Это просто игра - Шамиль Шаукатович Идиатуллин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Файргарды объехали ручей стороной, так и не показавшись, только пара дымков поднялась в неровных щелях между далёкими деревьями. Зря заклинание только потратили, подумал Макс устало и тут же понял: нет, не зря.
Очень хотелось сползти спиной по стволу, чтобы содрать остатки шевеления. Но против воли нанимателя это не вышло бы. Да и наниматель для другого был нужен. Совсем для другого, очень нужен.
Макс негромко свистнул, чтобы привлечь внимание, задрал голову и спросил:
– Микрофон есть? Включи. Только не ори, тут все слышат.
Подождал несколько секунд, из последних сил удерживаясь от уточнений, получается ли и всё ли в порядке. И дождался.
Макс выслушал несколько фраз, всё шире улыбаясь, и протянул по-русски:
– Бли-ин. Ты наша!
И добавил упавшим голосом:
– Бли-ин. Ты девочка.
Глава 1. Ты девочка
– Ну извини. В следующий раз постараюсь родиться кем-нибудь получше.
– Настя, – сказала мама и посмотрела особенным таким образом.
Предполагалось, видимо, что Настя тут же начнёт извиняться искренне, а не как сейчас, или, наоборот, упорно интересоваться «Что Настя?», с каждым разом всё громче, а потом выкрикнет какую-нибудь длинную нечленораздельную глупость и уйдёт в комнату, хлопая всеми возможными дверьми (в количестве, к сожалению, всего 2 шт.), чтобы потом опять-таки прийти извиняться.
Настя хмыкнула, кивнула, подтверждая, что да, это она Настя, и это норм, извините, если можете, – и вернулась к хлопьям.
Мама сделала ещё попытку:
– Настя, ну тебе же нравилась синяя юбка, длинная. Ты сама сказала – купим, а потом всего раз надела. Я вообще не понимаю, ты когда маленькая была, так платьица любила, почему сейчас-то…
– Потому что выросла, – предположила Настя, доливая молоко.
– А я, значит, нет.
Мама была мастером провокаций, но Настя провела с нею всю жизнь и постепенно научилась на эти провокации не поддаваться.
– Мамуль, ты вечно молодая, и у тебя ноги красивые.
– А у тебя как будто…
– Мне есть что скрывать, – сказала Настя многозначительно.
Мама хмыкнула и велела заваривать чай. Настя принялась совершать короткие дрейфы от тарелки к чайному столику и обратно, объясняя между чайными манипуляциями и отхлёбыванием-пережёвыванием, что ноги у людей бывают разными, вкусы тоже, в юбке обязательно приходить только на дни рождения шотландских королей, и вообще большая часть девочек носит брюки.
– Это у тебя в секции.
– Ничего подобного. Во всём мире. В Китае там, в Индонезии всякой – а там полмира живёт. Арабки ещё.
– Не выдумывай, пожалуйста. Арабки в таких чёрных бурнусах ходят с ног до головы.
– А под бурнусами что? Мы же не знаем.
– Ещё не хватало. Ладно, я поняла. Юбку ты не наденешь. Но в джинсах на день рождения я тебе идти не позволю.
Настя вздохнула и констатировала:
– Значит, пойду в конных штанах.
Платья с юбками Настя не то чтобы не любила – просто не видела смысла в них на данном этапе. Платья штука красивая, они облегают, развеваются и летят по ветру под восхищёнными взорами. Но если нет восхищённых взоров и ветра нет, то и с платьями можно погодить. Тем более что в них ни побегать, ни прыгнуть, ни сесть нормально. То есть с секцией платье не сочетается вообще никак, с улицей – слабо, со школой – при огромных ограничениях. А школа сама по себе набор огромных ограничений, зачем собственных-то добавлять. Директриса, конечно, ворчала насчёт «ученицы должны быть скромными и элегантными», но лично утвердила два варианта формы для девочек – с юбкой и с брюками. Пусть ворчит дальше.
А против того, что девочка, Настя и не думала возражать. Никогда – в отличие, кажется, от многих подружек. Они бурчали, что пацанам, конечно, легче во всём: работать по дому особенно не заставляют, убираться тем более, учиться можно еле-еле, а уж про одежду и так называемую опрятность и говорить нечего. Было бы что опрятывать ещё.
Доводы обоснованные, Настя не возражала. Но подозревала, что столько же доводов не в свою пользу мог привести любой мальчишка. Да и маме с сыном было бы, наверное, сложнее, чем с дочкой.
Мужчины в их семью вписывались с трудом. Мама и Настя с этим смирились, бабушка, кажется, тоже, хоть и не признавалась. Только дед всё пытался всунуть мужскую руку, которой, он говорил, здесь очень не хватало. Дедовой руки хватало с избытком, но обычно на полдня, не больше. Потом она обречённо махала и вместе с дедом отбывала куда подальше. Обычно на дачу. Ну и ладно. Без дедушки было спокойней. Да и без бабушки, которая всё время пыталась устроить чью-то судьбу или хотя бы организовать движуху, потому что так интересней. Мама и Настя не спорили, но и не соглашались. Они вообще предпочитали не спорить и не соглашаться, особенно друг с другом. И в остальном были довольно похожими. Теперь даже размеры одинаковые. Ну, большинство размеров. «А через годик я твои вещи буду носить», – предупредила как-то Настя. «А я твои», – хладнокровно ответила мама. Настя сказала «ну-ну», но малость напряглась и решила ответственней подходить к комплектованию гардероба – так, чтобы мама на него не претендовала.
Вообще Настя не жаловалась ни на гардероб, ни на судьбу. За редкими исключениями вроде сегодняшнего. Впрочем, сегодня удалось отделаться отступлением на заранее подготовленные позиции в виде чёрных юбкобрюк, которые Настя холодно ценила за удобство и чудовищную оригинальность. Ещё бы оборки оборвать – но тут мама стояла насмерть. Видимо, юбкобрюки входили в тайный список Настиных вещей, на которые мама готова претендовать, – и дикие кружевные оборки шли в этом списке отдельным подпунктом. Жалко маму: ждёт её огорчение. На днях рождения в отрыв уходят порой и куда более прочные объекты. Может, Полинкина днюха окажется такой вот отрывной.
Не оказалась.
День рождения вышел жутко застольным: народ перемещался от стола к столу, и всё. Не худший вариант на самом деле: у Варьки две недели назад все просто расползлись по углам и два часа водили пальцами по экранам телефонов. Адски интересно. Особенно Насте, у которой телефон – простая звонилка без всякого интернета и почты. Зато батарейки на две недели хватает, не то что девчонкам, живущим в поисках зарядки. А игры, если что, дома есть, в компьютере.
У Полинки игры внезапно обнаружились не только в компьютере. Почти все надарили почему-то настольные игры или наборы
