Живу. Зову. Помню - Виталий Васильевич Бушуев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не убит,
а выращен войной,
и с молоком,
не столь уж, правда, частым,
впитал в себя,
что небо надо мной
без крика «воздух»
называют счастьем.
Мы скованны привычками
Мы скованны привычками – тюрьмой
для нашего порывистого нрава,
не ходим равномерно по прямой -
бросаемся налево и направо.
Белое – черное
Белое – черное,
черное – белое,
заледенелое
и обгорелое -
надвое расчерченное.
В этой картине
я – посредине.
Жизнь – не стойло
Жизнь – не стойло.
Наличность перебирая,
в ожидании рая
под брюхом скребя,
жить бы не стоило.
Сумей
себя родить как Личность,
не увлекаемую бытия течением,
а живущую – с увлечением.
Я – многокоординатен
Я – многокоординатен.
Порывистое «Нате!»
и виолончелизм Петрарки,
чарку старки -
и в постель.
Пастель смирения
и яркость Первомая -
все принимаю,
все – мои измерения.
И только одно
не найдет места
в моей груди,
это – остановиться на полпути.
Работать – чтобы есть
Работать – чтобы есть,
а есть – чтобы трудиться.
Коль цель такая есть,
то… стоило родиться.
Пуржит по улицам и душам
Пуржит по улицам и душам,
баррикадируя пути,
а ты иди, иди и слушай,
себя молчанием буди.
Судьба – она как загнанная лошадь
Судьба – она как загнанная лошадь,
босыми пятками я бью ее в бока -
ни с места.
А другой-
идет в калошах,
идет и топчет в лужах облака.
Я не люблю ходить наискосок
Я не люблю ходить наискосок,
мне катеты милей гипотенузы,
пусть дальше путь, зато прямей,
и юзом
не надо добывать себе кусок.
По шершавому снегу
По шершавому снегу,
огрызаясь судьбе,
я не в теплую негу -
продираюсь к себе.
Дождь. Дрожь
Дождь. Дрожь.
Вождь. Вошь.
Ждешь. Лжешь.
Хоро-о-ш.
Жизнь – не созвездье улыбок
Жизнь – не созвездье улыбок.
Что-то в прошедшем кляня,
методом проб и ошибок
Время взрастило меня.
Безделье хуже чем боль
Безделье хуже чем боль,
как моль
разъедает,
и тает
привыкшая к ритму жизнь.
Мужись,
не дай покою и невесомости
себя побороть,
на обороте
предыдущей страницы
сохраниться сумей,
либо заново
напиши себя.
Вверху – одинокие звезды
Вверху -
одинокие звезды,
и море огней -
подо мной.
На небе не вымерить
версты
без точки отсчета
земной.
Кружево
Кружево
света и тьмы,
мир-
это ритмы…
и мы.
А самолеты сами не летают
А самолеты сами не летают,
а теплоходы сами не плывут,
маршруты им заране выбирают,
их штурманы по компасу ведут,
а нас…
Земля покой свой потеряла
Земля покой свой потеряла,
а я – тем более.
Во мне не граммы материала,
а тонны боли.
Я – фильтр
для всех земных страданий
и смут сердечных,
хотя мой век, увы, случаен,
земной же – вечен.
Что человек в сравнении с Вселенной
Что человек в сравнении с Вселенной –
ничтожно мал и вес его и рост.
Но взглядом мимолетным он мгновенно
в себя вбирает мириады звезд.
Я и Мы – это вечная тема
Я и Мы – это вечная тема,
восходящая к древним умам.
Бунт команды – и гибнет трирема,
если руль неподвластен рукам.
Я – ничто, но и Мы – это нечто,
где не просто найтись самому,
и вопросы встают бесконечно,
обращаясь к душе и уму.
Если что-то в жизни не с руки
Если что-то в жизни не с руки,
то в затылке пальцами скребя,
не жалей ты одного себя,
не вали вину всю на других.
И не надо на глазах у толп
биться лбом
о первый встречный столб.
Напрасно весла бросил ты
Напрасно весла бросил ты, гребец,
надеждой на теченье уповая.
Послушность и безропотность сердец
нас к берегу чужому прибивает.
В далекой сказке
В далекой сказке
отразилось эхо странствий,
и в завтра
нас увозят поезда,
и сгустком памяти
в неведомом пространстве
рождается сверхновая звезда.
Горит на беломраморном снегу
Горит на беломраморном снегу
зеленая обломанная ветка
как знак беды,
которую так редко
мы замечаем на своем бегу.
И снег не тает от чужой беды
А ты?
Гладкие ладони
Линии наших ладоней -
нашей судьбы отражение.
А ладони дедов моих удивительно гладки:
стерты линии у одного -
вечным земли притяжением,
у другого отполированы
станка металлом рукоятки.
У отца линии смяты
черенком саперной лопаты.
На свои ладони гляжу -
прямые черточки подстать карандашу.
Пусть судьбы были у всех
разные самые,
пусть судьбы были у них
очень негладкие,
ладоням нашим
работа была кормящею мамою,
работа ладоням нашим
была повивальною бабкою.
Чтоб в жизни не было обмана
Чтоб в жизни не было обмана
и был бы сам себе не рад,
я даже в шахматах не стану
брать ход ошибочный назад.
Пускай уж лучше пораженье
сотрет улыбку мне с лица,
чем победить но с сожаленьем,
что честным не был до конца.
Я не пишу поэм
Я не пишу поэм
не потому, что скуден
запас идей и тем.
Нет в круговерти буден
ни времени и ни охоты
читать длинноты.
Могу себя я уважать за то
Могу себя я уважать за то,
что не пытался с краю отсидеться.
В большом и малом,
сложном и простом
я оставлял частями ум и сердце.
И оттого не становясь бедней,
наоборот, себя
