Колечко с рубином - Лана Май

Вздохнув, Марина вернулась к столу и наколола на вилку крупную золотистую рыбку, с которой капало масло. Положив ее на кусок хлеба, откусила и принялась жевать. Как ни странно, аппетит не заставил себя долго ждать. Уже через пять минут Марина с удовольствием ела сыр, хрустела огурчиками и ловила на тарелке скользкие грибочки с луком.

Покончив с соленым, она отрезала щедрый кусок шоколадного торта и открыла шампанское. С детства больше всего Марина любила в тортах крем. И сейчас ей не хотелось отказывать себе ни в чем. Отбросив нижний корж, она принялась ковырять вилкой верхушку с кремом.

За все время совместной жизни с Костей она ни разу не чувствовала себя ребенком. Он никогда ее не баловал. Напротив, он был настолько инфантилен и безответственен, что все обязанности легли на хрупкие плечи Марины. Она вела хозяйство, оплачивала счета, готовила и убирала. Костя всего пару раз давал в семейный бюджет какие-то деньги. Все, что он зарабатывал, проходило мимо Марины. Он обещал, что, когда разбогатеет, купит ей шубу и машину, потому что она его «любимая девочка». Но время шло, и Марина перестала верить в эти сказки. Он никогда ничего не дарил ей, потому что дарить цветы он считал варварством, украшения – безвкусицей, сладости – пошлостью. Так они и жили.

Глотнув шампанского, Марина приблизилась к холсту и сдернула с него ткань.

– Ну конечно! – воскликнула она, всплеснув руками. – Кто бы сомневался!

На холсте красовался набросок обнаженной натурщицы: темное каре, пухлые губы, большая грудь и аппетитные бедра. Взгляд Марины тут же упал на смятую постель. На полу, рядом с кроватью, стояли два бокала с недопитым вином. Закрыв лицо руками, как будто кто-то мог увидеть ее слезы, Марина всхлипнула. Затем устало приблизилась к кровати и несколько минут стояла, глядя куда-то в пустоту. Очнувшись после довольно продолжительной паузы, она принялась с остервенением срывать наволочки с подушек. Наконец, забросив постельное белье в стиральную машину, она наполнила бокал шампанским и тут же его осушила.

– У тебя нет сердца, – прошептала она, качая головой. – И нет души…

Марина убрала со стола, а потом нехотя подняла с пола бокалы с остатками вина. Брезгливо поморщившись, она поставила их в раковину, где уже стояли тарелки, брошенные Костей, и, открыв горячую воду, принялась мыть посуду.

Она вспоминала, как они познакомились с Костей и какими были их отношения в самом начале. Марина знала, что он любил ее, ведь до нее он больше ни с кем не жил. Разве это не любовь?

«Любовь? – возразила она самой себе. – Ты обеспечиваешь ему участие в выставках, находишь покупателей на картины. Ты терпишь его любовниц и собутыльников, стираешь, готовишь и содержишь его. Какой дурак отказался бы от всего этого?»

Марина принялась тереть посуду с особым остервенением. Справившись с тарелками, она взяла в руки бокалы с засохшими каплями красного вина. На мгновение задумавшись, она сунула их в полиэтиленовый пакет и со всей силы стукнула об пол. Глухо звякнув, они рассыпались на мелкие осколки. Улыбнувшись впервые за вечер, она отправила пакет в мусорное ведро.

Часы показывали одиннадцать часов вечера. Застелив кровать свежим постельным бельем, Марина улеглась. Ей хотелось плакать, но она сдержалась.

«Слезами тут ничего не изменить, – думала она, слушая размеренный гул стиральной машины. – А вот морщины новые появятся, это точно. У женщины есть только два инструмента власти над мужчиной: красота и мудрость. Одно надо беречь, а второе развивать».

То ли от усталости, то ли от выпитого шампанского, но Марина почти сразу погрузилась в сон. Она проснулась от того, что хлопнула входная дверь. Хлопать дверью – это была одна из многих скверных привычек Кости.

Открыв глаза, она посмотрела в темноту. Пошатываясь, Костя разделся посреди комнаты и, не умываясь, лег в кровать рядом с Мариной.

Некоторое время Марина слушала его дыхание и подбирала слова, которые ей давно хотелось сказать. Шампанское и гнев придали ей смелости.

– Костя, – осторожно, но решительно позвала она. – Нам нужен ребенок.

– Что? – сонно ответил он, повернувшись к Марине. – Что нам нужно?

– Не что, а кто. – Она обиженно засопела. – Нам нужен ребенок.

– Мы, кажется, уже говорили об этом. – Его глаза блеснули в темноте. – Я больше не хочу возвращаться к этой теме. У меня есть приоритеты: мое творчество и моя жизнь. Если хочешь превратиться в наседку, то я тебя не держу. Ты свободна.

