Девица с выкрутасами - Иоанна Хмелевская

Кайтусь изо всех сил симулировал равнодушие и делал вид, что поражение его ничуть не задевает. Патриция не менее старательно демонстрировала равнодушие в отношении Кайтуся.

И вот теперь он чуть было не влип со своим очередным промахом. Нет, хуже, с двумя промахами, и ещё неизвестно, последствия которого оказались бы тяжелее, но уж точно — оба вышли бы боком. Посему молодой прокурор предпочёл придерживаться новой темы, чтобы как-нибудь эту заразу отвлечь.

— Тебя, что, ухажёр-подследственный не волнует? — притворно удивился он. — Это же тот самый, из-за которого я просто чудом не слетел три года назад…

— Это когда ты желтуху симулировал?

— Благословенная желтуха и благословенный коновал, что на неё повёлся. Помнишь, я рассказывал? Поганец участвовал в налёте на банк, а доказать смогли только незаконное владение оружием.

— Ловкий парень…

— Слишком ловкий. Из-за него Парчак загремел…

— Так поэтому он с нами в бридж больше не играет?

— А ты думала! Знаешь, куда его укатали? В районную в Сейнах загремел, ниже некуда, а меня пронесло, спасибо желтушечному коновалу…

Патриция на провалы в памяти не жаловалась:

— Ты путаешь пол. Коновалихе! Помнится мне, я тогда ещё за границей была, но потом много доводилось слышать об очаровательной госпоже докторше…

Кайтусь оставил в покое чемодан, сообразив, что в своей искренности зашёл слишком далеко. Раз Патриция торчит в его комнате и следит за каждым его словом, надо проявлять особую бдительность. Неспроста это…

— Очаровательная? Что-то я не заметил А ведь я как чувствовал, что с этим тёмным типчиком не всё гладко, вот и разнервничался…

— То-то у тебя печень стала пошаливать…

— Не без этого… Сел наш ухажёр на полгода, а вся местная милиция на него тогда здоровенный зуб отрастила. Вышел, погоди, когда?.. Год, три квартала… Глаз с него не спускали, ну, и подловили. Теперь я буду представлять обвинение!

— В чём?

— В изнасиловании!

— Что?!

— В изнасиловании!

— Шутишь?

— Ничуть. Это он так неудачно пошутил, на радость местным легавым. А что тебя так удивляет?

Патриция молча внимательно разглядывала Кайтуся. Правильно ей показалось, что здесь нечисто, и зря она не обратила внимания на разбросанные в последнее время по прокурорскому столу листы уголовного дела. Да не на такую напал, без неё тут не обойдётся!..

Дела об изнасилованиях обычно рассматривались при закрытых дверях. Для Патриции, знакомой, почитай, со всем адвокатским корпусом криминальной журналистики, закрытых дверей не существовало, о чём Кайтусь отлично знал. Потому-то он весьма предусмотрительно застолбил себе на время командировки служебный кабинет в местной прокуратуре, хотя в гостинице ему было бы гораздо удобнее. Да только гостиница — место общественное, и у Патриции туда доступ свободный… А кроме того, по вечерам прокуратура в отличие от гостиницы практически пустела, необходимые же ключи Кайтусь заполучил в полное своё распоряжение. Конечно, на побочные развлечения слишком много времени не оставалось, тем более что в одном «побочном развлечении» он уже успел порядком разочароваться, но ведь никогда не известно, что тебя ждёт… Ох и ругал же он себя, что проболтался, распустил язык на радостях, балда…

Патриция тоже любила свободу, поэтому отклонила приглашение пани Ванды, главы районной прокуратуры, поселиться на её вилле (и это несмотря на всю взаимную симпатию, которую обе дамы питали друг к другу!) и предпочла гостиницу. Правда, предварительно удостоверилась, найдёт ли пани Ванда, особа в городе Плоцке известная и уважаемая, там для неё место. Кто бы сомневался! Пани Ванда держала местное правосудие железной рукой и была воистину всемогущей.

Встретились они ближе к вечеру, когда Патриция, зарегистрировавшись должным образом в гостинице, с неподдельным удовольствием нанесла визит вежливости. У пани Ванды уже сидел Кайтусь.

Тот сразу взял быка за рога:

— Ты чего заявилась? По мне соскучилась?

— О господи… — только и промолвила Патриция.

— Он всегда такой вежливый? — осведомилась пани Ванда.

— С каждым днём всё больше. Растёт прямо на глазах. Он у вас со вчерашнего дня живёт?

— У меня? Со вчерашнего дня? Я такой чести не заслужила. В прокуратуре поселился, а у меня с час как сидит, не больше. Могли бы и вместе приехать, тут бы и угнездились. Дом у меня довоенный, есть гостевые спальни и даже ванная.

