Ульяна - Миха Скелет

В тот момент я уже ничего не соображал. Инстинктивно я подался вперед, крепко ухватив обнаженные бедра Ули спереди, рывками вталкивая лицо в горячее и ароматное нутро юной девушки.

Кишечник находится по крайней мере в 10 сантиметрах от анальных сфинктеров, это было мне прекрасно известно и казалось бы, дотянуться до него языком невозможно, даже при столь крупном входе как у Ульяны невозможно. Простите мне это сравнение, но это был анус и влагалище молодой ослицы! Нет, кобылицы! Нет, Дьяволицы!

Но тут мне пришла в голову спасительная мысль. Если интимный туалет, так дерзко прерванный мной, не был завершен, то, возможно, в животике моей возлюбленной осталось некоторое количество кала, и если мне повезет дотянуться до него, я смогу воздействовать и на кишечник! Задыхаясь от этой радостной мысли, столь вовремя пришедшей мне в голову, я, раздувая ноздри внутри ульяниной наготы я высунул язык до предела вперед и — о, счастье! — с легкостью достал до весьма плотной массы, которую немедленно принялся дразнить буйными взмахами языка. Ульяна бесновалась от вожделения, топала ножкой, кричала и выла безо всякого стыда и опаски на весь лес и, жадно глотая воздух, вздрагивала:

— Не ос… та… нав… не… о-о!.. у!.. а… да!..

Я наскоро смочил слюной кисть левой руки и без труда проник ею во влагалище. Мне нравилось гладить заднюю стенку вагины, где сквозь тонкую перегородку я чувствовал движения своего языка, и задеваемый мною кусочек кала. Шутки ради я даже попробовал зажать себе нос. Но в этот момент среди нечленораздельных возгласов моей любовницы я различил четкое:

— Член… член…

Только сейчас я заметил что онанирую словно сумасшедший, я уже не держал Ульяну она почти сидела на мне, ухватившись для верности движений за ветку березы. На нее надвигались судороги сильнейшего оргазма, она бушевала, мой фаллос немедленно втиснулся в нее с уверенностью воина, привыкшего стоять до последнего на боле битвы, вторгающегося в мирное жилище.

…Я был возбужден так, что чувствовал кипение крови повсюду.

Череп и приап были готовы взорваться от непомерного желания и того острейшего наслаждения, когда даже смерть кажется слишком сладкой. Брызги рванули вверх как из включившегося городского фонтана. Нас больше не существовало, единственное что составляло реальность этого вечера — наш оргазм. Мы повалились на бесстыже зеленую и свежую весеннюю траву и взгляды наши унесли души высоко-высоко, в беспредельные синеватые дали неба…

— А ты смелый! — Ульяна ласково гладила мои волосы и я очнулся от этих нежных прикосновений. Она рассматривала меня улыбающимся взглядом и поигрывала длинными чуть курчавыми локонами волос. — Не испугался кала…

Память оглушительной волной стыда и изумления вернулась ко мне и я, вскочив на ноги удивленно уставился на нее. Я со смущением припомнил наше соитие, но еще неожиданнее для меня была ее странная фраза. «Не испугался кала!» Выходит, эта юная красавица и подавно его не боится, если осмеливается оценивать мою смелость подобным тоном, и еще в таких выражениях! Я не нашелся, что и сказать, а Уля следила за моими гримасами и смеялась. Так и не найдя что ответить, я подал моей любовнице руку:

— Я провожу тебя.

— Хорошо, идем, только прежде я осмотрю кругом, это быстро…

И Уля сделала большой круг по полянке, напряженно вглядываясь в землю. Я хотел спросить, что она ищет, но вдруг догадался сам, догадка была так необычайна, что я замер на месте и открыл рот. Она искала фекалии животных.

Впрочем, продолжалась это недолго и она с несколько озабоченным, но все же удовлетворенным и довольным личиком, что стало мне так дорого, приняла мой локоть и мы отправились побродить по тропинке, после многочисленных поворотов выходящей на асфальтовую дорогу. Меня распирало от любопытства.

— Ян, ты собираешь кал животных?

— Нет, просто я умею различать фекалии зверей и птиц.

— А собирать не пробовала? — я ошеломленно смотрел на нее.

Ульяна ответила мне таким взглядом, будто сомневалась, смеюсь я над ней или нет и промолчала. Мне вспомнился анекдот, грубый до безобразия, но смешной.

— Самолет летит. В салон первого класса входит стюардесса, нагибается к уху клиента (шепча Ульяне на ухо) «Коньяк, мочу, говно, воду?» — мы веселимся как заведенные.

— А я пробовала говно, — самодовольно говорит Уля.

— А я нет, целовал только. — удивляюсь я — Зато у меня есть коллекция!

— Настоящего? Человечьего?

— Конечно, — идя, почти целиком развернувшись к ней, выдыхаю я.

— Эх, — вздыхает моя ласковая подруга — Я так и не придумала, как хранить. Со сбором проблем не было…

Случалось ли вам когда либо видеть радость неожиданной встречи двух ближайших земляков где-нибудь в африканских джунглях? Живейшее удивление смешанное с бурной радостью и удовольствием буквально преображает их лица и они накидываются друг на друга с подробностями об их родном крае, упиваясь звуками родной речи и не видя ничего вокруг. C нами творилось нечто подобное.

Я с жаром рассказывал ей, как сперва пытался сохранить еще теплое каловое месиво в стеклянных банках с металлическими крышками на тугой резьбе, отчего кал задыхался и умирал, про то, как растирал препарированный кал по страницам любимых книг, привнося истинно дьявольскую сексуальность в их аромат, — о сохранении фекалий тут и речи быть не могло, — про то, как высушивал экскременты на солнце, катая из них шарики, про то каким технологическим открытием стала для меня догадка использовать двойные презервативы, подвешенные к полкам стеллажа и сейчас уже почти вытеснившими своим количеством из дома меня самого…

Ульяна слушала меня потрясенная. Будучи сильно взволнован сам, я по ошибке прочел в ее прекрасных изумленных горящих глазах немой упрек в том, что я, по сути, новичок как среди коллекционеров, так и среди исследователей столь бессердечно иссушал страдающий от жажды кал под палящими лучами взошедшего в зенит Солнца, обрекал его на пытку недостатком воздуха, ведь калу нужно так много свежего кислорода, чтобы чувствовать себя вольготно, деформировал и вмешивался грубыми движениями в его изящные формы, готовые, казалось, улетучиться от одного дуновения ветерка и уже собирался полностью каяться в своих научных жестокостях, как моя юная любовница пробормотала:

— Кал… Живой… Как же я не думала об этом…

Ульяна (право же, я не предполагал, насколько сильный шок произведет на нее эта давно известная истина!) словно в шоке упала за моей спиной на колени, порывистыми движениями расстегнув пуговицу моих штанов, приспустила их до самой земли, сладко впившись в мою кожу коготками, развела немного в стороны яблочные половинки зада и прижавшись к анальному отверстию губами, зашептала: