Пожиратели человечины - Сергей Зюзин

– Она говорит, откуда ей знать! В музыкалке сегодня не виделись, а так они ведь с ней не общаются! – едва вернувшись от сестры, пробасил Олегу в ухо Жека. – Попробует сейчас поспрашивать у её подруг, одну она как-то раз в музыкальной с ней видела. Если получится что узнать, скажет.

А Олег уже и так понял, почему так хитренько на него посмотревшая Алиска вдруг направилась в танцующую по соседству компашку. Понял и стал терпеливо ждать её возвращения. Всё время, пока она была там, он не сводил с её миниатюрной фигурки глаз, пристально наблюдая, как она подошла к одной из девчонок по соседству и довольно долго с ней о чём-то шепталась.

Когда, наконец, Жекина сестрёнка направилась назад, Олег едва удержался, чтобы не рвануться ей навстречу, опередив в этом Жеку. Потом же, дожидаясь, когда его друг вернётся от сестры и сообщит, что та «выходила», он и вовсе чуть не сошёл с ума.

– Приболела твоя Танюха! – закричал Жека, склонившись к Олегу. – Подруга её говорит, что у неё голова разболелась. Так что на сегодня всё отменяется!

Ничего не ответив другу, Олег сразу сник. Кивнув Жеке, еле сумев при этом сохранить на лице всё то же выражение, – не хотелось никому показывать, как он был раздосадован, – он в тот же миг потерял ко всему происходящему вокруг всякий интерес. Танцевать расхотелось абсолютно. С пацанами общаться тоже. Да и вообще, даже просто оставаться там вмиг пропало хоть какое-нибудь желание. Захотелось уйти домой.

– Ты куда, Олег? – услышал он за спиной голос обеспокоенного Юрки, едва только повернулся, чтобы выйти из столпотворения одержимо танцующих друзей.

– Да! – махнул он в ответ рукой.

– Погоди! – Юрка шагнул вслед за другом. – Что случилось?

Последнее он спросил, уже догнав Олега у расположенной рядом стены, куда тот отошёл, чтобы спокойно решить, что ему делать дальше.

– Понимаешь, Юрбан, Танюха заболела, а я сегодня уже на общение с ней «заточился»! – улыбнулся другу Олег, отчего его массивный волевой подбородок сразу же принял более мягкие черты. – Думал, познакомимся. Ты извини, я, наверное, домой пойду.

– Да расслабься… – попробовал было утешить друга Юрка, да только всё было напрасно. Олегу ничего не хотелось слушать.

Простившись с другом, попросив передать от него «Пока!» и Жеке, вскоре Олег уже шагал по ночным улицам родного города, ссутулившись и спрятав руки в карманы.

* * *

Вначале он хотел было направиться к дому, где жила «его» Татьяна, однако, малость поразмыслив, всё-таки решил этого не делать. Во-первых, он ещё с ней даже не знаком. Во-вторых, даже если б и был знаком, прийти вот так, ночью, непонятно зачем… Хотя последнее и было, в общем-то, понятно, пришёл бы он для того, чтоб проведать, но всё равно, не ночью же делаются такие вещи!

На улице стояла отличная весенняя погода, которой их городок уже которую неделю баловала в этом году весна. Устоявшееся тепло, сухой асфальт, звёздное небо… Всё это уже само по себе могло поднять настроение, если б мысли не тяготило сегодняшнее фиаско.

Остановившуюся на перекрёстке перед проезжей частью сгорбленную бабульку Олег заметил ещё издали. Увидев же, совершенно не придал этому значения. Стоит, застыв на месте, ну, мало ли! Тем более, что мысли его были заняты совершенно другим. Точнее, другой, – всё той же Татьяной. Если б всё вышло, как планировалось, возможно сейчас, ну или самую малость позже, он шёл бы по ночным улицам с ней, беззаботно разговаривая. Но нет же! Идёт вот один.

Приблизившись, Олег разглядел, что бабуля как-будто не решалась перейти на другую сторону улицы. Топчась на месте, она суетливо озиралась по сторонам и, было похоже на то, боялась ступить на дорогу. При том, что вокруг совершенно не было машин. Старенькая, наверное, совсем, вот и боится. Так Олегу, который уже подходил к замешкавшейся старушке, тогда и подумалось.

О том, чтоб предложить растерянной бабушке свою помощь, в голову ему в те мгновения не пришло даже мысли. Слишком уж много места там занимали невесёлые думы о неудавшемся в тот вечер знакомстве. Однако, просто пройти мимо сгорбленной незнакомки, как собирался он в те мгновения сделать, у него не получилось.

– Сынок! – вдруг обратилась к нему бабулька по-старушечьи хрипловатым голосом, когда он с ней уже почти поравнялся.

Повернув голову, Олег наткнулся глазами на её старенькое сморщенное лицо. Бабушка выглядела так жалко, что Олег сразу же спохватился и захотел ей хоть чем-нибудь помочь, после чео он тут же отозвался на её, только что услышанный им, оклик.

