Война внутри - Алексей Иващенко

– Да, в таком странном времени остался я без тебя, – говорит старик и жуёт губу. Ноги уже ноют – он так быстро устаёт! Ничего, ему полезно ходить. Проклятая спина невыносимо чешется. Старик оглядывается и пытается поскрести себя скрюченными пальцами, но так и не достаёт до самых манящих участков. С хрустом разминает плечи и позвоночник. Мимо, позванивая, проезжает паренёк на велосипеде. Солнце почти полностью погружается в город. Сергей оставляет нагретые перила, глубоко вздыхает. Уже очень хочется домой.

Бредёт.

Симметрично рассаженная зелень и потягивающаяся кошка, улица пуста. Шумят редкие электрокары, направляемые общим координационным компьютером. Недалеко от остановки не по уставу сигналит автобус, приглашая. Сергей поднимает загрубевшую ладонь, благодаря человека у пульта. Вселенная благосклонна к старику.

Оставшийся путь до дома он проезжает в городском автобусе, сидя у окна. На улице одинаковый усыпляющий пейзаж, прохладно – апрель.

Выходит, минует дорожку к дому, здоровается с соседом, выводящим на вечернюю прогулку собаку.

Щелчок двери – старика встречает его маленькая однокомнатная квартирка. Большего и не нужно. Жильё нынче дорогое. Но Сергей может себе его позволить. А питаться говядиной, да ещё и без скидок, он может себе позволить благодаря сыну. Всё-таки старик не работает по своей специальности. ДМО – работа больше для студентов или бунтующих. Старик хмыкает, вспоминая «бульдога».

– Некоторые идиоты не растут. И я у тебя такой, – здоровается старик с небольшой рамкой в углу комнаты. – Подогреть сковороду, режим А. – По специальности Сергей повар. Если бы им и работал, то мог бы зарабатывать намного больше.

Привычно жарит говядину под сливочным соусом, солит и перчит салат. Модификация позволяет предельно точно рассчитать долю специй, но Сергей превышает её на пятьдесят три процента. Его любимая дозировка.

– Включить терминал.

– Одно сообщение от Жени, – отзывается женский голос.

– Включай.

– Пап, привет. Как ты там? У нас всё неплохо, думаем скоро к вам приехать, на этот раз уже точно. В этот раз ещё и по работе нужно присутствовать. Ты куда пропал? Знаешь же, что звонки на Землю довольно дорогие, а тебя вечно не застать. Сегодня не смогли. Решили больше не рисковать, наберём тебя завтра к девяти. До связи.

– Отправить уведомление о прослушивании сообщения?

– Отправляй…

Не смогли застать? Старик хмыкает. Будто не знали, что он на работе. Сергей думает, хорошие это новости или очередное неоправданное мучение. Женя уже восемь месяцев обещает приехать. Но если в этот раз завязана работа – тогда и правда всё может получиться.

– Тридцать лет назад мне стоило меньше его защищать. Ты была права, лупить его было необходимо по экзальтированной заднице… – Кряхтя, старик встаёт. Больно задевает коленом край стола, садится обратно и цокает языком. – Да ладно, я шучу, ты знаешь. Деньги были, время неспокойное, хотели дать будущее. Сейчас, я тебе скажу, время не лучше. – Старик таки встаёт и хромает к синему пластиковому стеллажу, отодвигает в сторону мешающий пылеочиститель. – А деньги мне уже не нужны. – Рассматривает рамку с мужчиной, женщиной и ребёнком. Объёмная голограмма остаётся отличным способом передать мгновение. Ведь мгновение можно передать куда красивее, чем период.

Мужчина и женщина с голограммы вложили всё, что у них было, и отправили сына на Орион – околоземную базу с населением в десять миллионов человек. Очень перспективно, практически отсутствует преступность, и вокруг только элитный контингент.

Вращающееся над планетой колесо, полное человеческих огней и высасывающее из Земли миллиарды. Сергею в голову вдруг приходит мысль, что на второй же день там он набил бы кому-нибудь морду.

– Может, завести кота? Ты бы этого хотела. – Ставит рамку на место. – Музыку, в случайном порядке, лист семь.

Сергей – ценитель классики. На стене, словно древний меч, висит прекрасная гитара.

А на голове уже жидковатые и сплошь седые прямые длинные волосы. Сергей думает, что смотрится с ними комично в таком возрасте. Но оставляет из принципа – сын уже столько раз просил их срезать. С возрастом старик со своим ребёнком все сильнее меняется местами.

Сергей надеется, что после его смерти эти волосы чему-то научат Женю.

– Слышишь, я хочу остаться старым упёртым идиотом, каким ты меня знала!

Принимает ванну, с удовольствием трёт новую кожу на спине мочалкой. Перекапывает множество тюбиков от ДМО разной степени наполненности и мажется очередным бесплатным кремом.

Перед сном читает книгу. Укладывается спать, предварительно несколько раз сбегав в туалет.

Ранний будильник.

– А, будь ты проклят! Выключить! – Старый организм без энтузиазма воспринимает новый рабочий день.

Встаёт, опять быстрая ванна, чистит зубы.

– Разогрев, – командует терминалу. Бросает кашу в пищевой приёмник. Завтракает. Нужно успеть на утренний автобус. Ещё чувствуется ночная прохлада, но солнце уже обманчиво пригревает.

Старик, подшаркивая, выбирается из дома, встречает несколько знакомых лиц на остановке. Некоторые вежливо с ним здороваются.

КПП и новый чиновник. Проверяет документы. Недалеко маячит Петров, бросая косые взгляды из-под правой, большей, брови – ещё жив, старый осёл.

Сергей добирается до раздевалки. Посапывая, из распределителя выезжают новые тапочки. Утренняя смена оживлённо оголяется до трусов. Преимущественно старики из пятого, четвёртого поколения, плюс пара студентов. Сергей забирает отпаренный халат и направляется в свой привычный отсек. Отточенным движением подключает трубки со строительными жидкостями, включает типовой блок регенератора. Ложится, надевает наушники и запускает систему. Сегодня у него полный рабочий день. Боковым зрением видит дезинфицирующий луч. Спину старика покрывают анестетическим желе, холод знакомо парализует нервы.

Под жёсткий депрессивный трек включается сверхчастотный лазер с огромной пиковой мощностью. Интенсивные волны за двадцать четыре секунды отделяют от спины Сергея всю мышечную ткань, оставляя после себя прижжённые края. Пахнет палёным. Оглушённая нервная система отвечает болезненным дискомфортом. Чмокающе активируются подающие жидкость присоски. Регенератор начинает насыщать, делить и восстанавливать клетки старческой спины. В наушниках меняется трек. Рабочий день начался.

Чёрные горы закрывают горизонт, наступает ночь. Ещё минут сорок, и спустится кромешная темень. Осветить её сможет только огромная россыпь невидимых в городах звёзд. Пять фигур в быстром темпе передвигаются по пустынной местности.

Сочная, колышущаяся от движений воздуха зелень погружается в чёрные краски.

Ни рюкзаков, ни сумок. Четыре взрослых человека, один из которых ощутимо выше двух метров, движутся за подростком. Тот весело бежит, расставив руки, ветер развевает нестриженые вьющиеся волосы. Взрослые в точности повторяют весь безумный маршрут петляющего мальчугана, даже ступают практически в его следы. Вот парень поскальзывается и падает, идущий следом за ним путник сразу останавливает отряд.

Присмотревшись, понимаешь, насколько неестественно выглядят спутники. Миндалевидные глаза, бесполые молодые лица. Ненатурально и холодно отточено всё до последней детали, словно посреди зелени шагают мраморные статуи. Кроме мальчика, каждый экипирован в средневековые элементы доспехов. Парнишка же в стандартном тканепластиковом костюме, который встретишь на любой улице мегаполиса. Мальчик ещё некоторое время лежит, недовольно надув губы. Затем замечает нечто понятное лишь ему одному, смеётся, вскакивает и бежит. Такое поведение кажется немного неуместным, а оттого жутковатым. Путник за мальчишкой мгновенно возобновляет движение всей группы. Пахнет свежестью гор, немного озоном. Далёкая ящерица шмыгает с камня в траву.

Мальчик вновь останавливается. Его замершая детская фигура контрастирует с пепельным фоном неба. Поворачивается, тычет пальцем в небо.

– Уриил, я вижу огоньки! Хм. – Растягивает рот в улыбку, глаза превращаются в щёлки. Происходит нечто странное: путешественников в самых разных позах раскидывает по лугу. Причём момент перехода в новые точки пространства отсутствует – вот, ещё мгновение назад, они все бредут за ребёнком, а вот они уже застыли в десятках метров от предыдущего своего местоположения.

Лишь мальчик и идущий прямо за ним путник, названный Уриилом, остаются на прежних местах. Ребёнок смотрит в небо и инфантильно сосёт большой палец.

– Огоньки! – повторяет ребёнок, и вмиг на небе вспыхивает гигантская клякса окисляющегося пятна, чем-то напоминающая расползающуюся цепочку ДНК, – это взрывается синтаическая бомба людей, вызывая циклическое деление пситонов.