Невидимый свет - Стивен Хантер

– Ты уверен, что стоит городить весь этот огород ради негритянки? – поинтересовался Джед Поузи. – Какая тебе разница? Пусть негры сами об этом беспокоятся.

– Заткнись, Джед, – ответил Эрл. – Дай ему по башке, Лем, если еще будет нести чепуху. Его сюда привезли работать, а не болтать.

– Уж больно ты любезничаешь с неграми, – продолжал Джед. – Все это знают. А они наглеют на глазах. Говорят, сюда направляются черномазые с севера, чтобы наших расшевелить. Еврейские делишки. Эти жиды разработали план, как захватить власть, соображаешь? Хотят отдать наших девчонок громилам-неграм. Понимаешь?

– Слушай, Джед, заткни пасть, – рявкнул Эрл. – Больше предупреждать не буду. Я по десять раз не повторяю. Это с тобой надо поменьше любезничать.

Эрл имел репутацию смелого и жесткого человека; в честной драке, да даже и не в честной, он мог бы переломать все кости Джеду Поузи, а потом вытер бы об него ноги. Джед, увидев, что Эрл разозлился, тут же пошел на попятную. Эрлу Суэггеру не перечили.

– Все, молчу, Эрл. Не обращай на меня внимания.

Лем перочинным ножичком отрезал клинышек прессованного табака "Браунз Мьюл" и сунул в рот, на левую сторону. Щека оттопырилась, словно набитый золотом мешок. Он предложил табак Эрлу.

– Нет, спасибо, – отказался Суэггер, – у меня пока нет такой дурацкой привычки.

– Много теряешь, Эрл, – улыбнулся Лем, раздувая щеки, и сплюнул в придорожную пыль комок тягучей коричневой слюны.

В этот момент внизу на дороге показался третий, последний, автомобиль. Оставляя позади шлейф синего дыма, тарахтя старым двигателем, по склону с пыхтением полз дряхлый "нэш", выпущенный двадцать лет назад. Пару раз мотор дал сбой, но грузовик все же преодолел подъем и остановился на обочине рядом с двумя припаркованными автомобилями. Почти вся верхняя часть грузовика была срезана газовой горелкой, и от этого он стал похож на пикап. Из машины бойко спрыгнул на землю немолодой мужчина неопределенного возраста в грязной спецодежде; на голове – фуражка строительного рабочего, лицо заросло бородой. Говорили, что при ветре Попа Двайера можно учуять за милю, а тот день выдался безветренным, так что смердящий запах Попа – зловоние немытого мужского тела и псины – вонзился в нос Эрлу, словно шило.

– Не подпускайте ко мне этого старика, – заявил Джед Поузи. – От него несет, как из хлева.

– От тебя после вчерашней ночи вони не меньше; – отозвался Лем Толливер, жуя табак. – Привет, Поп.

– Привет, – поздоровался Поп, обращаясь ко всем собравшимся; в бороде сверкнула доброжелательная улыбка. – Вот, привез своих лучших малюток, мистер Эрл, как вы сказали.

– Хорошо, – ответил Эрл, наблюдая за Попом. Тот подошел к задку машины, погремел цепями и выпустил из клеток трех грациозных собак с гибкими телами. Две из них, гладкошерстные мускулистые гончие светлой масти с серо-голубыми пятнами и смолистой клейкой пастью, прыгали в ожидании приказаний хозяина. Третий пес с утопающей в складках мордой был из породы ищеек.

– Мистер Молли – мой лучший пес, – сказал Поп. – Если есть что искать, старина Молли найдет обязательно. А щенков этих взял, чтобы поучились. Мистер Молли стареет.

Гончие залаяли, обнажив белые клыки и розовые языки в пенистой вязкой слюне. Братья Поузи им не понравились: они сразу почувствовали, что Джед презирает их хозяина. Джед Поузи попятился.

– Убери от меня эту чертову сучку.

– Это не сучка, болван. У него между ног штуковина с кукурузный початок, – ответил Поп. – И потом, я – свободный человек. Работаю с полицией на договорной основе.

Отупляющий знойный воздух наполнился энергичным собачьим лаем, так не вязавшимся с атмосферой уныния, которое навевала удушающая жара. Лай собак немного нарушил душевное равновесие Эрла, хотя он старался не идти на поводу у своих предрассудков. Однако и на Тараве собаки 2-й дивизии морской пехоты лаяли, когда прочесывали взорванные бункеры и доты, выискивая среди мертвых тел немногих оставшихся в живых японцев. Думаете, чтобы спасти их? Нет, сэр. Если собаки с воем выбегали из бункера, значит, где-то внутри стонал недобитый японец. Тогда раздавалась команда "Огонь!" и в лаз летели две-три гранаты. Когда взрывы стихали, кто-нибудь из морских пехотинцев направлял в отверстие огнемет и в течение десяти секунд поливал пламенем, сжигая дотла все, что было внутри. С тех пор миновало двенадцать лет, но Эрл до конца своих дней будет помнить, как тогда все происходило: лай собак, глухие затихающие взрывы гранат, смрад горелого мяса, жужжание мух.