– Да, бабуль!

– Сынок! Помоги мне, старой, на ту сторону перейти! А то сама я никак… – прохрипела старушонка, протягивая сухонькую дрожащую руку к локтю Олега.

При виде её немощной руки грудь парня ещё больше сжалась от жалости, и он, конечно же, поспешил подставить ей навстречу свою, согнутую перед этим в локте.

– Конечно, бабуль! – проговорил он, почувствовав, как пальцы старушки неожиданно цепко ухватили его за предплечье.

Ухватили и… Это было последнее, что почувствовал Олег. В следующую секунду он будто провалился в кромешную чёрную темноту, ничего вокруг себя не видя и даже не ощущая.

* * *

Когда к Олегу стало возвращаться сознание, первым, что он почувствовал, было то, что лежал он на чём-то холодном и твёрдом, было похоже, что на каменном, полу. Почувствовал и тут же припомнил всё, что произошло с ним на перекрёстке, закончившись прикосновением странной старухи. Припомнил и в следующую секунду… В следующую секунду он мгновенно открыл глаза и вскочил на ноги! Сердце бешено заколотилось в груди, словно почувствовав нависшую над парнем пока неведомо какую опасность. А ещё через пару мгновений, оглядевшись вокруг, молодой человек не поверил своим глазам. Потому что последние тут же «выдали», что он оказался в довольно просторной железной клетке, находившейся в мрачном, без единого окна, помещении с неоштукатуренными стенами, выложенными красным, уже разваливающимся от времени и сырости, кирпичом. Помещение было едва освещено слабо горевшим в одном из его углов, закреплённым в каком-то креплении в стене, факелом, благодаря чему и было видно его внутреннее убранство. В глаза так же сразу бросились и отделанный таким же рассыпающимся красным кирпичом, тоже противно отсыревший потолок, и уложенный таким же материалом, усыпанный кирпичной крошкой и также пропитанный влагой пол. Напротив клетки, на такой же обшарпанной стене, было расположено что-то вроде скрывавшей её безобразие картины, – без рамки, приклеенной на стену подобно тому, как приклеивают фотообои, – на которой оказался изображён погасший камин с подвешенным в нём на специальном креплении котлом.

Странную мрачную комнату наполняла непонятная и, вместе с тем, ужасно отвратительная вонь. Присмотревшись, в самом дальнем углу помещения, там, где горел факел, Олег разглядел большой, густо испачканный чем-то тёмным, пень, в который был воткнут огромный, измазанный чем-то таким же непонятным и тёмным, топор. Над пнём с потолка, непонятно как, свисал внушительных размеров железный крюк, напоминающий своими очертаниями рыболовный. Сбоку же от пня, на полу… При виде этого Олега замутило. Потому что там оказались свалены в кучу отсечённые человеческие головы! Причём, почти все они были уже разлагающимися от времени, хоть и разной между собой степени этого ужасного временного изменения. Сразу стало понятно, что источало ту тяжёлую, оказавшуюся трупной, вонь. Как и то, во что были испачканы зловещие пень и топор. То испачкавшее их тёмное нечто было ничем иным, как человеческой кровью…

При виде окровавленного пня Олег сразу же метнулся куда-то в сторону, и сам не понимая, куда именно. Метнулся и в следующий миг ударился о железные прутья клетки, о которой уже напрочь забыл из-за мгновенно охватившего его ужаса.

Потерев рукой ушибленное место и придя в себя, Олег ещё раз со страхом огляделся, теперь осматривая клетку, в которой оказался заперт. И на этот раз увидел, что она была грубо сварена из настолько толстых железных прутьев, будто раньше в ней содержали по меньшей мере циклопа. Довольно просторная, с разбросанной по каменному полу истоптанной соломой, клетка больше походила на стойло для скота, хотя последнего Олег никогда и не видел. Только одна деталь делала её похожей на место обитания, хоть и невольного, для человека. В углу клетки, прямо на полу, лежал старый потёртый матрас, застеленный вместе с лежавшей на нём замусоленной подушкой таким же потрёпанным ватным одеялом.

Продолжая осматриваться, Олег перевёл взгляд на решётчатую дверь клетки и увидел, что на той совершенно не было никакого запорного устройства. Ни замка, ни щеколды, ни хотя бы какого-нибудь их подобия. Забыли, что ли, те, кто его пленил, запереть? Тут же обрадованно бросившись к так обнадёжившему его выходу, Олег вцепился обеими руками в его решётку и попытался толкнуть, но… Дверь не поддавалась, оставаясь такой же неподвижной, как и вся остальная клетка. Застонав, Олег в отчаянии её затряс, пробуя хоть немного расшатать, но и эти его усилия оказались тщетны. Дверь оставалась неподвижна, словно была приварена.