубленный мешок дёргался, наливался кровью. Васька… Васька…

Нет, что это я… Совсем уже стал с ума сходить, что ли?

И как я потом со всем этим буду жить?

Я стоял в сарае, среди перьев, а Васька тёрся о мои валенки, и, чувствуя, что я чего-то очень глубоко переживаю, пытался заглянуть ко мне в глаза. Я взял его на руки: - Дорогой ты мой! Что же мне с тобой делать?

Что, Василий, однозначно - в сарае тебе не место. А там посмотрим.

Неделя выдалась жутко морозная.

Васька поселился в гараже. Ветра нет. Полно всяких тряпок, где можно спрятаться от холода. Потом - и своя шубка у Васьки замечательная. Это я так себя успокаивал. Хотя, конечно, жалко было кота. И кур было жалко. Если бы их съел я, то мне бы их жалко не было. Но, когда Васька - тут было какое-то нарушение правил.

Ведь я же не ем его мышей, крыс, воробьёв…

А потом я нашёл в сарае ещё одну загрызенную курицу. А через день, когда в гараж переселились уже и Чернушка и Аксель, через день я принёс домой из сарая сразу трёх куриц с перегрызенными глотками.

Оказывается, в сарае завёлся хорёк.

А Васька был ни при чём. И Чернушка с Акселем тоже. Они только доедали то, что оставалось от хорьковых преступлений.

Почему-то мне от этого на душе стало легче. Будто камень свалился.

Но проблема всё-таки оставалась. Это теперь что же - перегрызёт-таки у меня всех кур этот проклятый хорёк?

Норку его я нашёл. Вот если бы каким-нибудь газом… Засунуть туда шланг, открыть вентиль и - порядочек… (Подумалось: мыслю-то как творчески, как советский разведчик. Может, я всю жизнь не тем занимался?) Только вот газ какой? Тот, что на кухне, опасно - случайная искорка и вместе с хорьком весь сарай может на куски разнести.

Того бы газу, что на «Норд-осте» коллеги-разведчики испытывали… Да, где его сейчас найдёшь! После такой рекламы его наверняка теперь за хорошие бабки все дружественные нам страны расхватали.

Может, наскрести где-нибудь совочком полонию двести десятого?.. И туда, прямо в норку и сыпануть. Кранты придут этому хорьку, уж это точно. Облезет весь, и умирать будет долго и мучительно. За всех моих кур. За Ваську…

А про полоний я тут не случайно вспомнил. На-днях по нашей трассе прошли три фуры. В сопровождении эскорта из броневиков и мотоциклистов. На каждой фуре большими буквами было написано: BEREZOVSKI. Свернули в овраг, за посёлком. Потом оттуда уехали. И с того момента над оврагом появилось северное сияние.

Я так думаю, что это полоний. Сбросили излишки после операции.

Хотя я могу, конечно, и ошибаться.

Нет. Газ, полоний… Это всё несерьёзно.

Пробовал ставить капкан. Утром находил его захлопнутым и без приманки. Потом хорёк просто стал обходить стороной опасную железяку. Капкан я убрал и, наконец, разрешил кошкам жить снова в сарае. Сосед Кеншилик посоветовал не выключать на ночь свет, и на время резня в курятнике прекратилась.

…Ещё когда я подходил к сараю, я услышал, как испуганно кудахчут в сарае куры. - Ну, - думаю, - опять…

Открываю дверь: куры орут, корова стоит, вытаращив глаза, а на полу дёргается какой-то кровавый клубок. Подбегаю - это Васька мёртвой хваткой вцепился в горло хорьку. Оба в крови, в соломе. Хорёк ещё пару раз дёрнулся и затих. Не шевелился и Васька. Я разгрёб солому. Васька истекал кровью и смотрел на меня. На шее у него была глубокая рваная рана. Он замком стиснул зубы на горле куроубийцы и уже не мог их разжать. Я взял пальцами кота за уголки рта, сдавил, а другой рукой потянул хорька за шиворот. Васька расслабил зубы, и я отбросил хорька в сторону.

А теперь Васька умирал. Кровь, пульсируя, вытекала из него на сарайный мусор, а я не мог её остановить, не знал, как… Васька уже на меня не смотрел. Он закрывал глаза, как будто устал, и ему очень хотелось спать. Нужно бы зажать какой-то сосуд. А где он? Ветеринара бы… У нас тут к человеку скорая только на другой день приезжает… Стоп!.. Гурьевна! Как я сразу о ней не подумал! Через три дома Гурьевна живёт. Она и зубную боль заговаривает, и кровь останавливает, и баб лечит от бесплодия. Но - у людей. А тут - зверушка обыкновенная.

Но раздумывать было некогда. Схватил я Ваську на руки, рану, как мог, рукой зажал, и - к Гурьевне.

Старушка нас будто бы уже поджидала: - Заходите, заходите, Александр Иванович. Да, не разувайтесь, я как раз прибирать собралась. Как ваше здоровье, как Мария Павловна, как мама?..

