Враги народа: от чиновников до олигархов - Дмитрий Соколов-Митрич

Не надо строить иллюзий и добиваться от больших чиновников чистоты рук и помыслов. В той системе, в какой существует нынешнее поколение больших российских чиновников, быть чистым человеком — значит быть идиотом. А «Идиот» — это другая книжка. Наша книжка про засранцев.

Москвичи пришли на митинг скорби, а скорби нет

13 сентября 2002 года. Москва.

Каширское шоссе, бывший дом № 4.

В пятницу, 13 сентября, на месте взорванного ровно 3 года назад дома на Каширском шоссе собрались родственники погибших и жители окрестных домов. Остальные граждане великой страны, подвергшейся агрессии террористов, дату проигнорировали. На пустыре, оставшемся от дома № 4, не было ни федеральных чиновников, ни городских, ни политиков первой и даже средней величины — всех тех, кто на протяжении предыдущей недели спешил выразить соболезнование американскому народу в связи с годовщиной атаки на Всемирный торговый центр. Мы, как всегда, предпочли боль далекую, нью-йоркскую, своей трагедии — той, за которую надо отвечать перед близкими. «Так нельзя», — говорили собравшиеся. Говорили не в микрофон, потому что микрофонов не было, и даже не друг другу, а шепотом, про себя.

После Великой Отечественной полвека было прожито под лозунгом «Никто не забыт и ничто не забыто». У новой России память оказалась короче. Склероз — это когда ничего не болит.

С раннего утра все подъезды к дому были перекрыты милицией. Изредка кто-то из проезжающих мимо пытался дать траурный гудок — его останавливали и штрафовали за нарушение ПДЦ.

На месте взорванного дома собралось человек двести. Было много детей. Это потому, что в этот день полностью освободили от уроков учеников школы номер 543, расположенной рядом. Если бы не они, митинг по численности напоминал бы собрание жильцов окрестных домов по какому-нибудь бытовому поводу — например, строительству детской площадки.

Пришла делегация из префектуры и управы. Люди тут же собрались в крут, ожидая каких-то слов. Чиновники возложили венки и тут же удалились. Отойдя в сторону, префект южного округа Петр Бирюков выступил для журналистов: «В прошлом году около 23 миллионов рублей было направлено на оказание помощи, в том числе на благоустройство жилых домов, расположенных рядом. В этом году уже освоено 18 миллионов, всем заявителям оказывается помощь».

Какая-то женщина подвела к плотному кольцу журналистов старика, передвигающегося на опорах. На груди у старика висела бумажка, на ней корявыми буквами было написано: «Меня зовут Погорельцев Михаил Никонорович, живу в Ульяновске. В доме на Каширском шоссе погиб мой сын Михаил, я остался один, компенсация в 30 тысяч рублей давно кончилась, жить не на что. Не хочу побираться, прошу государство помочь». Удовлетворив журналистов, префект развернулся и ушел, не услышав окриков Погорельцева. Минут через пять он настиг его в другом месте. «Сейчас мы запишем ваши координаты и обязательно поможем», — пообещал Бирюков и ушел, предоставив Погорельцеву общаться с Антониной Твердиковой из управления соцзащиты. Та, кажется, была не в восторге от неожиданной аудиенции: «Я вам ничего никогда не обещала. Все, что полагается по закону, вы получили, Больше ничем помочь не могу».

Тем временем у памятника люди ставили свечки, которые бесплатно раздавали представители православной церкви. Многие устанавливали фотографии или бумажки с именами и фамилиями погибших родственников. Булат Адигамов, у которого здесь погибли сын и дочь, собирал подписи.

— Я сам из Белгорода, но сюда приехал, чтобы обратиться к властям с просьбой помочь поставить здесь большой памятник со всеми фамилиями и фотографиями. Как в Нью-Йорке. Я решил это сделать позавчера, когда увидел как там, в Америке, отмечают эту трагедию. И сравнил с тем, что у нас. Я вчера специально купил все газеты и телевизор целый день смотрел. В газетах либо маленькие заметки, либо вообще ни строчки, а по телевизору — коротенькие сюжеты. Зато про Нью-Йорк уже неделю каждый день часами крутят.

— Я помню вашу квартиру, — сказал Булату стоящий рядом человек в форме эмчеэсовца. На груди у него был бейджик Анатолий Кухнюк, замначальника Центрального регионального поисково-спасательного отряда. — Мы ее одной из первых разгребли. Там пятеро молодых людей было. Все из Белгорода. Говорят, в тот день они собрались на вечеринку и решили остаться ночевать.

Адигамов только молча кивал головой.

