Патрульный времени - Вл. Гаков

Конечно, большинство произведений цикла не поднимается выше уровня добротного коммерческого чтива. Однако отдельные фрагменты в состоянии удовлетворить и более взыскательного читателя — ищущего не только сюжеты, но и мысли, яркие образы. Достаточно напомнить две короткие повести, принесшие Андерсону очередные премии «Хьюго»: «Самое долгое плавание» (1960) и «Поделись плотью» (1968).

Но главное, что обеспечило долгую жизнь «примитивной» схеме, это образы двух центральных героев. Первый — Никлас ван Рейн, принц торговой Лиги, проживший большую часть жизни повесой и беспринципным торгашом, а затем, подобно царю Валтасару, увидевший на стене огненные письмена-предупреждения. И понявший, что «так жить нельзя». А второй — секретный агент Империи Доминик, эдакий звездный Штирлиц на американский лад, читать о похождениях которого весьма занятно. Только благодарить за это надо не Андерсона-социолога, а Андерсона-художника — уж больно колоритным вышел образ.

Писатель исследовал Историю не только с помощью построения своей собственной, галактической.2 Славу писателю принесли и произведения, посвященные вмешательству в историю нашу, земную. Не Стругацкие, конечно, но по американским меркам вклад Андерсона в разработку этой темы значителен.

«Вот уже несколько десятилетий Пол Андерсон скитается по Истории, двигаясь то вперед, то назад, то вбок, — писала в середине 1970-х годов исследовательница его творчества Сандра Майзел. — В его произведениях приключения во времени составляют хорошую пару, если не сказать, выгодный контраст, приключениям в пространстве». Имеется в виду игра слов: в английском языке «space» — и «космос», и «пространство».

Время, понимаемое в самом широком смысле — как физическая, биологическая и психологическая категории, путешествия в будущее и прошлое, сопровождаемые целым веером социальных и психологических последствий, — притягивало Андерсона, как магнит. Наверное, сказалась странная комбинация естественнонаучного образования и увлечения историей. Всю жизнь писатель подбирался к загадкам четвертого измерения, его парадоксам и проблемам. При этом выбор конкретной модели машины времени, мучивший авторов-предшественников, для Андерсона не представлял проблемы. Да что угодно! Все, что попадалось под руку, будь то анабиоз, релятивистские парадоксы, экстрасенсорные способности, виртуальная реальность или даже мистические «скитания души»…

Еще в пятидесятые годы Андерсон начал публиковать в журналах рассказы нового цикла — о Патруле Времени. Эта организация чем-то напоминает азимовскую Вечность: в обязанности патрульных входит бдительное наблюдение за ходом человеческой истории. И ее корректировка в чрезвычайных обстоятельствах, когда история, по мнению Патруля, начинает опасно приближаться к очередной критической развилке.

На родине писателя цикл был принят с восторгом — что и объясняет его поразительную живучесть (последние сборники о Патруле Времени вышли уже в середине 1990-х). Хотя наших читателей, воспитанных на творчестве Стругацких, должна была бы насторожить та легкость, с которой герои Андерсона вторгались в прошлое. И действовали они очень уж по-американски — с безапелляционной уверенностью в своем праве руководить и направлять ход цивилизации, решать за ее «субъектов», каким историческим путем двигаться… Хотя нужно признать, что и на другой стороне планеты (во всех смыслах) этические проблемы, связанные с вмешательством в судьбы народов и культур, тогда всерьез обсуждали лишь в НФ. А спустя десятилетия, когда «наш» мир стал во многом «их» миром, подобные больные вопросы вообще отпали за ненадобностью.

Как архаичные интеллигентские рефлексии, мешающие поступательному маршу вперед — к счастливому рыночному будущему человечества.