– У вас есть что дать мистеру Молли понюхать? – спросил Поп прищурившись. – Иначе он не возьмет след!

Эрл кивнул, весь внутренне напрягаясь в предвкушении поисков. С заднего сиденья своего автомобиля он вытащил розовый шерстяной свитер.

– Посмотри, это подойдет? – Поп огромной грязной рукой схватил изящную вещь и бросил собакам. Псы обнюхали свитер и стали яростно рвать в клочья. Одна из гончих, оттеснив двух других, почти полностью завладела вещью, но те, вздрагивая всем телом, опять приблизились и зарылись в шерсть носом и клыками, будто хотели ее проглотить. И вдруг разом отскочили в стороны, так же быстро, как налетели, очевидно, псы каким-то образом впитали запах свитера своими глупыми, но цепкими собачьими мозгами и вещь теперь потеряла для них всякий интерес. Влажный, изодранный в клочья свитер упал на землю.

– Ведь он вам больше не нужен, мистер Эрл? – поинтересовался Поп.

– Нет, нет, Бог с ним, – ответил Суэггер. – Давайте начинать.

– Вы уверены, что это то самое место?

– Уверен. – Эрл бросил взгляд через плечо.

На высоте шестнадцати футов был укреплен рекламный щит с красочным изображением пяти пляшущих работников бензоколонки. По всей вероятности, это были популярные персонажи какого-нибудь дурацкого телевизионного шоу, о котором Эрл никогда не слышал (да и плевать на него), но сразу понял, откуда они взялись. Надпись на щите гласила: "Компания "Тексако" представляет Петро X – секретный высокооктановый базовый компонент топлива для двигателей и авиационного бензина".

У полицейских весьма своеобразный способ мышления. В журнале происшествий полиции округа Полк-Каунти, который Эрл обязательно просматривал раз или два в неделю, хотя это и не входило в его обязанности, он прочел одну запись, на первый взгляд ничем не примечательную: "Заезжала белая леди и сообщила, что вчера поздно вечером, направляясь на своей машине к границе округа, она в свете фар на дороге у рекламного щита компании "Тексако" заметила чернокожего парня, который вел себя несколько странно. Она решила, что об этом следует известить полицию, поскольку слышала множество историй о дерзком и жестоком поведении негров, проживающих в более южных районах".

Пустое сообщение, никакой существенной информации. Но, возвратившись вчера вечером домой, Эрл крайне удивился, увидев на улице своего сына Боба Ли. Фигурка мальчика в енотовой шапке, как у Дэви Крокетта, * с которой он никогда не расставался, одиноко вырисовывалась в лунном свете. Боб Ли был спокойный, можно даже сказать прилежный, девятилетний подросток, без нужды не паниковал и не пугался.

– Что случилось, сын? – спросил Эрл.

– К тебе гости, папа. Они отказались войти в дом, хотя мама приглашала.

Что-то в голосе мальчика подсказало Эрлу: происходит нечто странное. Так оно и оказалось. На крыльце застыли мужчина и женщина, оба негры. Они явно опасались воспользоваться гостеприимством Джун.

Эрл подошел к ожидавшим его людям.

– Вы кто?

Негры, как правило, никогда не приходили в дом к белому человеку, тем более если они не знакомы с ним, да еще в такое позднее время. Поэтому Эрл ни секунды не сомневался, что посетители ждут его неспроста. Направляясь к ним, он, хотя это и выглядело нелепо, правой рукой расстегнул кобуру, чтобы при необходимости успеть быстро выхватить кольт и выстрелить.

Но в следующую секунду сообразил, что перестарался.

– Господин Эрл, меня зовут Перси Хейрстон. Я – священник баптистской конфессии в Ороре. Мне ужасно неприятно, что я вынужден беспокоить вас дома, сэр, но эта бедная женщина очень переживает, а городские власти не хотят ее слушать.

– Ничего страшного, Перси. Сестра, садитесь, пожалуйста, и поделитесь своим горем. Джун, – крикнул Суэггер в затянутую сеткой дверь, – вынеси людям лимонаду. – Затем опять повернулся к неграм. – Расскажите, в чем дело. Никаких обещаний дать не могу, но помочь постараюсь.

Однако в душе Эрла происходила борьба: проблемы негров были не в его компетенции, и он понятия не имел, как они живут, мыслят. Он и они сосуществовали в параллельных мирах. Эрл также знал, что негры имели обыкновение наживать себе весьма опасные неприятности; среди белых в подобные передряги попадали только представители самых презренных слоев общества. Они все, казалось, только тем и занимались, что резали друг друга или мстили чьему-нибудь брату за то, что тот сбежал в большой город с чьей-то женой, оставив дома десятерых тощих голодных ребятишек или безработного отца, и все в таком роде. Бессмысленная жизнь, бессмысленные преступления. Во всяком случае, белому человеку это трудно понять, и, если позволить втянуть себя в их разборки, то можно и не выпутаться. Полицейская мудрость гласит: пусть негры живут, как знают, лишь бы не мешали жить белым.