— Скажите, а правда, что кого-то могли пропустить? — спросила Людмила Козлова из Тулы. — У меня здесь сын погиб с невестой, оба глухонемые были. Я в какой-то газете читала, что кого-то не заметили и могли вместе с мусором на свалку отвезти. Если правда, скажите, где эта свалка, я туда пойду.

Анатолий, ругая на чем свет стоит прессу, как смог разубедил ее. Вокруг него постепенно собиралась толпа родственников. Они чувствовали в эмчеэсовце реальное сочувствие, и он в это утро заменил им всех представителей государства, которые должны были прийти, но не пришли. Когда Анатолий ушел, Людмила Козлова вдруг засуетилась: «Ой, я же забыла ему спасибо сказать. Надо будет письмо написать. Адреса не знаю! Люди, кто запомнил его рабочий адрес, он у него был написан на бейджике». Подсказал проходящий мимо чиновник — Улица Веселая. Дом 33.

И хихикнул. Действительно, смешной адрес.

В России появилась улица Ахмата Кадырова, но жить на ней никто не хочет

17 августа 2004 года, Москва.

Проектируемый проезд № 6132.

О том, что в Москве появится улица имени Ахмата Кадырова, страна узнала внезапно. Торжественное открытие улицы и мемориальной доски бывшему вдохновителю чеченского сепаратизма, примкнувшего впоследствии к федеральным силам, производились в авральном порядке. Решение о названии улицы было принято вопреки законодательству Москвы. По закону в столице нашей Родины нельзя называть улицы в честь людей, со дня смерти которых прошло менее десяти лет. Это противоречие в мэрии объяснили честно: «Улица Кадырова появляется на карте Южного Бутова по личной просьбе Владимира Владимировича Путина».

В тот же день я отправился в самый южный район Москвы. К тому, что проектируемый проезд № 6132 получит чеченское название, местные жители отнеслись по-разному. Большинство — негативно. Многие — индифферентно. Но никто из опрошенных мною не готов был это решение приветствовать. Причина такого недовольства — не в нелюбви к чеченской нации. Просто москвичам очень не понравилось, что президент России, который постоянно говорит о диктатуре закона, считает возможным нарушать этот закон, чтобы угодить одной из национальностей в ущерб другим.

Единственным исключением из всеобщего неодобрения оказались ингуши, «крышующие» местных маршрутчиков-азербайджанцев. Но обо всем по порядку.

«Кадыров — хороший человек. А кто такой генерал Скобелев — не помню».

Пока улица Ахмата Кадырова — это 700 метров асфальта между конечной станцией бутовской ветки легкого метро «Бунинская аллея» и началом улицы адмирала Лазарева.

— Прогнозируемое число жителей здесь — около трех тысяч человек, — доложил заместитель главы управы «Южное Бутово» Анатолий Петрин. — Реальное количество заселившихся пока равно нулю: из запланированных на улице Кадырова девяти жилых домов сданы только три. Еще столько же уже строится.

В голосе Петрина звучал энтузиазм. На своем «Фольксвагене» от «Бунинской аллеи» он провез меня вдоль всей улицы Кадырова, постаравшись представить ее в максимально выгодном свете.

— Лично мне Ахмат Кадыров очень симпатичен, и я уверен, что жители нашего района того же мнения, — рассуждал чиновник. — Вот здесь в понедельник состоится торжественное открытие его мемориальной доски. Видите, улицу уже перегородили, готовиться будут к торжеству. Может, даже Путин приедет. Это же все по его распоряжению.

— А что на этой доске будет написано? — поинтересовался я.

Чтобы ответить на этот вопрос, Анатолий Васильевич связался с кем-то по мобильному телефону. Выслушав собеседника, развел руками.

— Могу сказать только, что доска будет сделана из чистого мрамора. В нашем районе она будет уже третья. Первые две были установлены генералу Скобелеву и экономисту Витте. Кроме того, у нас стоит бюст адмирала Ушакова и памятный камень в честь 50-летия Победы. Я здесь уже 12 лет работаю и сам участвовал в открытии всех этих памятников, — не без гордости произнес чиновник.

— А кто такой генерал Скобелев? — чистосердечно поинтересовался я.

Анатолий Васильевич крепко задумался.

— Витте, знаю, выдающийся политический деятель, кажется, даже министр экономики при Николае Первом. А Скобелев… Если честно, не помню. У нас тут много названий, посвященных военным. Мы — район южный, а на юге России всегда велось много войн. Поэтому много улиц района носят имена их героев. Ушаков, Лазарев, Руднев, Кадыров. Улица Кадырова, кстати, самая южная в Москве. Вон за тем забором — уже Подмосковье.