— Нет уж, спасибо. Кайтусем я и у себя сыта по горло. Предпочитаю отдохнуть. С час, говорите? На чём же его везли, на волах? Или пешком шёл? По моим наблюдениям он вчера утром отправился.

У Кайтуся сердце ёкнуло, а в животе похолодело. Легкомысленный прокурор опять принялся себя проклинать. Ну, конечно, как же у него из головы вон, что в юридических кругах Плоцка все друг друга знают. Секретарши обращают на него внимание, о чём он сам в своё время столь неразумно постарался. Один урванный денёк ему теперь отольётся горькими слезами, ведь эта въедливая Патриция любую его ошибку обнаружит и уж спуску не даст… И на кой чёрт он лез на рожон?.. Да и не лез он вовсе! Скорее, его спровоцировали, а он, дурак, повёлся… Придётся теперь за эту глупость заплатить дороже, чем она того стоит…

Патриция была абсолютно с ним согласна, и даже знала, как придётся платить, но пока это не озвучивала. Кайтусь тоже не торопил события и как можно равнодушнее пожал плечами.

— Дела, дела, — поспешила ему на помощь пани Ванда, не жалея яду.

— Куда от них денешься… — охотно подхватил Кайтусь таким неестественным тоном, что обман прямо-таки бросался в глаза. Так он сюда для обмана и приехал, хотя они всего знать не могли. Впрочем, пани Ванда…

Он уже который раз в жизни пригляделся повнимательнее к гангрене из Плоцка. Пятьдесят, к гадалке не ходи, десять кило лишнего веса, никакой заботы о своей внешности, выглядеть моложе даже не пытается, а за словом в карман не лезет и на мякине её не проведёшь. Будь она поглупее… Нет, ничего не выйдет! Ему толстые бабы категорически не нравились. Похоже, он когда-то имел неосторожность дать ей это почувствовать. Отсюда и её догадливость, на первый взгляд вроде бы снисходительная, а на самом деле злобная и непримиримая…

— Я надеюсь от вас всё узнать, — говорила тем временем Патриция. — Что-то здесь не так. Полистала я документы, прости господи, следствия и даже понимаю милицию. Есть с чего озвереть. А вот всего остального никак не могу понять. Если это изнасилование, то я — примадонна, и только полный идиот может полагать, что его обвинение прокатит. Что тут вообще творится? Из моего недоделанного квартиранта ни слова правды не вытянешь, может, хоть вы какими подробностями поделитесь?

Пани Ванда оживилась:

— С превеликим удовольствием! Я и все закулисные нюансы знаю, всю подноготную, но и вас, радость моя, тоже знаю, и потому ради собственного развлечения суть дела утаю, чтобы посмотреть, как вы выкрутитесь. Вы — лицо незаинтересованное, сбоку припёка, без предубеждений и без подсказок. Обеим сторонам посторонняя. Согласны?

— Ладно, но честно предупреждаю, что кое-что я уже знаю и кое о чём догадываюсь. Кайтусь сболтнул лишнее, опять же документы у него на столе валялись. Обвиняемый уже один раз отвертелся, теперь, понятно, следствие его хочет прижать, что уж тут скрывать. Милиция в сговоре с прокуратурой, обвинителю — зелёный свет. Обычное дело, но ни в какое изнасилование я не верю и не верю, что у Кайтуся получится.

— А вдруг там ещё что-то кроется?..

Кайтусь умел думать одновременно о двух вещах. Реакция у него всегда была отличная, а тут следовало реагировать быстро.

— Спорим?

— Нечестно, — презрительно заметила Патриция. — Ты знаешь всё до мелочи, а я практически ничего. А впрочем, согласна! Не пришьют ему это изнасилование, как ни крути, можем спорить. На что?

— Он — сторона на процессе, и возможностей больше, — предупредила пани Ванда, пребывая в восторге от спектакля в собственном доме и с наслаждением подмечая все нюансы.

— Плевать. На что?

— На машину.

— В каком смысле?

— Одолжишь мне её на полгода.

— Спятил? Месяц.

— Полгода.

— Губу подбери и купи свою. Месяц — максимум.

Пани Ванда отлично ориентировалась в ситуации и была на стороне Патриции, но в торг не вмешивалась. Пари состоялось, два месяца, с первого ноября. Хозяйка самолично разбила руки, недовольно качая головой и уверенная, что Патриция проиграет. Утешала её только мысль, что ноябрь и декабрь — месяцы для путешествий малоподходящие, и от дальних поездок можно будет отказаться без особого ущерба.

— Завтра вечером поболтаем. Хочу услышать, дорогуша, ваши первые впечатления…

На Кайтуся Патриция произвела впечатление в тот же вечер, не дожидаясь следующего дня. Он решил ни на какие приключения не отвлекаться, и без того несчастный сэкономленный денёк боком выходил, и из двух зол предпочёл спор с настырной журналисткой на юридические темы. Но такого никак не ожидал! Патриция общением воспользовалась оригинально.