Отвернувшись, он накрыл голову одеялом. Марина опасалась, что, настаивая на продолжении разговора, она добьется того, что Костя оденется и уйдет на несколько дней. Она вовсе не хотела экспериментировать. Тем более что это могло привести к окончательному разрыву отношений.

«Я свободна, – подумала Марина и горько усмехнулась. – Какая же это свобода, если я не могу дышать без него? О свободе я могу только мечтать. А сейчас я пленница».

Подумав так, она осторожно прижалась к Косте и, закрыв глаза, еще долго не могла заснуть. Он был счастлив и спокоен, а она каждый день чего-то боялась: потерять его, состариться, не успеть родить, не выйти замуж, остаться одинокой. Марина больше не ждала перемен в своей жизни и боялась думать о будущем. Уткнувшись носом в Костину спину, она заснула тревожным сном.

Утром Марину разбудил сигнал будильника. Проснувшись, она пожалела, что пила накануне шампанское. Выпила всего пару бокалов, а голова казалась тяжелой, во рту было сухо и противно. За окном светило солнце, словно вчерашнего дождя и не было.

«Господи, – подумала она. – Как я раньше могла выпить бутылку вина за вечер?»

Приняв душ и умывшись, Марина сварила себе крепкий кофе. Сидя за столом, она смотрела на спящего Костю. Он выглядел молодым и счастливым, словно беззаботный ребенок. В свои тридцать три он был худощав, как подросток; в светлых волосах не было видно ни одного седого волоска; как у всех людей, не отягощенных совестью и ревностью, лицо его было гладким и холеным.

– Костя! – окликнула Марина, принявшись разглядывать кофейную гущу. – Нам надо поговорить.

– Опять? – Подскочив, он сел в кровати и теперь выглядел раздраженным. – Что еще?

– Не волнуйся, – поспешила успокоить его Марина, отставив чашку. – Это о работе.

– Что с ней не так? – недовольно вздохнул он. – Умеешь ты испортить настроение.

– Вчера звонил твой заказчик, – спокойно ответила она, пропустив его реплику мимо ушей. – Спрашивал, когда будет готов портрет его жены.

– Никогда. – Костя взъерошил и без того взлохмаченные волосы. – У меня нет вдохновения.

– Костя, это заказ, а не развлечение. – Поправив темно-синее платье, Марина встала из-за стола. – Если ты нарушишь условия договора, придется вернуть задаток.

– Вот и отдай ему деньги! – вспылил он. – Пусть подавится.

– Ты уверен? – Она села на кровать рядом с Костей. – Это очень хороший заказчик. Я его с большим трудом нашла и увела из-под носа у Клюева.

– У меня не получается нарисовать его жену, – отрезал он. – Как только посмотрю на ее фотографию, так сразу всякое желание рисовать пропадает.

– Ты понимаешь, что дурная слава быстро расходится? – Марина попыталась заглянуть Косте в глаза. – Он испортит тебе репутацию.

– Плевать…

– Что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Марина тяжело вздохнула. – Давай деньги, я ему сегодня верну.

– У меня нет денег. – Костя с отсутствующим видом водил ладонью по одеялу. – Отдай из своих.

– На мои мы живем! – Она вскочила с кровати. – И если ты не заметил, то едва сводим концы с концами! Я за год не купила себе ничего дороже помады. – Она посмотрела на Костю, но тот молчал. – Хотелось бы знать, куда ты дел гонорар?

– Потратил, – огрызнулся он.

– Позволь узнать, на что?

– У приятеля была премьера в театре. – Костя потер лоб. – Купил ему хорошее вино.

– Настолько хорошее, что истратил на него наш двухмесячный бюджет? – От едва сдерживаемого гнева щеки Марины стали пунцовыми. – Ты хоть немного думаешь обо мне?

– Не начинай… – Он махнул рукой. – И так тошно.

Марина отступила назад и, задыхаясь от Костиной наглости, не могла найти слов, чтобы хоть что-то ему возразить. Она стояла и смотрела на него – худого, бледного от злоупотребления алкоголем, лохматого и родного. Родного, но такого жестокого. Словно услышав ее мысли, он поднял глаза. Затем, встав с кровати, подошел к ней и взял за руки.

– Прости меня. – Он посмотрел ей в глаза. – Но ты ведь с самого начала знала, какой я.

– Нет, неправда. – Марина покачала головой. – Ты был другой.

– В таком случае, ты тоже.

– Может быть…

Глядя сейчас в его серые глаза, Марина не чувствовала ничего, кроме боли. Она не могла понять, за что любит этого человека и почему не в силах уйти от него.

– Отдай ему деньги, – требовательно произнес Костя. – Я позже верну тебе.