– Да, ничего, ничего, нормально всё у нас, вот - Васька… Господи! - Вырвалось у старушки. - Это кто же его так? Да вы кладите его, кладите сюда, прямо на лавку.

Чудес не бывает. Чудо - это когда не веришь, а что-то хорошее происходит вопреки. А, когда веришь и переставляются горы, когда от этого зацветает бесплодная смоковница - то в этом нет ничего чудесного. Потому что так должно быть.

Почему-то я верил, что у Гурьевны получится.

Бабушка присела на лавку возле Васьки, положила на него руки и стала читать молитвы. Я краем уха слышал - молитвы наши, человеческие. А и действительно, какие же ещё? Ведь Бог у всех у нас один. И у меня. И у Васьки. И у любой букашки.

Гурьевна перестала шептать. Кровотечение остановилась. Но не потому, что из Васьки она вся вытекла. Он дышал. И чуть шевелил кончиком хвоста.

Целительница промыла рану марганцовкой, сделала перевязку: - Всё, забирайте своего Ваську.

И Васька поправился. Живуч оказался, как кошка и всё на нём зажило, как на собаке.

В один прекрасный день я сказал жене: - Мария! А давай устроим нашему Ваське праздник. Зарежу-ка я самого жирного нашего петушка, покромсаю на куски, и пусть котик покушает! Ведь, если бы не он - погибло бы всё наше куриное поголовье.

Жена оказалась не против. Только посоветовала петушка того всё-таки сварить, чтобы не развивать далее в нашем спасителе каннибальских привычек.

Сказано - сделано. Отварил я в большой кастрюле петушка, переложил его на противень и выставил в таком виде на крыльцо, где Васька уже сидел. Да не один. А с ним, конечно, и Чернушка, и Аксель.

Василий подошёл, обнюхал курятину, удовлетворительно муркнул и сел рядом: - Навались, - мол, - ребята! Я сегодня угощаю!

И ребята не заставили себя ждать. Аксель с Чернушкой так накинулись на ещё тёплое мясное блюдо, как будто у них во рту недели две маковой росинки не было.

А, когда они устали есть, присоединился к ним и Василий. Хватило всем.

Да, конечно же, не так всё было. Приукрасил я слегка действительность. Где это видано, чтобы кошки за столом друг другу место уступали!

Набросилась вся стая на курятину безо всяких приличий. Только урчание и хруст костей вместо: - Ах! Пожалуйте, я после Вас. Или: - Я не ем белого мяса, окажите любезность, подайте мне крылышко!

Нет. Ели всё подряд, с костями, а, где попадалось - так и с перьями. И Васькина морда первой оказывалась в самых мясных местах и сдвинуть его оттуда Чернушка с Акселем не смогли бы, даже если бы напряглись вместе.

В общем-то, герои - они все в чём-то одинаковы. Они и должны быть такими. Иначе как им всё время оказываться в первых рядах?

И всё бы ничего. Хорошо кончилось то, что хорошо кончилось.

Только по ночам стал меня мучить, стал преследовать жуткий сон. От которого испуганно колотится сердце, и тело покрывается холодным потом.

И я никак не могу отключить эту опцию.

Мне снится, что я несу закутанного в мешок Ваську, укладываю на шпалу и рублю наотмашь топором.

А потом держу руками вздрагивающую кровавую массу. Они, руки, с боков и сверху заливаются кровью.

Держу, будто хочу успокоить, и даже, кажется, шепчу: - Васька… Васька… Вася…

20.12.06

УБИЙСТВО

А мама меня и спрашивает: - Когда кошка у вас приносит котят, вы что с ними делаете?

Маме за 80. Досуг неограниченный. Хочется иногда с нами, детьми, пообщаться. Тему находит, как ребёнок, интуитивно - ту, которая может задеть, встряхнуть. Вопрос в отношении котят мама уже задавала. Мне удавалось заметить в этот момент, что закипел чайник, уронить на пол кастрюлю, перевести разговор на другую тему. Но рано или поздно должен был наступить момент, когда все уловки оказываются исчерпанными, и возникает та самая пауза, которую - хочешь, не хочешь - а надо заполнять ответом по существу. Иначе через день-другой мама снова, как будто в первый раз, утречком, размешивая в чае ложечкой кипячёное молочко с пенкой, спросит: - Саша, а что вы делаете с котятами, когда…

И я ответил: - Убиваю, мама, убиваю!..

Мама приходит в ужас: - Да ты что?! Молчит минуту-другую, размачивая в чае печенку и кушая потом вначале печенку, а потом чай. - А вот у нас, когда была кошечка, - говорит мама, с укоризной глядя на своего сына-убийцу, - когда наша кошечка приносила котят, то я брала ведёрко с водой, клала туда соломки и их, ещё слепеньких, туда кидала. Они же ещё ничего не понимают…