К счастью, неизбывный «американизм» Андерсона — да еще специфического либертарианского розлива — во многих случаях сглаживается сюжетной изобретательностью и юмором. Поэтому, на мой взгляд, одно из лучших произведений писателя, посвященных теме вмешательства в прошлое, это откровенно «несерьезный» роман «Крестовый поход в небеса» (1960). Ни на какие философские откровения он не претендует, зато каков сюжет! Космическая одиссея рыцарей-крестоносцев, которых нелегкая (точнее, не ко времени навестившие нашу планету пришельцы) занесла на далекую планету, дала возможность писателю вволю «погулять» на двух своих любимых плацдармах — сильно романтизированном земном Средневековье и такой же романтичной звездной колонизации. В итоге все получилось логично и органично — как завещал великий Марк Твен. Темные и неотесанные мужланы в латах не струхнули при виде инопланетного звездолета — им ли, рыцарям, отступать перед огнедышащим драконом и заколдованным замком!

А еще Андерсон писал традиционную фэнтези, отличавшуюся от многих произведений этого жанра опять-таки подчеркнутым уважением к земной истории, пусть по большей части и мифологической. И «твердую» НФ. Перечисление достойных произведений затянулось бы надолго — для краткости вспомним хотя бы романы «Время Ноль» (1970) и «Время огня» (1974), премированные повести «Игры Сатурна» (1981) и «Охотники за Луной» (1978), рассказы «Поворотный пункт» (1963) и «Бесконечная игра» (1954)…

Впрочем, Пол Андерсон не только интересно писал — он и в жизни был человеком неординарным. Много путешествовал, строил лодки по старинным чертежам, выходил в море на яхте, занимался альпинизмом. Состоял в различных профессиональных ассоциациях и писательских гильдиях, в том числе и таких экзотических, как Гильдия американских меченосцев и волшебников (имеются в виду, конечно, авторы, работающие в жанре sword and sorcery — «меча и волшебства») или «Нерегулярные корреспонденты Бейкер-стрит». А также в организации, о членстве в которой читатель, знакомый с творчеством Пола Андерсона, легко догадается и сам. Называется она Обществом за творческий анахронизм — не больше и не меньше. Чем заняты его члены? Реконструкцией прошлого — в основном, Средневековья. Шьют старинные костюмы, ладят доспехи, устраивают имитацию рыцарских турниров и праздничных шествий. Словом, живут Историей. Жил ею и Пол Андерсон — точнее, рыцарь Бела из Истмарка…

Участвовал он и в экологическом движении. Причем увлекся защитой окружающей среды в те времена, когда подобная деятельность еще не успела стать модной, а большинству казалась чудачеством. Вроде той самой «махаловки» на самодельных мечах.

В вопросах совести Андерсон оставался убежденным агностиком, считавшим сомнение едва ли не самой конструктивной и плодотворной способностью человека. Думаю, что этой способности писатель не утратил до последнего дня жизни.

31 июля 2001 года Пол Андерсон отправился в последнее путешествие, конца которому не будет. В своей «лодке миллиона лет» — так называлась одна из его последних значительных книг, вышедшая в 1989 году. Огромный 500-страничный роман был посвящен группе бессмертных и открывался эпиграфом — египетской иероглифической записью времен XVIII династии: «Пусть отправится в путь в Лодке Утра, пусть прибудет в порт назначения в Лодке Заката, пусть странствует среди звезд в Лодке Миллиона Лет».

1В целом писатель собрал внушительную коллекцию трофеев — семь премий «Хьюго», три «Небьюлы», более десятка других наград и почетное звание «Великого мастера». (Здесь и далее прим. авт.)

2В тени суперцикла о Техноцивилизации и Лиге как-то потерялись другие серии и циклы Андерсона, более скромные по масштабам. Но не по художественному уровню. В этих «малых» сериях порой встречаются настоящие жемчужины — вроде повестей «Сестра Земли» (1959), «Зовите меня Джо» (1957) и «Царица Воздуха и Тьмы» (1971).